«Он изменился. Какой худой. Его что там не кормили? Кожа тонкая, с синевой. Наверное, лихорадка».
«Она стала очень красивой. И уверенной. Вон как Дагмар вьется! Он знает толк. А я?.. Господи, как противно».
Хельви чуть улыбнулась ему. Едва заметно, но ободряюще. Как бы пытаясь перекинуть шаткий мостик: мы двое — в заговоре; он, король — лишний. Харвей не ответил. Он не знал, кто здесь его друг, кто враг. Дагмар точно враг, но и она едва ли может быть другом. Деми был сильно предубежден против этой женщины и их сегодняшней встречи. Только круглая дура могла отказаться от брака с королем Фомариона, ради неизвестно чего… Неужели горсть земли и четыре крепости — все, что ей нужно? И такая королева царствует десять лет, выиграла четыре войны, при чем две с Беотом? Что-то не увязывалось в голове герцога, и это его злило. Он не знал чужих карт, и не имел на руках своих, а действовать вслепую Деми не любил.
«Нет, у нее очень умное лицо. И это ее почти не портит. Странно, что я ее не помню. Я ведь уже был не маленьким…»
Хельви с тоской взглянула на Дагмара. «Этот боров так и будет сидеть рядом? Догадается уйти или нет?» Она из последних сил вымучила еще пару фраз о жаре и выразительно уставилась на беотийца.
— Что ж, дети мои, — по-отечески улыбнулся король. — Я вижу, вам и без меня найдется о чем поговорить. А я покидаю вас, прошу меня простить. Неотложные дела требуют моего присутствия в Совете.
«Знаю я, куда ты направляешься». — подумала Хельви, но, напустив на себя сокрушенный вид, долго сожалела о столь интересной беседе, прерванной августейшими обязанностями дорогого кузена.
Наконец, Дагмар откланялся и задом вышел в дверь, демонстративно закрыв обе створки, словно захлопнул птичку в клетке с кошкой. Хельви улыбнулась, ей импонировала грациозная агрессивность этого зверя, но взглянув на лорда Деми, который и вправду сейчас напоминал полупридушенного котами воробья, продолжавшего трепыхаться в их лапах, королева расхотела играть.
С минуту они сидели молча. Выражение приветливой оживленности стекло с лица Хельви сразу, как только Дагмар вышел. Она смотрела на Харвея серьезно и грустно. У обоих не было повода веселиться. Кажется, лорд почувствовал перемену и тоже слегка расслабился.
— Почему вы на меня так внимательно смотрите? — наконец, спросил он. — Я напоминаю вам отца?
«К сожалению», — чуть не сказала королева. Она вгляделась в его приятное, мягкое лицо, ища хотя бы черточку, связывавшую этого красивого, длинноносого беотийца с конопатым мальчиком из ее детства. Тщетно. Почему ее так раздражала эта перемена? Неужели Хельви ожидала увидеть перед собой долговязого семилетнего парнишку?
— Веснушки.
— Что вы сказали? — не понял Деми.
— У вас остались две веснушки на носу, — неожиданно улыбнулась Хельви, — вон там, у глаза.
Паника, отразившаяся на лице молодого герцога, не поддавалась описанию. Он схватился обеими руками за нос, как будто ожидал нащупать там рог единорога.
— Что с вами?
— Где? — в ужасе выдохнул он.
— В Беоте нельзя иметь веснушек? — издевательским тоном осведомилась королева. Она уже овладела собой, и все тепло из ее голоса ушло.
— Не то чтобы нельзя. — Деми убрал руки от лица и откинулся на спинку кресла. — Просто вульгарно. Я не матрос и не погонщик мулов.
— А-а. — протянула она. — Тогда вам пришлось туго, ваша светлость.
— Почему? — не понял он.
— Потому что, насколько я вас помню, своими веснушками вы могли поделиться со всем Гранаром.
— Я что в детстве был конопатым? — искренне удивился он.
— Как луг с одуванчиками. — подтвердила королева.
— Боже правый. — Деми явно был потрясен.
— Неужели вы не помните? — в свою очередь поразилась Хельви. — Ведь мы были не такими уж маленькими.
Харвей отрицательно покачал головой. Как объяснить ей, что он двадцать лет насильно останавливал себя всякий раз, когда случайно касался в памяти событий той далекой поры? А потом и правда забыл. Не все, к сожалению. Но многое. Да и стоит ли объяснять?
— У каждого есть что-то, чего мы не хотим вспоминать. — мягко сказала королева. — Ответьте мне только на один вопрос, лорд Деми. Собак вы тоже не помните?
— Каких собак?
Она вздохнула.
— Значит не помните.
Пауза длилась всего несколько секунд.
— У меня к вам просьба. — Хельви понизила голос.
Герцог пожал плечами.
— Дагмар называет такие вещи приказом. — его приятно очерченные губы скривила презрительная усмешка.
— Деми, я не о свадьбе. — буднично оборвала его королева. — Мне просто кажется, что беседовать здесь, — она выразительно посмотрела на портрет на стене, — все равно что кричать на площади.
Он проследил за ее взглядом.
— В мире есть место, где нас не будут подслушивать? — тоже понизив голос, осведомился лорд.
— В саду. — просто ответила Хельви. — Прогуляемся?
На его лице помимо воли возникло страдальческое выражение.
— О, я знаю. — она извиняющимся жестом коснулась его руки. — Простите меня за те неудобства, которые вам причиняет моя просьба. Но другого случая у нас может и не быть. Я помогу вам на лестнице и, клянусь, в саду мы дойдем до первой попавшейся скамейки. Вон она видна из окон. Это не далеко…
— Мадам, я не калека. — оборвал ее Харвей. Герцог был оскорблен тем, что она заметила его слабость. — В сад так в сад. Хоть к черту на рога! Моя жизнь из-за вас и так уже превратилась… — Деми осекся, понимая, что едва ли стоит винить королеву Гранара в своих бедах.
— … в стойло для полковых лошадей. — закончила за него Хельви. — Вставайте, сударь, вставайте. Моя жизнь уже десять лет как стойло. И ничего, все довольны. — потянув его за рукав, она едва не стряхнула Харвея с кресла. — Зато подумайте, как будет мило: Дагмар только дойдет до своего наблюдательного пункта, а комната окажется пуста.
Действительно, маленькое издевательство над владыкой Беота слегка утешило лорда Деми, когда он спускался по широкой крутой лестнице из мореного дуба. На последнем пролете Харвей все же чуть не оступился, но Хельви очень во время вцепилась ему в руку и удержала в вертикальном положении. Это еще больше разозлило герцога, вовсе не желавшего принимать ее помощи.
Кусая губы и пытаясь с максимальной вежливостью высвободить руку, которую невозмутимо сжимала молодая женщина, он кое-как доплелся аж до третьей скамейки в тени фонтана и большой, терпко благоухавшей липы.
— Как в раю. — насмешливо констатировала Хельви.
Кусты шиповника росли лишь в отдалении, вокруг них простиралось мертвое поле зеленого лужка, на котором не мог притаиться ни один враг.
