Константин огляделся, люди заканчивали укладывать тела погибших на поленницу. Аиша возилась с ранеными, пулеметчик головняка бдел. Прихватив карабин, лже-боярин отправился искать шарики с тьмой, если, конечно, у Кина нет собственного собирателя. Вот только как их поднять, чтобы не насторожить местных, проклятый говорил, что лучше не светить способности.
Сначала Константин осмотрел место гибели «волка», хотя язык назвать эту тварь волком не поворачивался, знатно над ним поработали. Тушу проклятого зверя утащили, но кровь обильно залила землю, обозначая, где тот погиб. Шарик нашелся без каких-либо вопросов, он лежал посредине черного пятна и слегка сиял, облегчая обнаружение. Воронцов опустился на относительно чистое место рядом, деля вид, что в сапог что-то попало, потом быстро поднял его, и пока никто вроде не видел, осмотрел. Он был чуть крупнее, светился ярче, и тьма была более плотная, чем в тех, что ему доводилось поднимать ранее. Натянув сапог, он отправился к туше «медведя», и здесь тоже нашелся шарик, только он был больше, чем даже с волка, и сиял он гораздо сильнее. Константин быстро огляделся по сторонам, вроде никто не смотрит, туша мишки и обломки грузовика прикрывает от Кина, стоящего рядом с поленницей. Нагнувшись, Воронцов поднял его, повернулся и столкнулся взглядом с молодым парнем, который стоял метрах в четырех и расширенными глазами таращился на бывшего детектива. На его плече было сразу три винтовки, похоже, он собирал оружие погибших.
— Трофейщик, — с придыханием, но очень громко произнес он, глядя на шарик с тьмой в реке.
— Пи…ц, — мысленно произнес Воронцов. — Молодец, Константин Андреевич, спалился на второй добыче.
Парень же завис, с восхищением смотрел на сгусток тьмы в его руке, словно впервые видел. Проклятый называл его способность собирателем, и что это редкий дар. Похоже, местные именовали тех, кто может поднимать сферы тьмы, трофейщиками.
— Ну да, — произнес Константин спокойно.
В этот момент шарик тьмы у него на ладони увидел идущий по своим делам Врам. Его и без того круглые глаза стали еще больше, он так и застыл, уставившись в одну точку.
— Сфера тьмы, — зачарованно произнес он, — да какая крупная и плотная. Ваш благородие…
Через минуту вокруг Воронцова собрались все выжившие, за исключением раненых, которые не смогли подняться. Даже парень со сломанной ногой приковылял, используя сучковатое деревце вместо костыля. Повисла гнетущая тишина, Константин переводил взгляд с одного лица на другое и видел в глазах людей одно и тоже — восхищение и вожделение, каждый хотел обладать этим небольшим плотным шариком. Его рука рефлекторно легла на рукоять револьвера, но этого, похоже, никто и не заметил.
— А ну разошлись, — рявкнул Кин, первым нашедший в себе силы отвести взгляд от сферы. Но часть людей его не услышала, продолжая неотрывно смотреть на предмет вожделения.
— Ваше сиятельство, — обратился к нему старший приказчик, — да уберите вы ее быстрее, они же сейчас бросятся.
Воронцов кивнул и сунул руку в карман, он понял, что крупно вляпался. Стоило сфере исчезнуть, как люди заволновались, правда, взгляд их прояснился, но теперь на Воронцова смотрели не с восхищением, а зло.
— А ну разошлись, — рявкнул Кин.
На этот раз сработало, и толпа, собравшаяся вокруг Константина, быстро рассосалась.
— Не было печали, — вздохнул приказчик. — Ваше сиятельство, что ж вы так неаккуратно-то?
Воронцов дернул щекой, не зная, что сказать, ведь старался не салиться, как он этого паренька проморгал?
— Потом поговорим, Кин, — и, пользуясь своим положением, отправился к грузовику, где погиб пулеметчик и убили волка.
Итогом обхода всех мест гибели искореженного зверья стала добыча еще трех сфер. Они были поменьше, чем с медведя, и не такие насыщенные тьмой, но все равно, судя по взглядам, которым сопровождалось его передвижение, для всех остальных эти черные шарики были бесценны. Знать бы еще, зачем они нужны. Не то, что для каких-то магических усилений, понятно, но для него пока это просто набор звуков. Итого в кармане у Воронцова скопилось одиннадцать сфер — шесть он взял в городе, и пять сейчас. Нужно спешно придумать, где их хранить, поскольку карман — не самое надежное место. Но больше всего ему не нравились взгляды людей, которые сопровождали его неотрывно. Вожделение, злоба, зависть — вот что читал Воронцов в этих взглядах. Дар благородного чужака находить эти черные сферы, озлобил людей, видимо, эти маленькие антрацитовые шарики сгущенной тьмы, были действительно бесценны.
Глава седьмая
Глава седьмая
Воронцов сидел на ступеньке кабины и смотрел, как черный дым уносит в Ирий души погибших людей. Он тайком осмотрел каждое место гибели, и вот там никаких шариков не обнаружилось. Кин, как старший, зарядил какую-то тягучую тоскливую песню, причем Константин смог разобрать всего пару слов. Долгая это была песнь. Сначала он пел соло, потом по одному подключились остальные. Плохо, обряд незнаком, по незнанию можно погореть. Черт, как же он так вляпался, и со сферой? Такое ощущение, что сел играть за стол с большими ставками, не зная правил и не разбираясь в картах. М-да, дела…
Костер прогорел, прогорел в одно мгновение, как только допели, словно огонь получил на последнем слове какую-то невероятную подпитку. Пламя взвилось метров на пять и резко опало, ни углей, ни элементов одежды, только пепел в выжженном квадрате.
— Магия, — тихо произнес Воронцов.
Люди, постояв с минуту, развернулись и отправились к машинам, готовиться к походу. Хотя с другой стороны непонятно, куда они собрались гнать, до сумерек часов шесть еще, но им виднее, и караван уж точно не останется на этой поляне.
— Ваше сиятельство, не откажите в разговоре, — попросил Кин, который, раздав указания, направился прямо к Воронцову.
Константин поднялся и направился вслед за приказчиком, который решил поговорить без лишних ушей.
Они остановились возле выжженного пятна, где еще несколько минут назад горел погребальный костер. Кин обернулся и посмотрел Воронцову прямо в глаза.
— Кто ты такой? — отринув какое-либо уважение, которое обязан был испытывать к аристократу, в лоб спросил он.
Константин понял, что его игра в лже-боярина провалена, и сейчас от этого разговора зависит, будет он жить, или погибнет. Хоть у старшего приказчика не было в руках оружия, но одно мгновение — и это изменится.
— Ты не боярин, нет в тебе их надменности, чопорности и солидности. Ты не знаешь простейших вещей, для тебя все происходящее внове. Ты ведь даже не знаешь, что за черные сферы ты поднимаешь? Так кто ты? Сейчас я тебя раскусил, следом остальные догадаются. И еще я говорю с тобой только по тому, что ты спас нас, если бы ты не убил искореженных зверей, мы бы все погибли, поскольку лишились защиты, слишком силен был ведун. Так что, мы тебе обязаны жизнью. Но, несмотря на это, я хочу услышать твои ответы, а там посмотрим.
