– А что, – спросил спецагент настороженно, – Казанцев с тобой ещё не разговаривал про новый допуск?
– Новый допуск?
– Вот как, – кивнул Степной. – Значит, ещё будет разговор. Я почему-то думал, что ты уже в курсе.
– О чем вы говорите? Какой ещё допуск?
– А ты не задавал себе вопрос, почему триггерам после экзаменов дают средний допуск? То есть вы же понимаете, что есть низший, во время стажировки, и средний, когда вам разрешается все взрывать.
– Про эти допуски никто и не вспоминает после начала работы. Я думал, это что-то вроде оценки при поступлении на работу.
– Нет, эти уровни ограничивают допуск к информации и определяют границы возможностей.
Соболев задумался. Он опять ощутил то неприятное ощущение лопуха, который чего-то не знал о своей работе, несмотря на рабочий десяток лет. Ему это не нравилось.
– Боюсь, что мои полномочия не распространяются так далеко, – задумчиво произнес спецагент, – давайте перенесем нашу встречу до того момента, как вы пообщаетесь с вашим руководством. Только одна просьба, – Степной понизил голос, – вы не могли бы не распространяться о нашей беседе?
– А что мне помешает не сдержать это обещание? – запальчиво спросил Соболев.
– Ничего, – спокойно ответил спецагент, – но только если с вами тоже что-нибудь случится, мне будет тяжелее проводит расследование.
– Тоже? – не понял Соболев.
Полковник многозначительно посмотрел в сторону кладбища.
– Так Юра не сам разбился?! – воскликнул Кирилл.
– Давайте поговорим об этом после, – ответил Степной и протянул свою визитку.
* * *
После похорон Валерий Игоревич отправился на работу, как и рассчитывал Соболев. Ему не терпелось поговорить с начальником после общения со спецагентом. Ещё подходя к конторе, Кирилл увидел автомобиль Казанцева и ускорил шаг. Однако не успел он подойти к входной двери, как его окликнула стажёрка.
– Ты чего здесь? – удивился Соболев, – я думал, ты поехала со всеми в ресторан.
– Я поехала, – зябко ежась, ответила Оксана, – и узнала кое-что интересное.
– Что интересное? – напрягся Соболев.
– Ты знаешь, что водитель фуры, которая протаранила машину Юры, скрылся?
– Нет, – ответил Соболев, сопоставляя эту информацию с той, что сообщил полковник.
– Тебя это как будто не удивляет?
Соболев не ответил.
– Слушай, ещё рано делать какие-то выводы, – сказал Кирилл, – там будет следствие, во всём разберутся. А ты иди лучше домой, сегодня в конторе тебе делать нечего.
– Ты что-то знаешь, – констатировала Оксана.
– Знаю, – не стал отпираться Соболев, – но пока ничего не скажу.
– А когда скажешь? – Оксана подозрительно и даже зло смотрела на Кирилла.
– Когда сам разберусь.
Соболев повернулся и не прощаясь зашагал в сторону конторы.
В диспетчерской играла тяжёлая музыка.
– Серёг, ничего, что ты на работе? – выпалил Соболев.
– Вот уже и начальственный тон прорезался, – ответил диспетчер, делая тише музыку.
Соболев хотел ему возразить, что дело не в должности, а в элементарном уважении к людям, у которых настроение может не совпадать с тяжёлыми гитарными ритмами, но не стал обострять.
– Не видел, шеф у себя? – спросил Соболев.
– Проходил, – ответил диспетчер.
– А Леночка где?
– Понятия не имею. – Похоже было, что Серёга включил обиженного подчинённого и общаться не хотел.
«Ну и черт с тобой», – подумал Соболев и направился прямо к кабинету директора.
Казанцев сидел за рабочим столом и что-то печатал на компьютере.
– Можно? – спросил Соболев, заглянув в кабинет.
– Да, Кирилл, заходи, – ответил Валерий Игоревич, захлопнув крышку рабочего ноутбука. – Ты разве не поехал со всеми на поминки?
– Нет, – ответил Соболев.
– Я мало его знал, но слышал про него много хорошего.
– Юра был настоящий, – сказал Кирилл. – Его убийца вряд ли когда-нибудь поймет, какую жизнь он оборвал.
– Убийца? – удивился директор. – А разве Юра не в аварии погиб?
– Водитель, который его протаранил, скрылся с места происшествия.
– Вот как, – задумался Валерий Игоревич. – Но его наверняка же найдут.
– Кто знает, – пожал плечами Соболев.
– Ты это хотел мне рассказать?
– Нет, Валерий Игоревич. – Соболев без разрешения отодвинул от стола стул и сел на него. – Я по другому вопросу. Мне тут стало известно, что в триггерской службе существует высший допуск. Вот решил уточнить, правда это или врут?
– Интересно, с кем ты разговаривал об этом, – усмехнулся директор. – С Михалычем?
Соболев промолчал.
– А, – понял Казанцев, – с нашим товарищем из центра. Ну точно. Что, достаёт тебя, окаянный? Небось вербовать пробует против меня. Но не может тебе объяснить, про что шпионить надо, пока ты допуска не имеешь. А нарушать правила он боится. Так? А ладно, не отвечай, я вижу, что так.
Соболев был озадачен такой догадливостью начальника. Но странно, тот не выглядел расстроенным, даже наоборот, словно приободрился.
– Ну хорошо, – сказал Валерий Игоревич, поднялся из-за стола и подошёл к сейфу. – Где она тут у меня лежала, – стал копаться в недрах железного ящика директора. – А, вот. – Он достал лист плотной бумаги и положил перед Соболевым.
– Гербовая печать? – удивился Кирилл. – Никогда такой раньше не видел.
– Это потому что ты никогда не ставил себе целью карьерный рост, – ответил Казанцев. – Внимательно читай, и вот, – он протянул гелиевую ручку, – подписывай.
Соболев погрузился в чтение на несколько минут. В документе ничего конкретного не говорилось, давались ссылки на какие-то статьи и законы и указывались обязанности. В конце документа Кирилл обнаружил свои личные данные и вопросительно посмотрел на начальника.
– Я сразу заказал его, как только ты согласился на повышение.
– И что же такого я должен узнать, что разглашение приравнивается к измене родине? – спросил Соболев, откладывая документ.
– То, что ты должен узнать, вступая в эту должность, – ответил Валерий Игоревич. – Подписывай уже, ты же за этим пришёл – узнать всё о своей профессии.
Соболев подумал несколько мгновений, потом придвинул к себе документ и подписал.
– Отлично, – кивнул Казанцев, наливая себе воды из графина, – будь другом, там, в сейфе, датчик лежит, принеси сюда.
