Одновременно с поединком самых сильных машин в центре начался маневренный бой между легкими танками на флангах. Он также был относительно равным – до момента, когда немцы вернули в сражение уцелевшие «штуги» обеих пехотных дивизий (штук девять их оставалось). Самоходки сразу уничтожили несколько Т-26; одновременно с этим на рубеж атаки вышел истребительный дивизион «мардеров» из состава танковой дивизии. Последние открыли огонь за полтора километра, позволив отойти несущим ощутимые потери средним панцерам и один за другим выбив наиболее опасные советские машины. Тем не менее германцы потеряли четыре Т-4 с коротким стволом, три с длинным и столько же средних панцеров Т-3 во встречном бою. Остальные потери пришлись, прежде всего, на чешские трофейные машины, несущие урон от Т-26, превосходящие «Праги» в огневой мощи, но уступающие им в бронировании.
Н-да, в конечном итоге мне удалось сдвинуть успех немецкого наступления всего на один день. На один! Но он же стал решающим…
Устремившаяся в прорыв 22-я танковая дивизия двинулась на север, намереваясь отрезать пути отхода и разгромить тылы 47-й и 51-й армий, фрицы также бросили на Керчь группу Гроддека. Однако… Во второй половине начался сильный дождь, несколько замедливший продвижение бронетехники обеих ударных группировок врага. И ситуация на второй день операции «Охота на дроф» разительно отличалась от происходящего в реальном 9 мая 1942 года, несмотря на общую схожесть. Генерал-лейтенант Черняк С. И., утративший в настоящем 1942-м управление войсками и не сумевший хотя бы тормознуть движение усиленной кампфгруппы полковника Гроддека, в этот раз отдал приказ находящейся на доукомплектовании 157-й стрелковой дивизии сменить понесшую потери 276-ю на рубеже противотанкового рва. Приказ запоздал, а вот начавшая движение дивизия оказалась на пути механизированной группы противника. Причем после ввода в бой 22-й танковой дивизии вермахта приказ комдиву был уже изменен: окопаться, приготовиться к отражению возможной танковой атаки на рубеже дотов 151-го укрепленного района. На позиции 157-й также откатились уцелевшие семь Т-26 и одиннадцать Т-60, чьи экипажи принялись спешно рыть капониры под танки с посильной помощью красноармейцев и кое-как маскировать технику. По сути, нам просто повезло, однако факт остается фактом: группа Гроддека вышла на подготовленный рубеж обороны свежей дивизии, обеспеченной артиллерийской поддержкой.
Прорвать его немцам с ходу не удалось; потеряв две самоходки и до роты рошиоров, а также не желая тратить драгоценное время, полковник изменил направление движения с востока на юг, в тыл 72-й кавдивизии. Но вскоре его передовые части столкнулись с выступившей навстречу 404-й стрелковой дивизией и уцелевшими Т-26 126-го отдельного танкового батальона.
Потеряв несколько броневиков разведбата, Гроддек бросил в бой штурмовой батальон на бронетранспортерах, «штуги», спешенных рошиоров, усилив атаку основных сил кампфгруппы огнем реактивных минометов и 150-миллиметровых гаубиц. Оставшиеся советские танки, вынужденные принять бой на открытой местности, были выбиты в считанные минуты, а пехота, имея в своем составе лишь незначительное число бронебоев и банально не успев окопаться, понесла значительные потери и была вынуждена отступить.
Механизированная группа опрокинула дивизию и в азарте попыталась прижать к морю и добить, но сгоряча устремившихся вдогонку рошиоров отразили плотным винтовочным и пулеметным огнем, а бронеавтомобили и бронетранспортеры, поддержавшие атаку румын, отступили, потеряв три машины от стрельбы уцелевших расчетов ПТРД. Поняв, что советская часть еще не сломлена и не потеряла боеспособность, полковник Гроддек вывел кампфгруппу из боя и повел ее на восток, к Керчи. Одновременно с этим 132-я пехотная дивизия перешла в наступление на позиции 72-й кавалерийской, успевшей, однако, хорошо закопаться в землю. Кто не знает, кавдивизии в Великую Отечественную войну ходили в кавалерийские атаки в исключительных случаях. А в большинстве своем лошадь для кавалеристов в годы ВОВ – это мобильное средство передвижения, позволяющее быстрее добраться до точки назначения. В бой кавалеристы вступали уже спешенными, как простая пехота… Так что, несмотря на участие в атаках штурмовых орудий, 72-я отразила до заката два вражеских удара.
В сущности, на конец 9 мая ситуация на Крымском фронте мало отличалась от событий реальной истории: полоса обороны была прорвана, немцы выбили бронетехнику 44-й армии и наносили удар на север 22-й танковой дивизией, а группа Гроддека все так же следовала в глубину Керченского полуострова. Отличались лишь потери врага и то, что в распоряжении командарма 44-й Черняка оставались на этот момент еще три боеспособные дивизии. Впрочем, как показали события 10 мая, ни выстроить линию фронта наличными силами, ни тем более организовать контрудар он не смог.
Однако однодневной форой, подаренной неуступчивыми, тяжелыми оборонительными боями еще 8 мая, сумел воспользоваться опытный, боевой генерал Львов, командующий 51-й армией (в реальности ему не хватило времени организовать общий контрудар, и советские части вступали в бой и погибали поодиночке). Для отражения возможного танкового прорыва в полосе 44-й (коим и стало наступление 22-й танковой дивизии вермахта) он успел собрать в тылу левого фланга армии мощный боевой кулак из 229-го отдельного танкового батальона (восемь исправных КВ) и 40-й танковой бригады (одиннадцать КВ, шесть Т-34, двадцать пять Т-60), а также 650-го полка 138-й стрелковой дивизии при поддержке 989-го артиллерийского полка УСВ (пятнадцать орудий) и 19-го гвардейского минометного полка (шестнадцать «катюш»). Кроме того, после прорыва линии фронта генералу Львову был переподчинен 457-й артиллерийский полк РГК, получивший боеприпасы (восемь 152-миллиметровых МЛ-20 и восемнадцать 107-миллиметровых М-60. 8 мая полк понес потери в контрбатарейной борьбе), а из состава 47-й армии передана 55-я танковая бригада (десять КВ, шестнадцать Т-60, двадцать Т-26), выступившая к югу вечером 9 мая.
Десятого мая продвигающиеся на север колонны 22-й танковой дивизии попали под мощный артиллерийский огонь советских гаубиц и систем залпового огня. А понесших потери немцев атаковали танки КВ и Т-34 (Т-60 Львов решил придержать, не желая терять легкие танки и экипажи в неравных боях с вражеской бронетехникой). Завязался напряженный танковый бой, в котором были выбиты практически все советские машины, но и противник понес тяжелые потери: в общей сложности от огня артиллерии и в бою с танками было уничтожено и временно выведено из строя более пятидесяти бронемашин. Особенно отличился тяжелораненный в бою командир роты 229-го отдельного танкового батальона лейтенант Тимофеев: его экипаж уничтожил шесть немецких панцеров.
Суммарные потери, общее напряжение боев и раскисший от дождей грунт значительно снизили темп продвижения 22-й танковой дивизии. 650-й стрелковый и 989-й полк УСВ были опрокинуты тараном многочисленных панцеров при поддержке пехоты 28-й дивизии (после боя немцы не досчитались еще как минимум одной роты панцеров), однако на 10 мая это был последний успех танковой дивизии. Понимая опасность последовательного отступления советских армий из только-только наметившегося котла, Манштейн отдал приказ группе Гроддека сменить направление движения с востока на север, в сторону Митрофановки.
