Не удивительно, что напавших на него оборванцев в этот раз Егоров не встретил. Не потому, что на улице стоял яркий день, а наверняка оттого, что бедолаги сейчас где-нибудь отлёживаются и залечивают раны. Бил Игорь пусть и не на убой, но и не в шутку.
Родалия встретила своего квартиранта, сидя всё на той же скамье в саду.
— Егор, ты пришёл вовремя, — улыбнулась она наполовину беззубым ртом, — Кая сготовила рагу. Я тебя обязательно угощу. Ты должен попробовать её стряпню. И в этот раз отказа не приму.
— Уважаемая Родалия, — попаданец подошёл к хозяйке дома и изобразил неуклюжий поклон, — Честное слово, пусть Порядок и Хаос будут свидетелями, но я и в самом деле сыт по горло. Только что из-за стола. Кстати, в трактире мне рассказали много интересного.
Превозмоганец-прогрессор хитрый, подумал про себя Егоров, он знает, как отвлечь бабушку от её хлебосольства.
Судя по запахам, еда, приготовленная старой рабыней Родалии, наверное в самом деле вкусная, и Егоров бы не стал ломаться, но беда была в другом. Вдова, даже при том, что какой-то нужды в деньгах не испытывала, проявляла прижимистость. Она не только отказывалась от покупки молодой служанки, как ей советовал старший сын, но и экономила на всяких хозяйственных мелочах, в том числе, и на мыльных отварах.
Нет, на то, чтобы самим помыться, хозяйке и её рабыне хватало, зато посуду древняя Кая очищала с помощью песка, и, учитывая возраст служанки, делала это крайне плохо.
Понятно, что чрезмерной брезгливостью бывший спецназовец и жилец рабского барака в замке Рой не страдал. Только вот, к хорошему быстро привыкаешь, и есть из засаленной миски, которую и в руки-то брать было неприятно, граф Приарский не желал.
— Садись же, Егор, рассказывай, — оживилась старушка, предлагая жильцу занять место рядом с собой на скамье, — Жаль, больные ноги не дают мне возможность самой ходить в трактиры. Эх, раньше я, бывало, любила в них погулять.
Шутила старушка или говорила всерьёз, Игорь не понял. Вообще-то женщины, если они добропорядочные горожанки или поселянки, здесь не очень часто без сопровождения мужчин посещали кабаки, в отличие от кондитерских залов при пекарнях. Хотя шлюхи и — удивительные выверты местных порядков — дворянки в трактирах встречались часто.
Родалия благородной не являлась, да и на отставную гулящую девку нисколько не подходила. Значит, всё же шутит, решил попаданец, устраиваясь на предложенном хозяйкой дома месте.
Он ей подробно пересказал содержание первого в этом мире периодического издания, не раскрывая источник информации, иначе пришлось бы долго объяснять и выслушивать ахи и охи, а Егоров не хотел задерживаться.
— Видишь, сколько новостей, — закончил он.
— А про цены люди что говорят? Урожая хорошего ждут в первом сборе или нет?
Как любой, страдающий глухотой человек, Родалия говорила очень громко, и Игорю приходилось сдерживать себя, чтобы не морщиться и не отодвигаться на самый край доски.
— Нет, про это ничего не слышал, — покачал он головой.
Вопрос старушки навёл его на мысль, что газете не помешал бы и экономический раздел.
Жаль, что до создания бирж этому средневековому миру ещё века развития, а то можно было бы заколачивать огромные деньги без всякого производства и прогрессорства, лишь манипулируя через своё СМИ информацией.
На сегодняшний день достаточно будет публикации сведений о росте или снижении — в Орване такое реально случалось — цен на те или иные товары, про виды на урожаи зерновых или овощей, можно и начать размещать рекламу, пусть пока прогрессорские изделия в ней не нуждаются. Попаданец решил об этом со временем подумать.
— Уже уходишь? — расстроилась Родалия, — И кто у тебя на этот раз?
Старушка уже знала, что её арендатор моснорец Егор большой ходок по женщинам, потому, посещая столицу, в снятом жилье и не ночует, используя флигель только для хранения вещей и переодевания.
— Разреши, я оставлю это в тайне, — дружелюбно улыбнулся землянин.
— Даже от меня? — напустила на себя обиженный вид домовладелица.
Жилец ей понравился с первого дня знакомства, и она вела себя с ним, как родная бабушка.
— Даже от Каи, — Егоров мотнул подбородком на вышедшую во двор рабыню, угрюмым видом показывавшую своей хозяйке, что еда давно стынет, — Мне надо бежать.
Во флигеле Игорь снял с себя одежду моснорца Егора и вновь надел дорожный костюм, подобающий, как небогатым дворянам, так и обеспеченным горожанам.
На этот раз он вышел через калитку, выводящую на относительно ухоженную улицу, во всяком случае, здесь коммунальные службы города хотя бы иногда обозначали своё существование. В этот раз даже канализационная канава с одной стороны проезжей части была вычищена.
Игорь направился к штабу стражи, сильно не торопясь. По дороге зашёл в пару лавок. Порадовался в душе, что изделия из Приара имелись в продаже в обеих. И стеклянные в ассортименте, и горелки, и книги.
Одно из первых прогрессорских изобретений — спиртовую горелку-светильник — землянин отдал в производство мастерам гильдии жестянщиков своего города за четверть доходов с продаж, да так и забыл про него.
Неожиданно выяснилось, что люди, и не только владельцы трактиров, постоялых дворов или лавок, но и обычные обыватели оценили преимущество горелок перед жировыми плошками и даже, в вопросах стоимости освещения, перед свечами, и спрос начал расти в геометрической прогрессии. Так образовался ещё один ручеёк дохода, по сравнению с другими проектами небольшой, зато не запланированный. Сюрприз, можно сказать, получился приятный. Ещё бы найти нефть и наладить производство керосина, совсем бы красота была.
Здание стражи находилось на спуске к южным воротам неподалёку от ратушной площади, Игорь сделал небольшой крюк, чтобы не проходить по ней. После подавления бунта столица и так была заставлена виселицами с трупами казнённых голодранцев, а главное лобное место вообще имело ужасный вид — там исполнялись гораздо более изуверские расправы, и части тел никто не спешил снимать со столбов и крюков.
Общая гуманизация законодательства, проведённая доброй герцогиней Гирфельской, позволила большинству бунтовщиков избежать смерти, отправившись на приарские каторжные работы, но и количества тех, кого правительница категорически отказалась помиловать, вполне хватило, чтобы наполнить город тошнотворными запахами.
По целому ряду преступлений и в отношении некоторых категорий подданных городская стража выступала не только в роли полиции, но и прокуратуры, адвокатуры, суда и службой исполнения наказаний, если пользоваться терминологией родного мира попаданца.
Поэтому, место, куда прибыл Игорь совсем не походило на полицейский участок. Это было трёхэтажный равносторонний корпус с двором-колодцем, где проводились экзекуции преступников.
У комиссариата, которым руководил Дильян, имелся отдельный вход, с восточной стороны здания. Землянин показал охранникам у подъезда жетон — разумеется, тоже его придумка — и поднялся по лестнице на второй этаж.
