Воронцов молчал, каждое слово было гвоздем в крышку его гроба. И вариантов-то не густо. Первый — ответить честно, второй — врать, давя на то, что приказчик зарвался, продолжая отыгрывать роль лже-боярина, третий — выхватить револьвер, всадить ему пулю в брюхо и уходить в лес. Вот только — это приговор, без вещей, без еды, а скоро начнет темнеть, а какие твари тут ходят, он уже оценил, чертики — просто безобидные мутантики по сравнению со зверинцем черного ведуна. А значит, он покойник, и до утра не дотянет.
Кин понимал его затруднения и терпеливо ждал ответа. Воронцов обернулся, прикидывая расклад, и тут же заметил пулемет, развернутый в их строну. Стрелок вроде как наблюдал за этим сектором, но это не обмануло бывшего детектива, ствол смотрел точно ему в спину, одно неверное движение, и тот срежет его кроткой очередью. Нет, силовой вариант отпадает. Значит, либо врать, либо говорить правду. Обдурить аборигена не выйдет, он даже не знает, о чем врать, информации слишком мало. Неудивительно, что его топорную игру раскусили, да и Кин не глуп, сложил дважды два. Поэтому попаданец поневоле решил говорить правду, разбавив их вещами, похожими на правду, а дальше видно будет.
— Ты прав, я не боярин, я вообще понятия не имею, что происходит, и где я. Я очнулся три дня назад в проклятом городе, совершенно голый. Я не помню, кто я такой, ничего кроме имени и фамилии — Константин Воронцов. Я не представляю, что такое сферы тьмы и зачем они нужны, просто поднимаю их, когда тьма уходит из мертвых проклятых зверей или нежити. У меня остались какие-то навыки, знания по оружию. Да, откуда-то я умею стрелять, но это все. Я нашел оружие, одежду и две ночи провел в княжеском дворце, затем пошел прочь. Я не собирался представляться боярином, ты сам мне подкинул такую идею, когда, услышав имя и фамилию, наградил меня этим титулом. Кстати, с чего бы? Этот вопрос меня интересует больше всего.
Кин выглядел озадаченным. Если у него и был план получить подтверждение своих подозрений, а потом действовать по обстоятельствам, то он рухнул. Воронцов прекрасно представлял, о чем тот думает — а может, и в правду боярин, только потерял память?
— Допустим, — произнес старший приказчик барона Тротта. — Я чувствую, что ты говоришь правду, может, не всю и о многом ты умалчиваешь, но проблема все равно имеется. Ты не боярин, или боярин, но ведешь себя не так, как положено благородным. Почему я назвал тебя боярином? Это просто, любой младенец знает — дело в имени и фамилии. Есть список из тридцати мужских имен, ими могут назваться только высшая аристократия старой империи, Константин одно из них. Простолюдины не могут быть названы именами из этого списка, поскольку на каждом из них чары. Любой самозванец, решивший присвоить себе такое имя не по праву, окажется на колу, а каждый живущий чувствует, когда имя из списка присвоено незаконно. Но здесь ты говоришь правду, ты действительно Константин Воронцов. Фамилия, кстати тоже боярская, вот только род этот был уничтожен лет двадцать назад в результате гражданской войны, вспыхнувшей далеко на востоке между пятью боярскими родами, кто с кем, не вспомню, но насчет Воронцовых точно. Ну да оставим это, самое плохое, что ты трофейщик.
— А можно в двух словах? — попросил Константин. — Я вообще не понимаю, о чем идет разговор.
