Он выехал один. Ни спутников, ни охраны грозному лорду Босуорту было ненужно, тем более в горах! Через два дня Дерлок углубился в невысокие, перемежающиеся лесом склоны Гранарского хребта и начал подниматься вверх. Еще через сутки он оставил столицу далеко позади. Его дорога вела на северо-восток к Центральной Сальвской гряде. Летом этот путь был оживлен из-за торговых повозок, следующих в Северную Сальву. Но сейчас кругом царило полное безмолвие. В такой холод никто не отваживался преодолевать перевалы.
Кутаясь в теплый медвежий плащ, Дерлок с удовольствием видел вокруг себя снег и пустоту. Его широко открытые глаза пожирали знакомые картины, расстилавшиеся по обе стороны дороги. Это он когда-то научил Хельви красоте и осмысленности пути… Босуорт погнал от себя мгновенно подступившие мысли о королеве. Не здесь и не сейчас.
Среди гранитных валунов и снежных насыпей горец снова почувствовал себя сильным. Пережитое унижение отошло на второй план. Пробираясь не лучшими в мире тропами, он осознавал свое достоинство перед равнодушным ликом природы. Вечность дышала с бледно-голубых холодных небес, из глубоких пропастей, порой скрываемых от путника клочьями седого тумана, от серых, тут и там разбросанных валунов, каждый из которых казался надгробием великана.
Дерлок принадлежал к древнему клану Босуортов, с незапамятных времен охранявших перевал Мак-Дуй. От кого? Этого не могли поведать даже самые старые родовые легенды. Его называли «дорогой духов». Говорили, что там проходит путь мертвых из мира людей в подземные глубины. То, что это не путь в рай, Дерлок понимал с детства. На перевале то хохотали камни в бурю, то туман становился плотным, как стена, и ткался в бесконечные вереницы образов, то из-под воды небольших горных озер долго и погребально звонили колокола.
Босуорты жили здесь потому, что только они, благодаря славе своего грозного имени и дару, передававшемуся из поколения в поколение, держали «дорогу духов» закрытой в обратном направлении. Каждый следующий глава клана принимал на себя ответственность за Мак-Дуй и должен был пребывать в родных местах, чтоб нести вечную стражу у врат безмолвия. Дерлок, повинуясь зову своей судьбы, уехал вниз. Но странные предчувствия не могли не тревожить его, время от времени заставляя со стыдом вспоминать о покинутом посту часового. Случалось эти старые сказки наполняли сердце горца необъяснимым беспокойством, и он готов был бросить все: Хельви, двор, положение в армии — и бежать сюда.
Сам Дерлок был склонен объяснять свои внезапные порывы мрачной кровью Босуортов, накрепко связанных с нижним миром. Не зря же ему — достойнейшему из достойных — не открылись врата в Монтаньяр. Он даже не мог увидеть священного города. Зато хорошо видел и чувствовал другое. Сейчас в горах витал едва уловимый запах смерти. Воин не мог бы сказать, что именно заставляло его напрягаться. То ли воздух становился осязаемо тягуч, как марево в жаркие дни, при абсолютном, обдирающем горло холоде. То ли звуки Дерлок начинал слышать раньше, чем они прозвучали. Все это крайне не нравилось Босуорту, тем более, что ничего, кроме собственных ощущений, не предвещало пока беды.
Повинуясь неясному импульсу, он пустил коня вниз по склону и выехал на сравнительно широкую дорогу, по которой в теплое время года шли купеческие подводы. Вскоре его конь остановился и захрапел. Босуорт хлестнул жеребца, направляя его вперед. На небольшой поляне, окаймленной по краям свечками молодых сосен валялось несколько трупов. Судя по значкам на легких панцирях поверх теплой кожаной амуниции, это были королевские воины. Чей-то небольшой эскорт. Сапоги со всех оказались сняты. Дерлок поморщился, он уже успел забыть, что его соплеменники действуют с простодушной расчетливостью горской нищеты. Лошади тоже были уведены.
Рассмотрев следы на снегу, Босуорт пришел к выводу, что нападавших было значительное число. На плохих, не кованных лошадях. Они-то и увели сытых, холеных жеребцов убитой охраны. Крупные вмятины от подков были хорошо видны на снегу рядом с отметинами помельче. Дерлок хмыкнул: когда-то и он ездил на таких вот дрянных клячах, считая себя повелителем мира.
Воины были убиты жестоко. Сначала сняты с седла стрелами из засады, а затем прикончены откровенно тупым оружием. Дерлок впервые в жизни вдруг посмотрел на своих соплеменников — истинных, чистокровных сальвов — глазами человека их долины. Дикари. Тупые, беспощадные дикари. Неужели нельзя было взять пленных? Потом получить выкуп от семей? Зачем же вот так, чуть ли не кухонным ножом? И ради чего? Ради сапог? Лошадей? Поклажи?
Дерлок уже собирался снова сесть верхом, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Воин мгновенно выхватил меч и отскочил к ближайшему валуну, прижавшись к нему спиной. Больше всего он испугался, что на открытой поляне и его тоже могут пристрелить из засады. Но ничего не произошло. Босуорт ощутил, что за ним продолжают наблюдать и, кажется, тоже боятся. Горец внимательно огляделся по сторонам. На дальнем конце площадки, у самых деревьев, под длинным плоско лежащим камнем ему почудилось слабое движение. Не желая упускать неизвестного соглядатая, кем бы он ни был, горец прыжками двинулся туда.
С виду валун был ничем не примечателен, но, нагнувшись, Босуорт обнаружил, что на него из углубления под камнем, образованного наметенным с наветренной стороны снегом, смотрят два огромных карих глаза, совершенно круглых от испуга.
— Вылезай, малыш. Я не ем младенцев сырыми. — Дерлок вытащил на белый свет насмерть замерзшего мальчугана лет шести, лицо которого ему смутно кого-то напоминало. — Ты кто? — спросил он. — И что тут произошло?
Мальчик перестал трястись, поняв, что «дядя не из этих», и проговорил довольно бойко.
— Я Персиваль Деми. Мой папа живет в Гранаре, мы ехали туда с тетей Феоной и Молли, моей названной сестрой. На нас напали какие-то… Они всех убили. Феону увезли, мы с Молли побежали в лес и там потерялись. Я ее звал, звал, а она не нашлась.
Дерлок помрачнел: вот только пащенка консорта ему здесь не хватало!
— А что ты делал под камнем? — сурово спросил он.
— Сидел и ждал, пока кто-нибудь поедет: купцы или паломники. Вот вы и поехали.
— А ты умный парень. — хмыкнул Босуорт. — Хотя я не купец и не паломник, но домой тебя точно отвезу.
Мальчик недоверчиво глянул в лицо незнакомца.
— А вы знаете, где мой дом?
— Дом — это сложная штука. — протянул Босуорт. — Я знаю, где дом твоего отца. Такой маршрут тебя устроит?
Лицо Пеорсиваля просияло.
— Вы знаете моего папу?
Дерлок шмыгнул носом. Кажется, у него начинался насморк.
— Мы с твоим папой, ну как бы тебе сказать, не слишком ладим. Но ты меня не бойся. Выберемся отсюда как-нибудь.
Он взял мальчика за руку и повел к коню.
— Мне будет удобнее, если ты сядешь на крупе и будешь держать меня за ремень, чтоб не упасть.
— Хорошо, — кивнул Персиваль, — не беспокойтесь. Только я хотел сказать, — он замялся, — Феона, она была еще жива, когда они ее увозили…
