Глава 17
6 июля 1942 года, 12 часов 21 минута.
Район завода СК-2, г. Воронеж.
41-й пограничный полк 10-й стрелковой дивизии НКВД
– Значит так, бойцы, с минуты на минуту начнётся немецкая контратака, силами до роты «зольдат» при поддержке бронетехники. Фрицы однозначно сомнут наших на опорном пункте, разве что политрук уже успел привести остатки роты. Но даже так им придётся несладко, если до позиции докатят «штуги» и в упор расстреляют окопы. Тогда и поддержка батальона ничего не даст, и все потери окажутся напрасны. А вот у нас есть шанс связать фрицев боем и продержаться до подхода подкрепления, нанеся врагу максимальный урон. Ну что, готовы сломать хребет фашистской сволочи?!
Последние мои слова, произнесенные с абсолютной уверенностью в успехе предприятия, взбодрили бойцов, на лицах которых появились неуверенные улыбки. На самом деле подобной уверенности у меня самого нет, зато есть реальный шанс задержать фрицев и нанести им максимальный урон. И этим шансом мы просто обязаны воспользоваться!
– Тогда действуем следующим образом: рядовые Аксёнов и Токаев, ваша задача – занять первую лестничную площадку и держать вход в башню. Телами немцев можете забаррикодировать проход на лестницу, соберите все патроны к нашим и трофейным автоматам, если найдёте – гранаты. Когда немцы пустят в ход свои «колотушки», укройтесь за пролётом лестницы, он прикроет от взрывов. Держитесь столько, сколько сможете, но не дайте немцам войти!
Бойцы синхронно кивнули, одновременно сбледнув с лица от осознания сложности поставленной перед ними задачи. Но что поделать, бой нам предстоит жёсткий, лёгких задач не будет ни у кого.
– Раз поняли – выполнять. И с Богом!
Парни молча кинулись собирать патроны и набивать диски с рожками. Я же встретился глазами с улыбающимся Тимуром Ломидзе, держащим на плече МГ-34, и сухо спросил:
– Где «дегтярёв»?
Улыбка медленно сползла с лица грузина.
– Товарищ старший лейтенант, так патроны кончились! Я за немецким пулемётом и побежал – даже осколками мины зацепило! А потом мы с Ромой уже к башне бежали, «огурцами» ведь фрицы забросали!
Действительно, рука у бойца перебинтована, щеку украшает длинный, довольно глубокий порез. Да и молодец грузин, чего уж там, неплохо себя проявил в бою, но немного подрезать ему крылья все же стоит, а то совсем дурить начнет.
– То есть ты оставил вверенное лично тебе и расчёту оружие на поле боя? Необходимо объяснять, чем это грозит?!
Ломидзе стремительно побледнел. В мирное время в армии могли жёстко наказать за утерю одного патрона, а утрата пулемёта квалифицировалась бы как ЧП хрен знает какого масштаба. Видимо, сейчас Тимур вспомнил об этом, а я поспешил добить:
– Кроме того, очень странно слышать от второго номера пулемётного расчёта о том, что в дисках закончились патроны. Мне напомнить, в чью обязанность в расчете входит задача их своевременно набивать?
Парень совсем стушевался, я же принялся чеканить ледяным голосом:
– Утрача боевого оружия – это серьёзное преступление, товарищ боец! Вину искупите в бою. Трофейный пулемёт проверить на готовность к бою, занять позицию на первом ярусе у окна, расположенного по направлению к заводским воротам. Задача – истребить как можно больше фашистов и не дать им подойди к входу в обороняемое нами здание. Вопросы?
Грузин напряжённо рявкнул в ответ:
– Никак нет!
– Плохо, что нет. Я имею в виду вопросы про устройство пулемёта, боепитание, заправку лент. Оружие вы подобрали, а тубус со сменными стволами оставили… Короче, если возникнут вопросы по оружию, поднимешься ко мне, расскажу.
Конец фразы я закончил уже нормальным, спокойным голосом, развернувшись к паре своих пулемётчиков, присоединившихся к стрелкам Лопатина.
– Вас за то, что оставили «максим», корить не буду… Как плечо, Гриша?
Григорий белозубо улыбнулся:
– Да вроде неплохо, товарищ старший лейтенант!
Я усмехнулся в ответ:
– Тогда побудешь у Георгия вторым номером?
– Так точно!
– Хорошо. Тогда слушайте, товарищи Антюфеев и Беридзе, боевой приказ: берете трофейный пулемёт, захваченный мной в башне, – вон он, в углу стоит – и вместе с Тимуром спускаете вниз ящик с лентами к МГ. Там поделитесь поровну. Ваше окно – одно из смотрящих в заводской двор. Займите помещение напротив Ломидзе, ближе к лестнице – если что, поможете удержать её от прорывающихся немцев. Но!.. Огонь открываем только после того, как бронебойщики обезвредят немецкие самоходки. В крайнем случае, если немцы подойдут слишком близко. Это понятно?
– Так точно!
– Если припрет, то поднимайтесь на крышу, все вместе… Владимир, – это я уже к старшему «снайперской» группы обращаюсь, – стрелков у нас пять человек вместе с тобой. Дай мне наименее точного, с остальными располагайтесь у окон второго и третьего ярусов. Пока у тех, что смотрят во двор. Выбивайте пулеметные расчёты фрицев, их командиров. Но, опять же, только после выхода из строя бронетехники. Потом будете маневрировать к окнам с той стороны. Кого дашь?
После недолгого колебания Лопатин ответил:
– Мамедов, останешься с товарищем старшим лейтенантом.
Долговязый грузин вспыхнул, но негодование сдержал. Оценив выбор сержанта, я обратился к бойцу:
– Тимур, тебе оказана честь сформировать со мной расчет ПТР. Будешь патроны подавать и прикроешь если что, из СВТ.
Лицо интеллигентного парня прояснилось, а я между тем обратился к единственному уцелевшему расчёту бронебоев:
– Бойцы, наша с вами задача самая сложная и ответственная: вывести самоходки из строя. Она выполнима: поднявшись на крышу, мы сможем держать под огнём всю прилегающую территорию, стреляя сверху вниз. Напомню, что толщина брони «штуг» сверху составляет всего десять-восемнадцать миллиметров. А судя по звукам моторов, дистанция боя, когда самоходки покажутся в заводском дворе, не превысит триста метров. Заявленная бронепробиваемость ПТРД на этой дистанции вполне достаточна… Но!.. Позади боевой рубки находится моторное отделение, его прикрывают стальные жалюзи и тонкие броневые листы. Предлагаю бить по ним бронебойно-зажигательными, есть шанс сжечь самоходки к хренам собачьим!
Иван Родин, такой же долговязый, как и Тимур Мамедов, крепкий жилистый колхозник, успел отслужить срочную до войны. А немного повоевав в стрелковой части под Смоленском и отлежавшись в госпитале, стал одним из первых бойцов, освоивших систему ПТРД. В приданной нашему полку роте бронебойщиков его расчёт считался одним из самых опытных, и свою репутацию Иван Родин подтвердил в первом же бою на Песчанке, зарядив точно в борт «хорьха». Сейчас по-крестьянски обстоятельный мужик согласно кивнул в ответ на мои слова, густо пробасив:
