Мисс Таработти очень старалась удержать рвоту и сознание, которое норовило ее покинуть. Запах бойни был поистине ужасен — пахло свежим мясом и расплавленной медью. А самое мерзкое заключалось в том, что целый и невредимый мистер Саймонс решил одолеть Алексию, пока его автомат бился с потусторонним зверем.
Схватив длинный и острый хирургический нож доктора Нибса, он двинулся к мисс Таработти неожиданно быстро для такого упитанного человека. Прежде чем Алексия успела что-то предпринять, он уже прижимал нож к ее горлу.
— Мисс Таработти, не двигайтесь. И вы тоже, мистер Макдугал. Стойте, где стоите.
Оборотень сжимал мощные челюсти на горле автомата, казалось, прилагая все силы, чтобы откусить тому голову. Однако из этого ничего не вышло, потому что кости этого создания были сделаны из вещества, слишком крепкого даже для зубов оборотня. Голова оставалась, где ей и положено. Держалась она плохо, но все же никуда не падала. Густая потемневшая кровь автомата вытекала из огромных ран прямо на волчью морду. Сверхъестественный зверь, чихнув, разжал челюсти.
Мистер Саймонс начал медленно двигаться к двери, почти заблокированной сцепившимися монстрами. Он толкал впереди себя мисс Таработти, держа нож у ее горла и пытаясь проскользнуть мимо волка.
Тяжелая башка оборотня повернулась к ним, и из его пасти вырвался предупреждающий рык.
Мистер Саймонс отпрянул, и на коже Алексии выступили капли крови. Она тревожно пискнула.
Волк понюхал воздух, и его ярко-желтые глаза сузились. Все внимание зверя переключилось теперь на Алексию и мистера Саймонса.
Автомат напал на него сзади и схватил за шею, пытаясь задушить.
— До тсего фе я голоден, ей-ей, — прошепелявил кто-то.
Забытый всеми подопытный, получивший кровь лорда Акелдамы, встал со своего стола. У него были теперь длинные, хорошо развитые клыки, и он озирался по сторонам с весьма определенным нехорошим интересом. Не обращая внимания на лорда Акелдаму, оборотня и автомат, он задержал взгляд на мисс Таработти и мистере Саймонсе, а потом сосредоточился на самом доступном источнике пищи в кабинете — мистере Макдугале.
Тот, забившись в угол, пронзительно завопил, когда новоиспеченный вампир перемахнул через лорда Акелдаму, а потом с присущими лишь сверхъестественным скоростью и ловкостью преодолел остальное разделявшее их с американцем расстояние.
У мисс Таработти не было времени досматривать, что произойдет дальше, ее внимание снова переключилось на то, что творилось в дверях, потому что сразу после вопля мистера Макдугала она услышала звуки возобновившейся борьбы.
Оборотень пытался стряхнуть автомат со своей спины, но тот вцепился в мохнатую шею мертвой хваткой и не поддавался. Когда волк на мгновение отвлекся, дверной проем отчасти освободился и мистер Саймонс снова потащил туда Алексию.
Мисс Таработти в сотый раз за вечер вспомнила о своем верном парасоле. Но его не было, и Алексии пришлось прибегнуть к второму по эффективности средству. Она сильно ткнула мистера Саймонса локтем в живот, одновременно наступив на ногу каблучком ботинка.
Мистер Саймонс закричал от боли вперемежку с изумлением и выпустил ее.
Мисс Таработти развернулась с триумфальным криком, который немедленно привлек внимание оборотня.
Ставя превыше всего собственную безопасность, мистер Саймонс бросил мисс Таработти на произвол судьбы и выскочил из кабинета. Очертя голову, он понесся по коридору, во всю глотку призывая коллег-ученых.
Автомат продолжал борьбу, его руки все сильнее сжимались вокруг волчьего горла.
Алексия не знала, как ей быть. Несомненно, в волчьем обличье у лорда Маккона было больше шансов против автомата, однако он, хрипя от недостатка воздуха, пытался добраться до нее, не обращая внимания на попытки его задушить. Если Алексия хотела, чтобы он выжил, дотрагиваться до него было нельзя.
Сиплый голос проговорил:
— Сотрите слово, тюльпанчик мой.
Алексия повернулась на звук этого голоса. Лорд Акелдама, явно мучающийся от невыносимой боли, приподнял голову и остекленевшими глазами наблюдал за жестокой дракой.
Мисс Таработти вскрикнула от облегчения. Ее друг жив! Но она не понимала, чего он от нее хочет.
— Слово, — опять выдавил вампир срывающимся от боли голосом, — на лбу у гомункулуса симулякра. Сотрите его, — он обессилел, и его голова снова упала на стол.
Мисс Таработти чуть отодвинулась в сторону, выбирая позицию. Потом, содрогаясь от омерзения, потянулась вперед и провела рукой по восковому лицу автомата. Ей удалось задеть лишь самый конец слова, и VIXI превратилось в VIX.
Казалось, даже этого было достаточно, чтобы начались перемены к лучшему. Автомат оцепенел и ослабил хватку настолько, что оборотень смог его стряхнуть. Восковолиций еще продолжал двигаться, но теперь делал это с явным трудом.
Теперь оборотень полностью переключил внимание на мисс Таработти. Однако прежде чем он успел хотя бы дернуться в ее сторону, Алексия бесстрашно шагнула вперед и двумя руками обвила его мохнатую шею.
Во второй раз превращение показалось ей чуть менее ужасным. Возможно, она просто привыкла к этим ощущениям. Шерсть стала отступать от того места, где руки Алексии коснулись волчьего тела, кости, кожа и плоть изменились, и вот уже в ее объятиях снова оказался голый лорд Маккон.
Он кашлял и отплевывался.
— На вкус этот автомат просто ужасный, — объявил он, вытирая лицо тыльной стороной ладони.
Единственным результатом этой процедуры стала размазанная по подбородку и щеке кровь.
Мисс Таработти воздержалась от комментария насчет того, что учеными граф тоже перекусил, и вытерла ему лицо подолом своего платья, которое все равно уже было не спасти.
Коньячно-карие глаза смотрели на нее. Алексия с облегчением заметила, что они совершенно разумны и в них нет ни намека на ярость или голод.
— Ты цела? — спросил граф.
Одна большая рука поднялась и провела по ее лицу сверху вниз. Добравшись до пореза на шее, рука замерла, а в глазах лорда Маккона, хоть он по-прежнему касался мисс Таработти, снова появилась звериная желтизна.
— Я выпотрошу этого подонка, — сказал он тихо, из-за чего его голос казался еще более гневным. — Я ему все кости через ноздрю по одной вытащу.
Алексия нетерпеливо цыкнула на него:
— Да это царапина, неглубокая совсем.
Но она потянулась к лорду Маккону и перевела дух, хотя до сих пор даже не подозревала, что задерживает дыхание. Его ладонь, теперь подрагивающая от ярости, продолжала нежно исследовать ее раны: мягко скользнула по синякам на обнаженных плечах и спустилась к порезу на руке.
— Вот древние скандинавы делали правильно — сдирали со спины врага кожу и съедали его сердце, — сказал граф.
