— И ты позвонила ему?
— Именно так, — торжествующе говорит Аида. — То есть, я заплатила ему, конечно. И он может использовать это для своего канала. У него ушло целых три дня и два разных металлоискателя, но он нашел их!
Я переворачиваю часы в руках, не в силах поверить в это, даже когда держу их в руках.
Я смотрю на обнадеженное и виноватое лицо Аиды.
Только Аида могла поверить, что сможет вернуть часы. Я даже не задумывался о том, что это возможно. С таким же успехом можно было бы осушить все чертово озеро, прежде чем заставить ее сдаться.
Я люблю эту женщину. День, когда она подожгла мой дом, был самым счастливым днем в моей жизни. Это действительно удача ирландцев: извращенная. Необъяснимая. И совершенно фантастическая.
— Ты прощаешь меня за то, что я потеряла их в первый раз? — спрашивает она, просовывая свою маленькую тонкую руку в мою.
— Я не должен говорить тебе, как много тебе может сойти с рук, Аида, — говорю я, качая головой. — Но ты уже знаешь, что я прощу тебе все, что ты сделаешь.
— Что угодно? — говорит она, озорно ухмыляясь.
— Да, — говорю я. — Но, пожалуйста, не проверяй эту теорию.
Аида наклоняется через стол, чтобы поцеловать меня. Она слегка отстраняется, так что ее нос касается моего.
— Я люблю тебя, — говорит она. — Я уже говорила тебе об этом?
— Нет, — усмехаюсь я. — Скажи мне еще раз.
Конец
БОНУС СЦЕНА
1. КАЛЛУМ
Хэллоуин
Я должен был взять Аиду на благотворительное мероприятие в Six Flags сегодня вечером. Но мы все еще не договорились о наших костюмах.
Она хочет, чтобы мы были Фродо и Гэндальфом. Я говорю, что ни за что на свете не буду носить бороду и платье всю ночь напролет.
— Это не платье! Это мантия! — кричит она с выражением скандального неверия в то, что она может быть замужем за человеком, который не разбирается в тонкостях моды Среднеземья. Тогда как я считаю, что она должна быть впечатлена тем, что я вообще знаю, что такое «Средиземье». Еще полгода назад я точно не знал.
— Почему мы не можем одеться в кого-то классического? — спрашиваю я ее. — Как насчет Дэнни и Сэнди из «Бриолина»?
Аида гримасничает.
— А как насчет Мэрилин Монро и Джо Ди Маджио?
— Ты не можешь надеть форму «Янкиз», — говорит она, — это святотатство.
— А что тогда? — спрашиваю я. — Пожалуйста, только не говори «Гарри Поттер».
— Я и не собиралась говорить «Гарри Поттер».
Она презрительно вскидывает голову, но по цвету ее щек я понимаю, что она абсолютно, на сто процентов, собиралась предложить Гарри Поттера в качестве своей следующей идеи.
— Давай, — уговариваю я ее. — Нам просто нужно что-нибудь надеть, чтобы мы могли пойти на мероприятие и сделали пару фотографий. Потом мы сможем побыть наедине, только вдвоем…
Я заправляю прядь блестящих темных волос ей за ухо. Я провожу пальцами по линии ее челюсти, до ее тонко очерченного, упрямо поставленного подбородка.
На этой неделе я работал на износ, и Аида тоже. Мне кажется, что мы и пяти минут не провели вместе. На самом деле, когда мой большой палец проводит по ее нижней губе, я чувствую, как мой член набухает внутри брюк, неловко прижимаясь к молнии. Мне нужна моя жена. Очень сильно.
— Может, нам стоит просто отменить это… — предлагаю я. Я уже собираюсь схватить ее и притянуть к себе, чтобы прижать эти мягкие губы к своим и ощутить сладость ее рта.
— Мы не можем! — говорит Аида. — Это для Второго старта.
Я смотрю на нее пустым взглядом. Она закатывает глаза и поясняет: — Это благотворительная организация для студентов зрелого возраста, помнишь? Твоя мама сто раз проверяла, идём ли мы. Она с ума сойдет, если мы ее бросим.
Я вздыхаю.
— Ладно. Просто выбери что-нибудь. Но, пожалуйста, Аида, ничего слишком странного — я не хочу, чтобы какая-нибудь ситуация с Джастином Трюдо вернулась и укусила меня за задницу.
— Ты можешь мне доверять, — говорит Аида, глядя на меня со своей самой дерзкой и не вызывающей доверия ухмылкой. — Я найду идеальный вариант.
Она поднимается на цыпочки, чтобы поцеловать меня. Я действительно слишком давно не целовал ее как следует. Я почти забыл, как хорошо она пахнет, особенно когда она полдня бегала на улице. Она пахнет чистым мылом, свежим воздухом и горящими листьями. Этот намек на дым в ее волосах заставляет мое сердце биться с утроенной скоростью. Аида всегда будет ассоциироваться у меня с запахом огня.
Я пытаюсь заключить ее в свои объятия, но она выскальзывает из моей хватки, слегка шлепая меня по заднице, когда вырывается.
— Я принесу костюмы, — обещает она. — Не беспокойся «ни о чем».
Хм. Когда она цитирует слова из песен — это плохой знак.
Однако, нет времени беспокоиться об этом. Мне нужно просеять гору бюрократической ерунды.
Не могу сказать, что мне особенно нравится работа олдермена. Она утомительная и бесконечная. Но это открывает все двери, на которые я надеялся, и даже больше. Я так или иначе влезаю в каждую крупную сделку в Чикаго. Люди, которые сторонились моей семьи из-за пятна нашего криминального прошлого, теперь вынуждены работать со мной, если хотят чего-то добиться. Моя резиновая печать может стать дубиной.
Так за встречами, телефонными звонками и доставкой смехотворно большой корзины с виски и темным шоколадом от Карденаса (лучше бы это был только первый залп в услугах, которые он планирует оказать мне, если он действительно хочет изменить зонирование для своего следующего участка), проходит вторая половина дня.
Около шести часов моя секретарша стучит в дверь, неся большую белую коробку. Она настолько большая, что едва может толкнуть дверь бедром, переваливаясь на своих каблучках. Конечно, Эванджелин весит всего 44 кг, даже с учетом ее безразмерных кардиганов, поэтому я полагаю, что для нее все кажется тяжелым.
— Это доставила ваша жена, — говорит она, слегка задыхаясь, когда ставит коробку на мой стол. — Она сказала, чтобы я помогла вам застегнуть молнию. И проследить, чтобы вы были готовы к 6:15.
Она сдвигает очки в пластмассовой оправе на нос и смотрит на часы.
— Это всего лишь через двенадцать минут, — добавляет она с готовностью.
Я пытаюсь подготовить себя к тому, что я найду внутри. Это так похоже на Аиду — прислать костюм в последний момент, чтобы у меня не было времени спорить.
Я открываю крышку. Меня встречает резкий запах резины и груда черной ткани.
Я достаю тяжелый костюм и подношу его к восхищенному взгляду Эванджелин.
— Ооо! — визжит она. — Бэтмен! Это идеально, мистер Гриффин. Я могу представить вас в роли Темного Рыцаря.
