Папа резко вдыхает. Если бы мы были на улице, он мог бы сплюнуть на землю.
— Мясник, — говорит он. — Что он хотел?
— Он сказал, что ему нужна какая-то собственность Управления транзита, которую собираются выставить на аукцион. Но я не думаю, что дело было в этом, не совсем. Думаю, он проверял Каллума. И, возможно, меня тоже. Чтобы посмотреть, как мы отреагируем на требование.
— Что сказал Каллум?
— Сказал, чтобы он отвалил.
— Как к этому отнесся Зейджак?
— Он ушел.
Отец нахмурился.
— Будь осторожна, Аида. Такое не останется безответным.
— Я знаю. Но не волнуйся — у Гриффинов везде есть охрана.
Он кивает, но не выглядит удовлетворенным.
Я слышу грохот на кухне внизу. В этом доме нет изоляции — шум распространяется повсюду.
Затем раздается звенящий голос Данте и смех, похожий на смех Себастьяна.
— Твои братья дома, — говорит папа.
— Пойдем, — я кладу руку ему на плечо и встаю со скамейки у пианино.
— Я спущусь через минуту, — говорит папа.
Я спускаюсь вниз. Конечно, все трое братьев теснятся на маленькой кухне вместе с Гретой. Данте пытается убрать осколки разбитых тарелок, которые Себастьян сбил на пол одним из своих костылей. Колено Себа все еще заковано в какой-то высокотехнологичный бандаж, который должен был помочь, но вместо этого превратил его в еще большую ходячую катастрофу, чем обычно.
По крайней мере, он ходит. Как бы.
— Привет, бестолочь, — говорю я, обнимая его.
— Это ты там играла? — спрашивает Себастьян, обнимая меня в ответ.
— Да.
— Ты звучишь прямо как она.
— Нет, не похоже, — я качаю головой.
— Определенно нет, — соглашается Неро.
— Дай мне метлу, — требует Грета от Данте. — Ты просто распространяешь беспорядок вокруг.
Пока она отвернулась, Неро стащил один из ее апельсиновых рулетов и засунул его в рот.
Почувствовав неладное, она снова резко оборачивается и пристально смотрит на него. Неро старается держать лицо совершенно неподвижным, несмотря на то, что щеки у него надуты, как у бурундука.
— Это на обед! — кричит Грета.
— Ага на обед, — говорит Неро, уплетая целый апельсиновый рулет.
— Именно так! И не ешь без отца.
Неро тяжело сглатывает.
— Он не будет есть. Ты же знаешь, какой он сегодня.
— Ну так не делай хуже! — говорит Грета. — А ты, — она показывает пальцем на Себастьяна. — Убирайся отсюда, пока не разбил что-нибудь важное.
— Хорошо, хорошо, — Себастьян засовывает костыли обратно под мышки и едет в гостиную, едва не задев чайник Греты и опрокинув при этом метлу.
Неро аккуратно ловит метлу правой рукой, а левой берет еще один апельсиновый рулет. Он передает метлу Грете, пряча рулон за спиной.
— Вот, Грета, — говорит он. — Ты же знаешь, что я хочу только помочь.
— Конечно, как только так и сразу, дьявол.
— Всё зависит от обстоятельств. Смотря насколько это выгодно.
Она пытается отхлестать его кухонным полотенцем, и он выбегает из кухни, проталкиваясь мимо Себастьяна, который чуть не упал.
Данте следует за ним в более неторопливом темпе. Я ухожу последней, поглядывая на свежие апельсиновые рулетики, но не желая рисковать гневом Греты.
В конце концов, мы все-таки заманиваем папу вниз, доставая его старый набор для игры в маджонг и открывая бутылку вина, которую принес Данте. Мы играем в ротационный турнир, в котором Неро в конечном итоге выходит победителем, но не без обвинений в мошенничестве и требований пересчитать все фигуры на случай, если некоторые из них были «неправильно расставлены» в ходе игры.
Когда обед готов, мы физически заставляем Грету сесть и поесть с нами, вместо того чтобы все время работать. Неро убеждает ее выпить один, а затем несколько бокалов вина, и тогда она начинает рассказывать нам истории о знаменитом писателе, которого она знала, с которым, возможно, переспала «раз или два», пока он не написал на ее основе персонажа, который ее ужасно обидел.
— Это был Курт Воннегут? — спрашивает Себастьян.
— Нет, — Грета качает головой. — И я не скажу вам его имя, он был женат некоторое время.
— Это был Стейнбек? — говорит Неро, злобно ухмыляясь.
— Нет! Как ты думаешь, сколько мне лет? — говорит Грета, возмущаясь.
— Майя Анжелоу, — говорю я с выражением невинности.
— Нет! Хватит гадать, невежливые зверушки.
— Это не неуважительно, — говорит Данте. — Это все отличные авторы. Вот если бы мы сказали Дэн Браун….
Грета, которая обожает «Код ДаВинчи», сыта по горло всеми нами.
— Ну все! — говорит она, угрожающе поднимаясь со своего места. — Я выбрасываю ваш десерт в мусорное ведро.
Неро судорожно сигналит мне, чтобы я спасала семифреддо (традиционный итальянский десерт из мороженого с различными наполнителями) из морозилки, пока Грета не отомстила.
В целом, день проходит настолько весело, насколько я могла надеяться, учитывая повод. Единственный, кто не в таком хорошем расположении духа, как обычно — Себастьян. Он изо всех сил старается улыбаться и участвовать в играх и разговорах с остальными, но я вижу, что недели бездействия и потеря его любимой вещи в мире изматывают его. Он выглядит худым и усталым. Его лицо бледное, как будто он мало спал.
Я знаю, что он не хочет, чтобы я снова извинялась. Но смотреть, как он пытается передвигаться по узким коридорам и многочисленным лестницам дома на этих чертовых костылях, меня просто убивает.
Даже с этим неприятным напоминанием вторая половина дня заканчивается слишком быстро. Как только мы все поели и убрали со стола, Данте и Неро должны вернуться к проекту башни Оук Стрит, а у Себастьяна урок биологии.
Я могла бы остаться с папой, но знаю, что он собирается допить вино, просматривая старые фотоальбомы. У меня не хватит на это сил. Все эти фотографии папы, мамы и моих братьев, путешествующих по Сицилии, Риму, Парижу и Барселоне, в то время как меня еще нет или, в лучшем случае, я младенец в коляске. Это просто напоминает мне о том, что я пропустила.
Поэтому я целую отца и предлагаю Грете помочь с посудой, зная, что она мне не позволит, а потом спускаюсь в гараж, чтобы забрать джип Нессы.
К трем часам дня я возвращаюсь в особняк Гриффинов.
Не ожидаю застать дома никого, кроме персонала. Когда Имоджен не работает над семейными делами, она распространяет свое влияние на десятки благотворительных организаций и советов, или же ведет активную стратегическую светскую жизнь с богатыми и влиятельными женами высокопоставленных граждан Чикаго. Фергус, Каллум и Риона работают по многу часов, а у Нессы почти каждый день занятия — либо в Лойоле, либо в Лейк Сити Балет.
