— Три месяца? — ахнул я, на что получил кивок.
В эту минуту до моего сознания наконец-то дошло. Лизи спрашивала меня о детях, а услышав мой ответ, тут же убежала в туалет, я тогда скинул всё на хреновый хот дог. Что я за идиот?
— С ней точно всё в порядке? — поднял я на него глаза.
— Да, — вновь получил кивок я, — нехватка витаминов в организме. Вы сказали, что она мало ест, это и поспособствовало потери сознания. Она сейчас не одна, поймите.
— Я могу зайти? — выдавил я, посмотрев в серо-голубые глаза врача.
— Конечно, — сказал он, сделав шаг в сторону.
Войдя в палату, я закрыл за собой дверь и посмотрел на свою девушку. Лизи лежала на боку, смотря в одну точку, от чего мне стало страшно. Конечно, она знает, но держала это от меня в тайне, и я понимаю по какой причине. Отрежьте мне нахрен язык. Тогда я сказал так, как думаю, но кто знал, что она беременна?
— Лиз? — тихо сказал я, подойдя к её кровати и заняв небольшое место у ног.
Лизи повернула карие глаза и посмотрела на меня с сожалением и грустью. Я не знаю, как начать, да и нужно ли. Не думал, что могу стать отцом так рано, но с ней иногда терял рассудок и не предохранялся. Как это произошло сегодня, — напомнил себе я. Наши детские забавы закончились совершенно не детским положением. Просить прощения? Поздновато с моей стороны. Я должен был понять всё намного раньше. Её изменения в поведении, плохой аппетит, да и вообще, чёрт бы меня побрал, женские дни. Видимо круговорот эмоций от того, что она ради меня переехала во Флориду, — вскружили мою голову, и я не особо осознавал, что могу сделать.
— Как ты? — тихо спросил я, — ты второй раз пугаешь меня до чёртиков.
— Нормально, — пожала она плечами.
Что-то внутри подсказывало, что тему с беременностью сейчас заводить не стоит. Я хочу, чтобы она была честна со мной и рассказала сама. Снаружи я выгляжу спокойным, но внутри меня бушует ужас и страх. Я могу разрушить наше будущее одним щелчком пальцев и, походу, ими я уже щёлкнул.
Глава 10
Джаред
Каждый день я находился в каком-то трансе, ища путь к выходу, но не мог его найти. Смотря на Лизи, я ждал, когда она расскажет, но она молчала, и каждый чёртов последующий день, во мне разгоралась дикая ярость, которую я не ощущал уже очень давно. Последний раз подобное чувство я испытывал тогда, когда она пролежала без сознания несколько дней. В те дни я лишь ждал. Ждал, когда могу вцепиться и свернуть шею тому ублюдку, не знаю, к радости ли или к расстройству, я этого не сделал, но двинуть ему мне всё же удалось.
Мне тяжело поверить, что она беременна, те слова врача до сих пор стоят эхом у меня в голове. Я бил грушу, изводя себя до такой силы, чтобы не прийти домой и не сорвать на неё весь свой гнев. Люк снова всё списывал на наши ссоры, потому что я не решался сказать ему. Я вообще не решался с кем-либо заговорить на эту тему, даже с Лизи.
Я молча смотрел в телевизор, но думал совершенно о другом. Перед глазами каждый раз застывала картинка нашей жизни вдвоём. Уже сейчас я ревную, потому что не хочу делиться ей абсолютно ни с кем, а ребёнок заберёт всё время, которое было для меня. Да, я эгоист. Я боюсь, потому что мы молоды и ещё сами не встали на ноги. Какие из нас родители? Я переживаю за её здоровье, потому что, рожая ребёнка, девушка может погибнуть. Уже сейчас у неё играют гормоны, что дальше? Все мысли спутывались в голове, от чего она шла кругом. Лишь иногда я забывал о беременности, но это случалось тогда, когда она лежала подо мной голой, издавая самые восхитительные стоны на свете, а с ребёнком уйдёт даже это.
