Он с кряхтением поднялся и зашаркал прочь. Захлопнулась дверь. Щелкнул засов. Теперь, если телефон и продолжал звонить, Финни его уже не слышал.
3
Финни не знал, что именно собрался объяснить ему Эл, но никаких объяснений и не требовалось. Он и так все понял.
Первый ребенок пропал два года назад, весной, когда уже растаял снег. Холм за школой был покрыт густой грязью, такой скользкой, что дети катались там на санках. Катались, сталкивались внизу, образуя кучу-малу. Девятилетний Лорен побежал по малой нужде в кусты на той стороне дороги, и больше его никто не видел. Другой мальчик пропал два месяца спустя, первого июня. В газетах преступника называли Гейлсбергским Похитителем. До Джека-Потрошителя эта кличка, по мнению Финни, недотягивала. Третьего мальчика похитили первого октября, когда воздух был наполнен запахами палой листвы.
В ту ночь Джон и Сусанна, его старшая сестра, сидели на верхней ступеньке лестницы и слушали, как спорят в кухне родители. Мама хотела продать дом и уехать, а отец говорил, что ему осточертели ее истерики. Кто-то что-то уронил или нарочно швырнул. Мать сказала, что он ее с ума сводит, и жить с ним невозможно. Ну и не надо, сказал отец и включил телевизор.
Через два месяца, в самом конце ноября, Гейлсбергский Похититель забрал Брюса Ямаду. Финни с Брюсом не дружил и не общался, но, конечно, знал его. Оба тем летом играли подающими в командах-противниках. С таким классным питчером, как Ямада, «Гейлсберг Кардиналс» раньше не сталкивались; подавал он мощней всех. У него даже мяч как-то иначе свистел в полете, не как у других ребят. Когда подавал Брюс Ямада, казалось, что открыли бутылку шампанского.
Финни и сам тогда неплохо справился, проиграл всего два рана, да и то из-за Джея Макгинти – тот пропустил такой флай, который только ленивый не взял бы. После игры – Гейлсберг продул пять-один – команды выстроились двумя колоннами и двинулись друг другу навстречу, обмениваясь прощальными словами. Тогда-то, сойдясь, Брюс и Финни общались единственный раз.
– Ну, ты вставил нам фитилей, – сказал Брюс.
Финни от радости так разволновался, что только и смог ответить: «Вы отлично сыграли», – так же, как и всем говорил. Он уже раз двадцать это повторил, и слова у него вылетели на автомате. Потом он долго жалел, что не сказал чего-нибудь поинтересней, чтобы Ямаде тоже запомнилось.
Потом они случайно встретились как-то осенью у входа в кинотеатр – не разговаривали, просто кивнули друг другу. А несколько недель спустя Брюс Ямада ушел из игрового клуба, сказав друзьям, что идет домой, но домой не пришел. Из сточной канавы на Серкус-стрит выловили его кроссовку. Финни был потрясен: пропал знакомый человек, только обувь и осталась, и он больше не вернется. Лежит где-нибудь мертвый, лицо вымазано грязью, по голове ползают жуки, а открытые глаза смотрят в никуда.
Прошел год, другой, больше дети не пропадали. Финни исполнилось тринадцать. Возраст безопасный: тот тип до сих пор не крал детей старше двенадцати. Все уже решили, что Гейлсбергский Похититель куда-то переехал, или арестован за другое преступление, или вообще умер. Услышав разговор взрослых о том, куда пропал Похититель, Финни подумал, что того мог бы убить Ямада. Например, успел, когда его похищали, подобрать какой-нибудь камень, а потом познакомил гада со своей знаменитой подачей. Дивная мысль.
Да только не Брюс убил похитителя, а наоборот, тот его убил. Как и других троих ребят, как убьет Финни. Джон Финни теперь как те черные шарики. Обратно ему уже не вернуться, никто его не притянет за веревочку. Он улетает от всего родного и знакомого, улетает в холодную неизвестность, как шарики в зимнее небо.
4
Финни решился открыть глаза. Их до сих пор жгло, а окружающее виделось как сквозь бутылку: все искаженное и зеленоватое. Хотя уж лучше так, чем вообще ослепнуть.
Он лежал на матрасе в углу комнаты с белеными стенами и, вглядываясь в нефритово-зеленую муть, чувствовал себя пассажиром затонувшего лайнера, запертым в каюте. Слева Финни разглядел унитаз без сиденья. А справа посередине стены был приделан какой-то черный ящичек или прибор. Финни не сразу понял, что это, но не из-за помутнения зрения, а потому что такой вещи никак не место в тюремной камере.
Телефон. Старый черный телефон, и трубка висит сбоку на серебристом рычаге.
Ясно, что Эл не запер бы его в комнате с действующим аппаратом. Если бы телефон работал, те, другие мальчики, спаслись бы. Это Финни понимал – и все же вздрогнул от мгновенного проблеска надежды. А вдруг он пришел в себя быстрее, чем прочие жертвы? Может, у них зрение не успевало восстановиться после ожога глаз, и Эл убивал их раньше, чем они узнавали про телефон? Финни даже сморщился – так ему хотелось, чтобы это было правдой. Он начал слезать с матраса, перевалился через край и грохнулся на пол с высоты, как ему показалось, трех этажей. Стукнулся о бетон подбородком. Где-то в голове замигала черная лампа.
Кое-как Финни поднялся на четвереньки, несколько секунд ничего не чувствовал, потом пришел в себя. И пополз. Преодолел немалую часть комнаты, но к телефону не приблизился. Ощущение было, что он ползет по ленте, которая тащит его в обратную сторону. Иногда он поглядывал на аппарат, и тот словно дышал, – у него слегка расширялись и опадали бока. Один раз Финни пришлось лечь и прижаться лбом к холодному бетону: только так получилось остановить вращение комнаты. Когда он в следующий раз поднял голову, телефон был прямо над ним. Финни кое-как встал. На аппарате, не совсем древнем, но очень старом, сверху торчали два звонка, а посередине молоточек; номеронабиратель был дисковый. Финни нащупал трубку, прижал ее к уху, прислушался. Ничего. Он потянул рычажок, отпустил. Телефон молчал. Финни покрутил диск, надеясь вызвать оператора. В трубке раздался легкий треск, но никто не ответил. Соединения не было.
– Не работает, – раздался голос Эла, – сколько себя помню.
Финни почему-то не хотелось оборачиваться и встречаться взглядом с похитителем. Он лишь покосился в его сторону. Эл стоял неподалеку, в дверном проеме.
– Знаю, ты боишься и хочешь домой. Я тебя скоро отвезу. Только вот… черт, все наперекосяк… мне придется какое-то время побыть наверху. Небольшая проблемка.
– Какая?
– Да неважно.
Опять мгновенный прилив напрасной надежды. Может, старый мистер Пул видел, как Финни заталкивают в машину, и позвонил в полицию?
– Нас заметили? Там полиция? Если вы меня отпустите, я никому…
– Нет, – грустно усмехнулся толстяк. – Полиция тут ни при чем.
– Но ведь кто-то пришел? Пришел?
Эл замер. Его близко посаженные глазки на широкой простецкой физиономии выражали удивление и недовольство. Он молчал, но Финни и так все понял – по выражению лица, по позе: сюда кто-то идет или уже пришел и находится где-то наверху.
– Я буду кричать. Если там кто-то есть, меня услышат.
– Нет, он не услышит. Если закрыть дверь.
