Если придворных лизоблюдов Егоров намеренно и показательно игнорировал, то вот с вояками — пусть и соблюдая положенную между командиром и подчинёнными дистанцию — всегда старался быть дружелюбным.
Да, имелся в таком поведении и некоторый расчёт, только и лицемерием это не назовёшь. Всё же Игорь сам когда-то тянул лямку рядового, пусть в другом мире, и к солдатской службе относился с искренним уважением, не чета здешним благородным и владетелям.
— Луд Гор, — граф слегка наморщил лоб, — Это не тот, с которым ты в овраге двоих исторских офицеров скрутил? А что с ним?
— Тот самый, — разулыбался десятник, — Только в том овраге мы не двоих, а одного скрутили, и не офицера, а десятника, и он был вескцем. А Луду граф Майен подписал у нашей прекрасной правительницы лейтенантский патент.
— Да? Рад за него. Ну, думаю, и твоя офицерская нашивка не за горами, — подбодрил Игорь гвардейца, — Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом, — он равнодушно посмотрел на подходящих из парка к парадной лестнице учтиво приветствующих его придворных, изобразил им взмах рукой, прошёл через распахнутые двери в огромное фойе и направился по высоким и широким ступеням на второй этаж, где располагались апартаменты правительницы.
Резиденция герцогини Гирфельской своими размерами лишь примерно на треть уступала Зимнему дворцу русских императоров. Здесь легко могли размещаться пара-тройка тысяч человек.
Сколько же реально во дворце Латаны обитало людей, сказать было трудно, поскольку многие владетели, имевшие тут свои апартаменты и комнаты, постоянно в нём не проживали, но регулярно приезжали на короткие или длительные сроки со своими свитами и обслугой.
— Графиня Тания сейчас у дворцовой распорядительницы, — среди групп придворных, встречаемых Егоровым по пути к герцогине, нашёлся один человек, который решился заступить ему дорогу, — Она уже два часа как вышла от нашей правительницы.
— Спасибо за информацию, барон, — холодно поблагодарил Игорь, — О твоей просьбе я помню. Скорее всего, в ближайшее время смогу тебя порадовать.
— Буду очень признателен, — склонился докучливый дворянин, надоедавший графу Приарскому с просьбой пристроить одну из семи своих дочерей в свиту герцогини Гирфельской, — Всегда буду рад отплатить.
Этот барон, владевший небольшим манором вблизи столицы и служивший в военном отделе дворцовой канцелярии, вышел на советника правительницы через своего начальника графа Майена Моснорского.
Егорову проситель показался неплохим мужиком, и попаданец решил ему помочь даже без всякого подношения. Игорь, пусть, к счастью, не на практике, но в теории представлял, каково это иметь столько баб на шее. С ума ведь сойти можно. Так что, Игорь мимоходом накануне уже договорился с Латаной принять милую благородную девушку на должность одной из младших компаньонок, это типа земной фрейлины.
Что же касается сообщения барона о том, что Тания оставила подругу и отправилась к Эмиле, так ничего удивительного в этом не было. Две женщины на сносях всегда найдут темы для беседы. Тем более, что жена Парна Кулика находилась уже на последнем сроке беременности и могла делиться опытом с графиней Приарской, у которой живот только наметился.
— Отплати добросовестной службой, как ты это умеешь, и будем в расчёте, — землянин не собирался уменьшать приданое ни одной из юных незамужних баронет — старшей из них, о судьбе которой хлопотал заботливый отец, ещё не исполнилось и пятнадцати.
Как обычно, в приёмной герцогини Гирфельской было многолюдно.
— Кто у неё? — спросил Игорь у секретаря.
— Редуктор, — ответил тот.
— Редактор, — поправил секретаря попаданец, — Редуктор — это…, а, впрочем, неважно.
Никто из присутствовавших не выразил ни возмущения по поводу внеочередного прохода к правительнице графа Приарского, ни удивления тем, что он зашёл к ней без доклада и не дожидаясь, пока герцогиня освободится от дел с баронетом Плющом.
Со своей венценосной подругой землянин расстался утром, поэтому никаких приветствий от сидевшей на боковом диване у окна принцессы он не услышал.
— Игорь, посмотри, — потрясла она двумя листами бумаги, которые до этого рассматривала наморщив лоб, — Какую выбрать?
Попаданец подошёл к правительнице, встав рядом с баронетом Плющом, и взял в руки протянутые ему листы, на каждом из которых были изображения Латаны в профиль.
— Уже сделали? — удивился Егоров, — Молодцы. А ты, баронет, умеешь угодить нашей прекрасной государыне.
В словах графа Приарского явно звучала не похвала за быстрое и качественное изготовление гравюры лица герцогини для печатания в газете, а сарказм по поводу нарушения ушлым редактором субординации. Вообще-то, представлять тексты и рисунки будущего номера ежепятидневника должен был советник правительницы.
Намёк графа поняли и Латана, и Плющ.
— Не ругайся на баронета, — заступилась за редактора герцогиня, — Это я послала за ним узнать, готовы ли мои изображения или нет.
— Да я и не ругаюсь, — пожал плечами Егоров, рассматривая оба рисунка, — Тем более, что сей труд, — он потряс листками, — достоин только похвалы. Типографские гравировщики постарались. Их следует наградить.
Подруга попаданца согласно кивнула, встала и, подойдя к плечу Игоря, вновь посмотрела на свои профили.
— Мне кажется на левом я красивее, — высказала она своё мнение.
— Ты на обоих красивее, — не согласился с ней попаданец, — Мастерам удалось очень хорошо передать твой прекрасный облик. Но на правом ещё и лучше видны твои глубокий ум, рассудительность и доброта. А именно доброта, учитывая, что первая колонка будет с твоим обращением к подданным по поводу устранения последствий бунта, это как раз то качество, которое в данном случае будет более уместным явить на обозрение.
Венценосная подруга рассмеялась и кулаком больно ткнула Игоря в бок.
— Прекрати, — потребовала она, — Льстецов мне и без тебя хватает. Но ещё хуже, что я не всегда понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь всерьёз.
Баронет Плющ, впервые, но наверное не в последний раз, ставший невольным свидетелем общения правительницы с графом Приарским боялся даже дышать, стоя с выпученными глазами.
Правительница же, как бы не жеманилась, комплиментами друга была довольна. Да и какая женщина их не любит? Игорь потому и не уставал говорить своим близким подругам добрые слова. Для него это ведь являлось не просто лестью с каким-то меркантильным умыслом, а простое человеческое желание сделать дорогим ему людям приятное.
— Какие могут быть шутки, моя герцогиня? Хочешь, на рисунки эти посмотри, хочешь, в зеркало. Красота необыкновенная. Так что, всё честно. Без всякой лести, — землянин опустил левую руку, оставив только предлагаемое им изображение, — Думаю, вот этот рисунок. Но решать, естественно, тебе. Как скажешь, так и будет. А саму статью читала уже?
