— Не только лейтенанта, — говорит Джек. У него такой сильный синяк под глазом, что он даже не видит с левой стороны. — Их было по крайней мере четверо.
— Джек — серьезный драчун, — говорит Неро впечатленным тоном. — Он показал им старый добрый удар, не так ли, Джеки?
— Думаю, он не так уж плох, когда он на нашей стороне, — говорю я.
Джек ухмыляется наполовину — только наполовину, потому что другая сторона его лица слишком распухла, чтобы двигаться.
— Это был комплимент? — говорит он.
— Не позволяй этому вскружить тебе голову, — говорю я ему.
— Вы двое тоже выглядите не слишком сексуально горячими, — сообщает мне Неро.
— Вот тут ты ошибаешься, — хмыкаю я. — Если бы мы были еще горячее, мы были бы угольными брикетами.
Фергус Гриффин заезжает за нами, несмотря на то, что джип припаркован снаружи.
— Два посещения больницы за одну неделю, — говорит он, окидывая нас с Кэлом суровым взглядом сквозь очки в роговой оправе. — Надеюсь, для вас двоих это не становится хобби.
— Нет, — говорит Кэл, обхватывая меня за плечи на заднем сиденье Beamer. — Я не думаю, что мы будем делать что-то слишком сумасшедшее на следующей неделе. Разве что, может быть, поищем квартиру.
— О? — Фергус делает паузу, прежде чем поставить машину на задний ход. Он смотрит на нас в зеркало заднего вида. — Ты хочешь обзавестись собственным жильем?
Каллум смотрит на меня сверху вниз.
— Да, — говорит он. — Думаю, пришло время.
Мое сердце тяжелеет и теплеет в груди. Мне нравится идея найти место с Кэлом — не мой дом, не его, а то, которое мы выберем вместе.
— Это хорошо, — говорит Фергус, кивая. — Я рад это слышать, сынок.
Как ни странно, когда мы подъезжаем к особняку Гриффинов, впервые я чувствую себя как дома. Меня охватывает чувство комфорта. Я знаю, что это безопасное место, где я могу приклонить голову. И, черт возьми, как же я вдруг устала.
Я немного спотыкаюсь, вылезая из машины. От сидения у меня все затекло и болит. Несмотря на то, что я знаю, что он так же измотан и, возможно, более ранен, чем я, Кэл подхватывает меня на руки и несет в дом, как жених несет невесту через порог.
— Разве ты не должен приберечь это для нашей новой квартиры? — дразню я его.
— Я буду везде носить тебя на руках, — говорит Кэл. — Во-первых, мне это нравится. А во-вторых, это не даст никому тебя украсть.
— Однажды тебя тоже похитили, — напоминаю я ему.
Он несет меня вверх по лестнице.
— Ты опять сломаешь себе ребра! — говорю я ему.
— О, они и сейчас сломаны, — уверяет он меня. — В больнице ничего особенного с этим не сделали. Даже не перебинтовали. Просто дали мне пару таблеток тайленола.
— Это помогло?
— Ни капельки, — говорит он, пыхтя и постанывая, когда мы, наконец, достигаем вершины лестницы.
Потом он все-таки опускает меня. Я поднимаюсь на цыпочки и нежно целую его в губы.
— Спасибо, — говорю я.
— Я еще не закончил заботиться о тебе, — говорит он. — Тебе еще нужно привести себя в порядок.
— О, нет, — стону я, вспомнив, что я совершенно грязная. — Просто позволь мне лечь спать. Я буду спать на полу.
— Иди почисти зубы, — говорит он. — Или ты будешь ненавидеть себя утром.
Ворча, я отправляюсь в ванную, чтобы почистить зубы и воспользоваться зубной нитью. К тому времени, как я заканчиваю, Кэл уже включает душ и нас ждут свежие пушистые полотенца.
Он намыливает все мое тело, намыливая меня до тех пор, пока пена, стекающая в сток, не превращается из черной в серую. Его пальцы разминают мою затекшую шею и плечи. Вместе с горячей водой он разминает все напряженные и узловатые места, пока я не чувствую себя мокрой лапшой для спагетти, а не свернутым кренделем.
К тому времени, когда мы оба полностью вымыты, я уже не чувствую усталости. На самом деле, некоторые части меня очень даже бодры.
— Моя очередь, — говорю я, вытирая Кэла полотенцем. Я провожу им по изгибу его широкой спины, по его идеальной заднице, по выпуклостям его подколенных сухожилий и икр.
Он весь в синяках, царапинах, рубцах, а также в более глубоких порезах от Мясника. И все же я никогда не видела более безупречного тела. Этот мужчина идеален — идеален для меня. Мне нравится его форма, его запах, то, как его руки обхватывают меня.
Я разворачиваю его и начинаю сушить переднюю часть тела, начиная с ног и продвигаясь вверх. Когда я прохожу бедра, я подхожу к толстому, набухшему члену, теплому и чистому после душа. Я беру его в руку, чувствуя, как он расширяется в моей хватке. Кожа феноменально мягкая. Я провожу кончиками пальцев по его длине. Его член тянется к моей руке, как будто у него есть свой собственный разум. Я сжимаю ствол прямо под головкой, заставляя Кэла стонать.
Он притягивает меня ближе.
— Я должен заботиться о тебе, — рычит он.
— Ты можешь. Через минуту, — говорю я.
Я беру его член в рот, нежно посасывая головку. Его член наполняется до предела, он такой твердый, что кожа натянута. Я провожу языком вверх и вниз по его длине, то длинными, плавными движениями, то легкими дразнящими щелчками. Затем я снова беру в рот столько, сколько могу, и пытаюсь протолкнуть головку назад, в горло.
Чертовски трудно иметь дело с членом такого размера. Я начинаю по-новому уважать порнозвезд. Как, черт возьми, они засовывают его внутрь, до самого основания? Мне пришлось бы быть чертовым шпагоглотателем.
Я прохожу примерно половину пути по члену, прежде чем меня начинается рвотный рефлекс, и мне приходится подниматься обратно.
Каллум, кажется, не возражает. Думаю, он позволил бы мне практиковаться на нем всю ночь напролет. Я уже кое-что узнала — он любит, когда я нежно поглаживаю его яйца, пока скольжу губами вверх и вниз по его члену. Это заставляет его стонать так глубоко, что это почти гул в его груди.
Я действительно могу заниматься этим всю ночь. Нет ничего более интимного и доверительного, чем иметь самую уязвимую часть себя во рту другого человека. Я никогда не хотела сделать кому-то приятно так сильно, как сейчас, в этот момент. Каллум спас мне жизнь сегодня. Я бы сгорела до смерти, возможно, даже не проснувшись. Самое меньшее, что я могу сделать, это дать ему лучшее освобождение, которое он когда-либо знал.
Кэл нашел меня, как и обещал. Это был не мой отец, не мои братья. Это был мой муж. Этот мужчина, которого я даже не хотела. А теперь я не могу представить себя без него.
Я должна поклоняться его телу всю ночь напролет. Целовать каждую царапину и синяк.
Но, как обычно, у Кэла свои планы. Он тянет меня вниз на кровать, так что мы лежим бок о бок, с головы до ног. Затем он кладет голову мне между бедер и начинает есть мою киску, как будто он умирает от голода и это единственное, что помогает ему выжить.
