В Зал славы же группу вводил Брюс Спрингстин, еще один выдающийся музыкант-популист – в самом лучшем смысле этого слова. Именно ему принадлежит и самая трезвая оценка группы Creedence Clearwater Revival: «Нет, они не были самыми модными. Они просто были самыми лучшими».
Глава 10. Под бой городских часов
НИК ДРЕЙК
ТРЕК-ЛИСТ:
1. TIME HAS TOLD ME
2. RIVER MAN
3. FRUIT TREE
4. HAZEY JANE II
5. NORTHERN SKY
6. AT THE CHIME OF THE CITY CLOCK
7. PINK MOON
8. THINGS BEHIND THE SUN
9. PLACE TO BE
10. FROM THE MORNING
Первый альбом (а следовательно, и официальная дискография) британского певца и гитариста конца 1960-х годов Ника Дрейка начинается с песни «Time Has Told Me», довольно ярко демонстрирующей масштаб влияния автора на популярную музыку последующих поколений – скажем, из строчки «a troubled cure for a troubled mind» (что-то вроде «многострадального лекарства для многострадальной души») некто Роберт Смит позаимствовал название для своей собственной группы The Cure. Прилагательное «troubled» описывает Ника Дрейка идеально: современный онлайн-словарь даёт следующие варианты его перевода – «беспокойный, измученный проблемами, незадачливый, неблагополучный, трудный, многострадальный, смятенный, тревожный, сложный, страдающий психическими расстройствами, асоциальный». В самом деле, у артиста был непростой характер и непростая жизнь, к тому же оборвавшаяся внезапно и безвременно – в 1974 году его нашли мёртвым в его комнате в родительском доме; музыкант умер от передозировки лекарств, которые ему выписал психиатр – до сих пор неизвестно, была ли это трагическая случайность или намеренное самоубийство. На момент смерти Нику было 26 лет, то есть он не дожил даже до так называемого «клуба 27», в который входят Курт Кобейн, Джими Хендрикс, Дженис Джоплин, Эми Уайнхаус и другие. Отсюда трагический флёр, которым навсегда осталось окутано его творчество – образ непонятого гения, который покинул этот мир, осознав свою неспособность с ним сродниться, согласитесь, чрезвычайно романтически привлекателен.
К этому образу мы ещё вернёмся ниже, а пока продолжим знакомство с творчеством музыканта, причём в кои-то веки последовательно, в хронологическом порядке. Вслед за «Time Has Told Me» включаем «River Man», вторую композицию с того же самого дебютного альбома Дрейка – что ж, по двум трекам уже можно сделать кое-какие выводы. В лирике обоих находят убедительные отсылки к Уильяму Блейку, Вордсворту и другим поэтам так называемой «озёрной школы», и сам Ник Дрейк тоже похож на грустного поэта-романтика – поначалу даже подмывает назвать его британским аналогом, например, Леонарда Коэна, другого шестидесятнического стихотворца, как-то раз взявшего в руки гитару и запевшего. Но сразу очевидна и разница между ними, прежде всего стилистическая: Коэн – битник, Дрейк – мистик, Коэн плоть от плоти XX века и его концептов, включая, например, сексуальную свободу, Дрейк же будто из какой-то другой эпохи, и ни один из его биографов так и не смог сказать наверняка, была ли у него вообще какая-то романтическая и сексуальная жизнь – ходили слухи про роман с французской певицей Франсуазой Арди, но, по всей видимости, даже если он и был, то так и остался платоническим.
И главное: Леонард Коэн всегда настаивал, что он поэт, просто по совместительству играющий на гитаре – про свой голос, например, он шутил, что его диапазон составляет три ноты. Ник Дрейк – прежде всего именно музыкант; оцените, как «Time Has Told Me» и «River Man» прихотливо модулируют из минора в мажор и обратно! Они нетривиальны и гармонически, и метрически – последняя, скажем, решена в своеобразных, слегка аритмичных 5/4. При жизни было известно, что песни Дрейка трудно сыграть, потому что, подобно некоторым другим артистам того поколения, он много экспериментировал с гитарным строем, по-особому настраивая струны перед каждой композицией – отсюда все эти странные аккордные последовательности. Старому другу Дрейка, Роберту Кирби, который отвечал в первом альбоме нашего героя за струнные аранжировки, пришлось попотеть, чтобы «снять» дрейковские гармонии и объяснить скрипачам и виолончелистам, что им нужно под это сыграть.
