Она спешилась и подошла к костру. Ее караван разбивал лагерь рядом с телегами Македы.
— Дальше вместе пойдем? — угрюмо спросила та.
Всадница кивнула, вытянув замерзшие руки к огню. Женщины поднялись, давая ей место.
— Где пленный-то?
— Там. — Македа неопределенно махнула рукой в сторону степи. Отполз куда-то.
— Не убежит?
— Такие не бегают.
Среди охраны поднялся дружный смех.
Бреселида, севшая было у огня на корточки, поднялась и в нескольких шагах от костра нашла Делайса, забившегося в неглубокую ложбинку между камнями.
— Всю дорогу его что ли пешком гнали? — удивилась она. — Так и душу можно вытрясти.
— Кажись, все. — кивнула Македа. На ее простодушном рябом лице появилось хитроватое выражение. — Отгулял парень. — она хлопнула Бреселиду по плечу.
— А верхом посадить ума не хватило? — меотянка зло сбросила ее руку.
— Сама знаешь, — Македа понизила голос и ощущение ее простоты пропало, — Тиргитао не хочет переговоров.
— Это не значит, что их не будет. — отрезала Бреселида. Она присела на корточки возле Делайса и осторожно повернула его голову. — Дышит.
— Все равно сдохнет. — обозлилась Македа. — Его надо закопать здесь и не морочить нам голову!
Бреселида выпрямилась.
— В твоем отряде 20 человек. В моем сотня. — ее рука легла на акинак. — Не спорь со мной, Македа.
Сотница набычилась и отошла в сторону.
Чертыхаясь себе под нос, сестра царицы расстегнула шерстяной плащ и накинула его на неподвижное тело Делайса.
— Что же делать? — она явно обращалась не к нему. — Положить на телегу под шкуры? Все равно замерзнет.
— Я смогу ехать верхом. — едва слышно отозвался пленный. — Отлежусь и поеду. — сильный грудной кашель помешал ему говорить дальше.
— Эй! — всадница подняла руку, подзывая своих «амазонок». — Костер уже развели? Помогите мне отвести его к огню.
Две женщины поспешили к ней. Вместе они подняли пленного под руки. Между телегами не так задувало. Ему освободили место у костра, бросили на землю волчьи шкуры и сверху укутали сына архонта тяжелыми, как железо, войлочными плащами.
— Сиди, мальчик, — сказала пожилая меотянка, орудовавшая у огня. — Я сейчас дам тебе чебреца с лимонником. У кого масло?
Она наполнила горячим отваром глиняный скифос, и Делайс долго грел окоченевшие пальцы на его расписных стенках.
— Может, ему меду развести? — предложила молодая круглолицая синдийка, которая вместе со старухой притащила пленного к огню.
— А есть? — с сомнением спросила Бреселида. — Радка, посмотри, мы брали соты?
Мед, растаявший в горячем чебреце с маслом, пить было приятно. Жаркое варево сначала обожгло горло, потом согрело желудок и заструилось по жилам. Через минуту смертельно усталого Делайса разморило и он лег. На него сверху набросали еще волчьих шкур, и сын архонта почувствовал, что холод, наконец, отступает.
Сквозь пелену дремоты он видел сидящих у костра женщин. Евших, пивших, разговаривавших о своем. И удивился тому, что они ни чем не злее него самого. Просто враги. На время похода — не больше. А изменись положение, снова станут союзниками. Почему они должны его жалеть? Только потому, что ему самому себя жалко?
— Эта Македа, стерва, каких мало. — сказала седая. — Доверили довезти пленного, специальную охрану дали: видать, важная птица. Не-ет, уездила в хвост и в гриву.
— Она считает, что угадала волю царицы. — усмехнулась Бреселида. — Собачья преданность: смотреть хозяйке в рот и додумывать, что тебе прямо не сказали.
— Так можно и промахнуться, — пожала плечами седая. — Ваша бабка этого не любила. Потому мы с ней и ладили. А Ламакеда, как сейчас Тиргитао, слова поперек пережить не могла. Живо лишила меня сотни. Вот и хожу на старости лет в простых всадницах. — она присвистнула. — За один возглас против!
— Зато тебе не в чем себя упрекнуть. — Бреселида хлопнула ее по плечу.
Это было последнее, что слышал Делайс, прежде чем сон накатил на него теплой волной.
* * *
Утром Бреселида прогнала Македу с ее всадницами обратно. Она не скрывала раздражения и обещала обо всем рассказать царице. Крик сотниц был слышен даже из телег с пленными, хотя обе женщины предусмотрительно отошли в степь.
— Пантикапейская потаскуха! — вопила Македа.
— Овца в клещах! Лишайная гадюка!
Делайс попытался это представить. Вышло забавно.
Бреселида быстрым шагом возвращалась в лагерь. Она была не в том настроении, когда с ней можно спорить. Всадница не позволила сыну архонта ехать верхом, поскольку его сильно знобило. Делайса положили на телегу, укрыли шкурами и тронулись в путь.
Некоторое время пленный пытался смотреть по сторонам. Караван двигался не быстро. В какой-то момент с телегой поравнялся высокий человек в накинутом на голову гиматии. Он повернулся к Делайсу и откинул плащ с лица.
— Я же говорил, что все будет хорошо. — улыбнулся солнечный лучник.
— Хорошо? — не поверил своим ушам пленный.
Но его собеседник уже растаял в воздухе.
«У меня бред», — сын архонта откинулся на жесткие шкуры и закрыл глаза.
В этот день Делайс выспался на неделю вперед. Старая меотянка, по имени Гикая каждые три часа будила его и заставляла пить горячий отвар, который быстро остывал, а в холодном виде приносил мало пользы.
Уже через сутки Делайс почувствовал себя лучше и попытался слезть с телеги. В этом была насущная необходимость. С пленного не спускали глаз, и отойти за камни без конвоя он не мог.
— Ну не убегу же я! — взвыл несчастный, с ненавистью глядя на Бреселиду. — Кругом степь, холод. Куда я денусь?
— Обернешься волком и ускачешь к своим. — рассмеялась женщина. — Иди.
— Даже волки не гадят под себя. — ворчал пленный, пристраиваясь за грядой валунов.
— Голову не опускай. — раздался вдруг у него над ухом голос сотницы. — Попытаешься сбежать, выстрелю.
Делайс потрясенно поднял глаза. Ему-то казалось, что он довольно далеко отошел от лагеря. Однако Бреселида в сопровождении Радки и Гикаи неведомым образом оказалась совсем рядом и, вскинув, небольшой лук, держала его висок на прицеле.
От гнева и унижения в глазах Делайса помутилось, и тут он снова почувствовал, как его зрение начинает двоиться. В напряженном плавящемся воздухе вокруг трех лучниц воин вдруг увидел явственные черные контуры, точно они отбрасывали тень в каком-то другом мире. А вдалеке между телегами преспокойно ходила Бреселида, перекликаясь с подругами и не обращая на пленного никакого внимания.
