— Что за великосветские замашки, мой друг, — Егоров прошёл к окну, отодвинул чуть в сторону трёхногий рассохшийся табурет и с некоторой опаской на него сел, — Ты когда-нибудь нам так всю контору спалишь. Договаривались же.
— Прости, начальник, то есть, парень, в смысле, Егор, — улыбнулся главарь банды и вернул свою задницу в кресло за заваленным свитками столом, — Сглупил. Просто, не ожидал тебя сегодня.
— Я сам себя здесь увидеть не ожидал, — Игорь достал доклад Люса, но разворачивать его не стал, он легко запоминал прочитанное и долго сохранял в памяти. Такую особенность своего мозга Егоров знал за собой ещё с жизни на Земле, так что, и в этом никакого рояля или попаданческой плюшки не было, — Но нужно обговорить подробности предстоящего дела. Только сначала расскажи, как давно наша местная братва снюхалась с пиратами, незаконными работорговцами и прочими пришлыми негодяями. И почему обходится без разборок и поножовщины между вами и чужаками.
— Почему же обходится? Ещё какие стычки случаются. И постоянно приходится держаться настороже, — Тихий взял одну из бумаг и потряс ей в воздухе, — Даже в мелочах норовят обмануть. Если бы к нам прибывали постоянно одни и те же партнёры, может было бы и по другому.
Бандитский авторитет, работающий с документами за столом в одежде буржуа средней руки, выглядел несколько сюрреалистично, но Игорь уже к такому его виду привык. Со временем, через века, крёстные отцы преступного мира станут копировать манерами интеллигентов или даже аристократов, а пока Тихий Му мог бы действительно сойти за купчишку, если бы не острый, жёсткий взгляд, который ему никогда не получалось скрыть.
Провести захват йенк-утисского корабля, в трюмах которого уже находилось почти четыре десятка совсем молоденьких будущих невольников, оптимальней было бы на следующей пятидневке, когда должны подвезти ещё одну партию нищих детей с севера Гирфеля, однако, попаданца поджимало время, к тому же, он опасался, что Тания может что-то учуять — Игорь хотел принять личное участие в намеченном деле — и перекроет ему кислород.
С Тихим Му землянин проговорил больше часа, пока куранты на здании портовой администрации не отбили полдень.
— Ну, я думаю, остальные вопросы, если конечно они возникнут, будем решать по мере их поступления, — сказал граф Приарский, поднимаясь с колченогой табуретки, — И не прекращай поиски тех, кто стоял за недавним бунтом. Сам в ратушу или во дворец за выяснением не суйся, не твоего это уровня задача, но, как ухватишь за ниточки, передай их лично мне. Не Дильяну, а мне. Ясно?
— Как скажешь, Егор, — бандит лично пошёл открывать дверь своему шефу, — Ты ведь знаешь, я твой должник на всю жизнь.
— На всю или не на всю, но я рад, что ты сегодня об этом ещё помнишь, — попаданец пожал плечо Тихому и мотнул головой Люсу, — Пошли со мной. Прогуляемся по набережной.
«Мы с Тамарой ходим парой», — посмеялся про себя землянин, видя, как морщились, отвернувшись, представители преступного мира вновь наблюдая прощелыгу Егора — считай, готового клиента для использования их криминальных талантов — в сопровождении правой руки Тихого Му. Ни ограбить моснорского щеголя, ни обворовать, ни затащить в притон, ни даже не выпросить подачку.
— А меня ведь, Люс, обобрали, — признался янычару Игорь, вспомнив недавнюю встречу с попытавшимися на него напасть оборванцами, — Собака со стражниками обещали прибыть. Что это там за столпотворение? — увидел он большую толпу.
— Тебя разве оберёшь? — не поверил в искренность слов шефа Люс, а затем ответил на вопрос, — С позавчерашнего дня теперь у всех досок так. Не только здесь в гавани, но и вообще в городе. Грамотеи-то везде есть. Они и читают, что там написано.
— Теперь вижу, — попаданец остановился перед спинами дальнего от доски объявлений ряда людей — а теперь он в самом деле понял, что наблюдает результат недавнего распоряжения Латаны — и потянул своего спутника за рукав, — Обойдём. Мне не интересно, что там зачитывают, я и так знаю.
Те из слушателей, кто находился на краю толпы, пытались приподниматься на носочки и прикладывали ладони к ушам, чтобы лучше расслышать слова чтеца. Иногда кто-то выкрикивал: «громче!»
— Третий день перечитывают, а слушателей не убавляется, — доложил янычар, проходя за командиром к самой кромке набережной, где стояли в ряд вытащенные на песчаный берег баркасы и лодки с заякоренных чуть подальше в заливе шлюпов и ботов, — Почему-то новости из дворца не менее популярны, чем городские. Зато постановления ратуши никому не интересны.
— Люди как люди, — пожал плечами землянин, — любят подглядывать, что там происходит в высшем свете, и про события вокруг хотят знать. Да, и милосердие иногда стучится в их сердца, — вспомнил он Михаила Булгакова, хотя слова великого писателя к орванцам данной средневековой эпохи и не сильно подходили, если судить по тому, с каким восторгом они смотрели на казни, пытки и мучения своих менее удачливых собратьев и сестёр, — Будем считать, что начало развитию средств массовой информации положено. Жалко, что пока газетной бумаги у нас нет, зато сами газеты теперь есть. Точнее, еженедельники. Нет, ежепятидневники. Не смотри, Люс, это я сам с собой вслух рассуждаю. А Рина молодец. Хоть кое-кто и считал её глупой, а вот, смотри же, как она здорово понимает, что людям будет интересно знать.
Обойдя толпу, Игорь со своим спецназовцем оказались уже в более благоустроенной части района гавани. Попаданец с удовольствием ещё раз обернулся на кучу народа, оставшегося за спиной. Задумка с периодической печатью обошлась без первого блина комом, сразу же, как видно, завоевав себе почитателей. Или читателей? Да, и читателей и слушателей.
Для выпуска первой в Орване газеты землянин сконструировал отдельный станок в своей типографии. Печать велась односторонняя на местной бумаге — пока улучшать качество материала у Егорова не было ни времени, ни людей, да и ни острой необходимости — размерами формата А2. Затем отпечатанный лист складывался напополам и получался ежепятидневник «Гирфельский вестник», другого варианта названия Игорь придумывать не стал, его и это устраивало.
Название издания вместе с номером — а пока был отпечатан только первый — наносилось трафаретом на первую страницу. Последняя оставалась девственно чистой, как совесть младенца. А вот вторая и третья страницы наполнялись содержанием.
Говорить о постоянных рубриках пока было рано. Первый номер газеты имел пять разделов: высочайшие указания и постановления столичных властей — первый, дворцовые известия — второй, криминальные события — третий, новости столицы и герцогства — четвёртый. Пятый раздел имел только название «заграничные известия» и короткое, в одну строку, сообщение про скорое начало работы Конгресса герцогств в Трине.
Стоимость одного экземпляра своего периодического издания Игорь определил в тридцать гир. Недёшево, но ведь не для бомжей печатается. Зато правительница обязала и столичный муниципалитет, и городские управы других городов, куда уже имелась возможность портальной доставки, выкупать по двадцать и десять экземпляров «Гирфельского вестника», соответственно, и вывешивать их развёрнутыми текстовыми страницами на досках в многолюдных местах.
