Харвей не ожидал, что Босуорт поддержит его. Теперь Деми стал ясен смысл фразы д’Орсини: «Сам Дерлок лучше, чем его репутация».
— Строить настоящие военные корабли в Северной Сальве — безумие. — не унимался Лоше Вебран. — Там нет ни достаточно рабочих рук, ни тем более мастеров, которые могли бы этим заняться. Наши берега надежно защищены союзом с Фомарионом. Арвен еще ни разу не подвел нас и…
— Вы, без сомнения, правы. — вмешался в разговор д’Орсини. — Но разве государство может строить свою безопасность на милости союзников?
— Гранар должен быть сильным и на севере, и на юге, и на западе, и на востоке. — рыкнул со своего места Босуорт. — Иначе соседи разорвут нас. Решили строить, так строим.
— Вы не представляете даже, каких это будет стоить денег! — Вебран в последней надежде устремил взгляд на казначея.
Но папаша Ламфа, уже почувствовав, где в ближайшее время в Гранаре будут крутиться крупные средства, и накануне предварительно договорившись с консортом о львиной доле подрядов, теперь благодушно дремал в кресле.
— Действительно, — отозвался он, — Босуорт прав: решили строить, так строим. А с деталями должен разобраться тот, кто в этом хорошо понимает — то есть его высочество принц-консорт.
— А я? — взвыл Вебран. — Вы забываете, что я еще лорд-адмирал и это дело — моя прямая прерогатива!
Королева слегка стукнула пальцами по крышке стола. На ее лице отразилось крайнее неудовольствие.
— Это вы забываете, дорогой Вебран, что лордом-адмиралом вас сделал Совет и в его власти определять границы вашей компетенции. — она обвела зал рассерженным взглядом. — Северная Сальва на правах герцогства закреплена нами за лордом Деми — ему и карты в руки. Вы же продолжаете управлять флотом в Южном Гранаре.
Харвей заметил, что при этих словах многие вельможи саркастически заулыбались, но смысл их насмешек пока показался ему не ясен. На южном побережье, в портах маленького герцогства Грот он видел много различных судов, в том числе и военных.
— В Южном Гранаре? Ха! — вспылил Вебран. На его узком лисьем лице блеснула недобрая улыбка. — Вы отстраняете меня от дел, Ваше Величество? Что ж, я всего лишь покорный слуга монарха. Но не думаю, чтобы наши фомарионские союзники были довольны таким отношением ко мне.
— Может еще уточнишь, какого монарха ты слуга? — пробурчал себе под нос Дерлок.
— Господа! Господа. Спокойнее. — епископ Сальвский поднял обе руки, призывая собравшихся к миру. — Держите себя в руках. — обратился он к адмиралу. — И вы, лорд Босуорт, сохраняйте свое мнение при себе. Мы говорим о деле, а не о личных амбициях. Кто за то, чтоб утвердить план, предложенный его высочеством консортом? — отец Робер первым покрутил в воздухе ладонью.
За ним подняли руки д’Орсини и Ламфа. Дальше потянулись другие члены Совета.
— А ты, Дерлок? — королева смотрела на горца в упор.
Босуорт нехотя приподнял над столом сою здоровенную ладонь и тут же опустил ее. «Вполне достаточно для одобрения идей этого выскочки Деми! Большего от меня не дождутся».
Хельви удовлетворенно кивнула.
— Семь против одного. Мой голов, как обычно, девятый. Я за. — она улыбнулась. — Харвей, вы получили небывалую поддержку. Не обманите наших ожиданий.
На следующее утро Деми уехал из города на север.
* * *
Тихий Даллин казался после шумного столичного Гранара совсем глухим провинциальным уголком. Жизнь сонно текла по его кривым улочкам и внезапный приезд нового герцога, еще и мужа королевы, стал настоящим событием. А когда, собрав Магистрат города и старейшин ближайших норлунгских племен, он заявил о своем намерении построить на Заячьей Губе форты, а по берегам залива несколько верфей и начать закладку кораблей, многие не поверили.
На какие деньги? И чьими, спрашивается, руками?
Герцог быстро подавил возмущение купечества и цеховой старшины его заявлением, что деньги частью придут из казны, а частью будут взяты из магистратских сумм. Деми посоветовал прижимистым даллинцам посчитать, сколько они ежегодно теряют во время набегов морских норлунгов, и голосом, не терпящим возражений, заявил:
— Вы слишком давно живете вдали от остального Гранара, а потому нищаете, не зная, куда сплавить свою рыбу, лес, пеньку и тюленье сало. После строительства кораблей нам легче будет расчистить дно Сальвы и сделать его судоходным. Ваши товары поплывут на юг, а оттуда вы получите зерно, без которого по весне готовы глодать кору с деревьев.
— Так-то оно так. — соглашались старшины. — Да уж больно нескоро настанет этот рай, а работать надо сейчас. Кто будет валить лес? Кто накормит такую ораву работников?
Но любое дело кажется менее страшным, когда за него уже принялись. Даллинцы приняли нового герцога. Впервые за триста лет на их землю королевская власть пришла не наездами, а постоянно. К Деми недалеко было ходить за судом, многочисленные городские споры, годами лежавшие в Магистрате в ожидании приезда королевских чиновников, были разрешены им за неделю. И пусть не все остались довольны, но в старых тяжбах из-за имущества, земли и брачных неурядиц по крайней мере была поставлена точка. Следовательно судившиеся стороны уже могли распоряжаться собой и тем, что к ним отошло.
Герцог не был суров. Не любил казней и наказаний с увечьями. За все время своего правления он подписал всего два смертных приговора: насильнику, схваченному на месте преступления, и перебежчику-норлунгу, который навел морских варваров на родную деревню.
Однажды с Харвеем произошел очень странный случай. Явился шаман из отдаленного поселка белоглазых вейнов — народа не родственного ни норлунгам, ни сальвам, но обитавшего на восточном краю земель герцогства, едва ли не за его границами. Плоское желтое лицо старика было изборождено морщинами, черные косые щелочки глаз внимательно смотрели на лорда Деми.
— Ты король? — спросил он с ужасным акцентом. — Ты нам нужен.
Такая бесцеремонность покоробила Харвея, но оказалось, что она объясняется скудостью словарного запаса гостя. На ломаном норлунгском — даже не сальвском — шаман попытался рассказать, а переводчики не без труда передали герцогу, что случилось в деревушке вейнов. На струги рыбаков стал нападать большой белый кит-убийца, не давая вейнам выйти в море. В стойбище начался голод, умирали и взрослые, и дети.
— Это дух убитого нами весной чужака-норлунга. — сказал старик. — Он требует жертвы, а без нее не отстанет от нашей деревни. Ты король.
— И что? — не понял Деми. — Я должен быть жертвой?
Шаман заморгал глазками-щелочками.
— Нет. Но именно ты должен принести жертву, раз это твоя земля. Или убить духа-оборотня. Иначе мы погибнем.
Харвей никогда не завидовал китобоям. Более того — считал из промысел на редкость жестоким. Почему-то киты, эти огромные туши с фонтаном, у которых даже зубов-то не было — просто большая морская корова — вызывали у бывшего адмирала почти детское восхищение.