— После великой тьмы появилось много проклятых и нежити. История это очень долгая, и сейчас нет времени ее рассказывать целиком. Нежить была и до этого, но в гораздо меньших количествах. На нее охотились так называемые трофейщики, только они могли видеть и поднимать сферы тьмы, которые после того, как ведуны над ними поработают, могут помочь человеку развить разные способности, как, например, мой удар белого света. Но это так, детский лепет по сравнению с тем, что можно получить. Еще сферы тьмы идут на создание различных артефактов. Опять же мой нож из таких. Только вот трофейщиков очень мало, например, в Заречске всего один, древний дед, почти ослепший, ему чуть меньше двухсот лет, других у нас нет, так вот, его носят на охоту, но все, что он добудет, отходит барону и ведунам. Тот делится с боярином, на чьей земле живет, но старый Захар забирает себе одну сферу из десяти поднятых. И чем больше сфера и чем гуще в ней тьма, тем она бесценней. У бояр и князей есть свои команды трофейщиков, но их и вправду мало, да и гибнут они часто, работа не безопасная, риск слишком велик. Теперь ты понимаешь?
Воронцов кивнул, теперь он отлично понимал, что сейчас у него в карманах смертный приговор. Он не боярин, которого побоятся тронуть, он бродяга безродный, одиннадцать сфер для людей, которые его окружают — это могущество, это, как обвешаться золотом с ног до головы, и пойти гулять по ночным окраинам Москвы, где живут мигранты, тусуются скины и различная гопота. Хотя, скорее всего, сравнение неверное, поскольку Константин гораздо богаче. Это, как оставить на улице в темном дворе мешки с долларами.
— Я так понимаю, — глядя в глаза приказчику, спросил он, — у тебя есть какой-то интерес?
— Приятно иметь дело с умным человеком, — подтвердил догадку Воронцова Кин. — Мы продолжаем игру в боярина, я оказываю тебе почтение, знаки внимание, остальные не слишком дергаются, для тебя это сейчас самая лучшая защита. В замен я потребую одну сферу тьмы с сегодняшнего боя, и одну с каждого последующего, спокойного путешествия не жди.
— А если, допустим, будет всего одна сфера добыта?
— Она твоя, — немного подумав, ответил приказчик. — Но, если больше одной, ты делишься со мной.
— По рукам, — согласился Константин. — Может, подскажешь, как себя вести, чтобы вызывать меньше подозрений?
— Да я вроде уже сказал, — немного подумав, ответил Кин, — надменней, отстраненней от простого люда, смотри на всех, будто они тебе не ровня. Но учти, все это продлиться только до крепости, нас при въезде будет ведун проверять, он тебя раскроет мгновенно. Дальше я тебе не защитник. Барон наш, хоть и справедлив, но все имеет предел. Они с верховным ведуном наверняка захотят наложить лапы на добытое тобой. Может, что и оставят, но на многое не рассчитывай.
— А есть способ, как можно использовать сферы без ведунов? Или использовать их до того, как мы попадем в Заречск?
— Я бы вообще не советовал тебе туда ехать, — немного подумав, произнес Кин. При этом он настороженно оглянулся, выискивая, не подслушивает ли их кто. — В свете открывшихся обстоятельств. Но есть проблема, — он сделал паузу, — через одиннадцать дней нас снова накроет тьма, и все, кто окажутся в незащищенных местах, полнят ряды проклятых. За исключением, конечно, тех, в ком есть много света.
— А животные? По идее все они должны стать проклятыми? — в свою очередь спросил Воронцов.
— Животные — не люди, — покачал головой Кин. — Часть из них получит долю проклятия, но их не так уж и много. Не спрашивай, почему, даже ведуны не знают, хотя предполагают, что у них нет искры богов? А у людей есть, и если в ней есть чернота, то проклятие князя находит к ней путь, превращая человека в проклятого. Многие теряют разум, другие же остаются в уме, вот они опасны, как, например, тот черный ведун, что натравил на нас тварей. Странно только, что он ушел, не атаковав нас, ведь даже от его искаженных не спасли ни амулеты, ни обережные знаки. Так вот, возвращаясь к теме твоего посещения крепости, я бы не советовал тебе туда идти, пропадешь. Но до ближайшего города оттуда почти двести километров, и дорога идет дальше на север, мы последний караван, и в том направлении до тьмы больше никто не пойдет. Ты можешь просто не успеть.
