Мисс Таработти сочувственным жестом коснулась его руки:
— Мой дорогой сэр, я вовсе не хотела быть излишне любопытной! Вы сочли меня чересчур назойливой?
Ученый покраснел и нервно поправил очки:
— О нет, конечно, нет! Ничего подобного. Просто мой брат был обращен. Понимаете, в вампира. Мой старший брат.
Ответ Алексии был типично британским:
— Мои поздравления с удачной метаморфозой. Пусть он оставит свой след в истории.
Американец печально покачал головой:
— Здесь, как следует из вашего комментария, обычно считается, что это нечто хорошее. Я имел в виду — в вашей стране.
— Бессмертие есть бессмертие, — Алексия не хотела проявлять черствость, но так уж вышло.
— Нет, если ради него приходится жертвовать душой.
— Ваша семья придерживается старой веры?
Алексия удивилась. В конце концов, мистер Макдугал — ученый, а они обычно не склонны придавать много значения религии и редко происходят из набожных семей. Американец кивнул:
— Пуритане до мозга костей. Прогрессивных в их среде нет, и слово «сверхъестественный» для них означает нежить. Джон пережил укус, но семья все равно отреклась от него и лишила наследства. А потом дала три дня, после которых затравила его, как бешеную собаку.
Мисс Таработти печально покачала головой. Какая же это узколобость! Она знала историю. Пуритане некогда покинули Великобританию ради Нового Света, потому что королева Елизавета Первая легализовала присутствие сверхъестественных на Британских островах. Колонии и по сей день оставались безнадежно отсталыми: отношение к вампирам, оборотням и призракам диктовала религия. Поэтому Америка была очень суеверной страной. Одному Провидению известно, что там подумали бы о такой, как она. Удивленная тем, что человек из настолько консервативной семьи мог решиться на метаморфозу, она спросила:
— Почему, ради всего святого, ваш брат вообще обратился?
— Все произошло против его воли. Думаю, королева роя сделала это, чтобы доказать свою правоту. Мы, Макдугалы, всегда голосовали против перемен, до последнего вздоха оставались консервативными и имели большое влияние в правительстве.
Мисс Таработти кивнула, заподозрив, что влияние его семьи обусловливалось деньгами, которыми она, очевидно, обладала. Одной рукой Алексия дотронулась до сиденья коляски, обитого приятной на ощупь тонкой кожей. Этот ученый не нуждался в том, чтобы его опекали. Странное место эта заморская земля, где правят бал религия и богатство, а история и эпоха почти не играют роли. Мистер Макдугал продолжал:
— Мне кажется, в рое подумали, что обращение старшего сына может изменить образ мыслей Макдугалов.
— И это сработало.
— Нет, если не считать меня. Понимаете, я любил брата. И встретился с ним один раз после его обращения. Он остался тем же человеком, хоть и стал сильнее, бледнее и перешел на ночной образ жизни. Его сущность не изменилась. Думаю, он голосовал бы за консерваторов, если бы ему дали право голоса, — он слегка улыбнулся, но его круглое лицо тут же снова стало невыразительным, будто пудинг. — Вот я и переключился с банковского дела на биологию и с тех пор изучаю сверхъестественных.
Мисс Таработти удрученно покачала головой. Что за печальное начало! Она залюбовалась солнечным днем, прелестной зеленью Гайд-парка, яркими платьями и шляпками дам, которые, взявшись под руки, прогуливались по травке, двумя гладкими округлыми дирижаблями, степенно скользящими в вышине…
— БРП никогда не допустило бы, чтобы какой-нибудь вампир повел себя подобным образом — укусил человека без разрешения! И уж тем более чтобы королева укусила ради метаморфозы того, кто этого не желает! Что за возмутительное поведение!
Мистер Макдугал вздохнул:
— Дорогая мисс Таработти, вы живете в совершенно другом мире. В совершенно другом. Моя страна по сей день воюет сама с собой. Тот факт, что вампиры встали на сторону Конфедерации, до сих пор не предан забвению.
Алексии не хотелось обижать своего нового друга, поэтому она сдержалась и не стала критиковать правительство его страны. Но на что было рассчитывать американцам, если они категорически отказывались интегрировать сверхъестественных в свое общество? И заставляли вампиров и оборотней скрываться, превращая свою страну в пародию на Европу в Темные века.
— Вы отвергли пуританские догматы своей семьи? — мисс Таработти вопросительно посмотрела на своего спутника.
Краем глаза она заметила мелькнувший коричневый плащ. Должно быть, профессору Лайаллу тяжело находиться под таким ярким солнцем, особенно когда до полнолуния совсем немного времени. На мгновение она ощутила жалость, но все же была довольна, что профессор сменил того, кто охранял ее ночью. Значит, лорд Маккон все еще думает о ней. Хотя, конечно, он думает о ней как о проблеме… но ведь это лучше, чем если бы он вообще о ней не думал, не так ли? Алексия мягко коснулась ладонью своих губ и усилием воли заставила себя забыть о душевном состоянии графа Вулси.
Мистер Макдугал ответил на ее вопрос:
— Вы хотите знать, перестал ли я считать, что сверхъестественные продают души сатане?
Мисс Таработти кивнула.
— Да. Но не только из-за несчастья с братом. Такое мнение всегда казалось мне недостаточно научным. Мои родители не знали, чем рискуют, посылая меня в Оксфорд. Вам известно, что я какое-то время учился в Англии? Некоторые из моих преподавателей были вампирами. И я склонился к точке зрения Королевского научного общества, что душа должна быть сущностью, имеющей количественное выражение. У кого-то душевной материи больше, у кого-то меньше. И те, у кого ее больше, могут превращаться в бессмертных, а те, у кого меньше, на это не способны. И следовательно, пуритане боятся не недостатка души, а ее переизбытка. Но такая точка зрения в моей семье считается ересью.
Алексия согласилась. Она следила за публикациями Королевского научного общества. Его членам еще лишь предстояло узнать о запредельных и в прямом смысле этого слова бездушных людях. БРП не возражало против того, чтобы ученые дневного народа блуждали вокруг да около этого знания, но не допускало к нему напрямую. Однако мисс Таработти понимала, что в наш просвещенный век таких, как она, рано или поздно все равно препарируют и подвергнут всестороннему анализу, и это всего лишь вопрос времени.
— И с тех самых пор вы ищете способ измерить душу? — она между делом проверила, как там ее сверхъестественная тень.
Профессор Лайалл держался на расстоянии нескольких ярдов, приподнимая шляпу при виде проходящих мимо дам, будто обычный представитель среднего класса, который вовсе не подозревает о существовании их коляски. Но Алексия понимала, что он все это время присматривает за ней. Профессор Лайалл знал свое дело.
Мистер Макдугал кивнул:
— Разве вам не хотелось бы это выяснить? Особенно в силу того, что вы принадлежите к прекрасному полу. Я имею в виду, что риск не пережить метаморфозу для дам особенно высок.