— Я в душ, — сказала Лизи, убрав с плиты приготовленный ужин, на что я молча кивнул.
Как только она скрылась за дверью ванной комнаты, я подскочил с дивана, в поисках хоть каких-то ответов. Пройдясь по тумбочкам, полкам в шкафу, её последней ношенной одежде, я сам не понимал, что хочу найти. В сумках тоже было пусто. Ничего. Я не нашёл ничего, но ведь где-то должен быть хотя бы тест или что-нибудь, говорящее о её положении.
Выйдя из спальни, мои глаза тут же нашли кофту и сумку, лежавшие на пуфе около двери. Там я ещё не смотрел. У кофты не было карманов, а вот в сумке их достаточное количество, чем я и занялся, перебирая один за другим. Остался лишь один непроверенный уголок внутри, который был на замочке. Открыв его, я достал содержимое.
Сердце отозвалось, начав вырываться из груди. В одной руке я держал тест на беременность с двумя полосками, а во второй снимок, на котором ничего не понятно, только потёртости и круги. Это мой ребёнок. Глаза начали прожигать слёзы, но я быстро взял себя под контроль, потому что вода в ванне стихла. Ещё раз, взглянув на снимок, я убрал всё назад и повесил сумку на место, после чего проскочил на диван.
Лизи вышла меньше, чем через минуту обёрнутая в белое полотенце. Обычно я сразу следовал за ней в комнату, где срывал его с её тела, тут же мои руки дрожали в такт ногам, а сам я обессилил до такой степени, что не мог подняться с дивана. Мной овладел страх. Дикий животный страх.
Подскочив с дивана, я быстро сунул ноги в кроссовки и скрылся за дверью. Пробежка единственное, что сейчас может помочь выбить из головы все дерьмовые мысли.
***
Каждый прожитый день при удобной возможности, я пробирался к тому самому кармашку в её сумке, когда Лизи уходила в душ или в магазин. Моё сердце сжималось, как только я проводил пальцем по снимку.
Я не могу найти в себе силы спросить у неё. Первым раз я чувствовал себя настолько слабым, что не мог даже намекнуть на то, что обо всём знаю.
— Чувак, ты какой-то тихий, да и выглядишь дерьмово, — усмехнулся Крис, когда занял соседнее кресло в аудитории.
— Дерьмо случается, — пожал я плечами.
— Рай в шалаше дал трещину? — вскинул он бровь, но я лишь покачал головой. Сейчас от меня мало, что можно услышать. Я погружался в свои мысли при каждой удобной возможности.
Конечно, я знал, что рано или поздно у нас появятся дети, и я хотел их именно от неё, но это случилось не рано, а слишком рано. Лизи будет отличной матерью, я знаю, потому что после каждого боя, она буквально кормила меня с ложечки, раздевала и укладывала в постель, даже не смотря на то, что я мог сделать это самостоятельно. Мне была слишком приятна её забота, и я наслаждался каждой секундой, поэтому легко предоставлял ей такой шанс. Когда она ложилась рядом, я всегда прижимал её к себе, убирал волосы в сторону и оставлял поцелуй на шее, говоря о том, как сильно её люблю. Это была самая кристально чистая правда. Я любил, люблю и буду любить её всегда. Лишь она захватила мое сердце в плен одним взглядом карих глаз, и я точно уверен, что никто и никогда не сможет заменить мне её. Лизи — это жизнь. Своим звонким смехом, она пробуждает во мне всех чёртиков. Только она может легко идти и танцевать по улице никого не смущаясь, и я с упоением наблюдал за ней каждый раз, когда она так делала. Мой любимый звук — её голос, который они никогда не делала приторно сладким. Только Лизи может успокоить меня одним поцелуем. И только ей подвластно мое тело, разум и все чувства в одном флаконе. Она — моя слабость, моя сила и мой воздух, без которого не может обойтись ни одно живое существо. Она взяла меня в плен, в котором я проведу вечность не жалея ни секунды.