Работу Кирби особенно хорошо слышно в таких треках, как «Fruit Tree» – в честь него позже назовут первый большой бокс-сет Дрейка. Постфактум в этой композиции легко различить зловещие намёки: «forgotten while you’re here, remembered for a while, a much updated ruin of an outdated style», «забытый при жизни, лишь ненадолго оставшийся в памяти, слегка осовремененная руина устаревшего стиля» – о ком это он, как не о себе? И про стиль всё вроде бы верно: бардовская песня пополам с барочными струнными – прямо скажем, не модный в конце 1960-х хард-рок; ну а насчёт «забытого при жизни» это кажется прямо-таки пугающим пророчеством. Как, к слову, пророчеством кажется и название первой пластинки Ника Дрейка: «Five Leaves Left», «Осталось пять листьев». Музыканта не станет спустя почти ровно пять лет после её издания.
То есть вырисовывается очень стройная, красивая, романтически-мрачная картинка – печальный поэт, предсказавший собственную трагическую судьбу. Вот только, по воспоминаниям современников, уж на момент записи альбома «Five Leaves Left» Ник Дрейк точно не был таким уж печальным – наоборот, он мечтал о славе, спал и видел, как творчество сделает его знаменитым! В октябре 1969 года, вскоре после выхода пластинки, он отправил письмо в Кембридж своему научному руководителю – мол, извини, я не буду доучиваться и получать диплом университета, меня ждут великие дела на музыкальном поприще. И хотя тот пытался убедить артиста в том, что это опрометчивое решение, а родители, с которыми он всегда был близок, советовали, как и раньше, совмещать музыку с учёбой, Дрейк остался непреклонен – потому что чувствовал, что мир вот-вот повернётся к нему лицом и он сможет зарабатывать на жизнь творчеством. Более того, вторая пластинка музыканта получила название «Bryter Layter» – намёк на штамп из телевизионных прогнозов погоды: сейчас пасмурно, но дальше небо прояснится, it will be brighter later. То есть, другими словами, устойчивый образ Ника Дрейка – посмертная маска, которую на него надели почитатели, – вполне вероятно, не вполне соответствовал действительности; в нём немало наших проекций, сделанных задним числом.
При этом глупо спорить с тем, что при жизни Дрейк не был популярным музыкантом. Это сегодня его песни звучат на свадьбе Брэда Питта и Дженнифер Энистон, Питт озвучивает документалку об артисте и рассматривает возможность сыграть его в байопике, а неймдроппингом Ника занимаются Элтон Джон, Кейт Буш, Red Hot Chili Peppers, The Cardigans и еще десятки звезд из самых разных стилистических пространств. В 1960-е и начале 1970-х его карьера, можно сказать, не сложилась, хотя ему оказывал всестороннюю поддержку и продюсер Джо Бойд, работавший в числе прочего с ранними Pink Floyd, и Крис Блэкуэлл, директор крупной фирмы Island, которая даже положила Дрейку небольшую ежемесячную зарплату, несмотря на то что прибыли его записи почти не приносили. Творчество музыканта обладало способностью увлечь, едва ли не загипнотизировать людей, которые что-то понимали в музыке – так произошло, например, с Джоном Кейлом, композитором, виолончелистом, продюсером и участником, на секундочку, группы The Velvet Underground. Кейл оказался в Лондоне аккурат во время записи альбома Дрейка «Bryter Layter» и с ходу выразил желание стать его продюсером – в итоге он поработал с двумя треками: «Fly» и «Northern Sky».
