Делаю многозначительную паузу, давая старосте время оценить щедрость наших условий. Потом продолжаю:
– Теперь насчет храма. Мы свое дело сделали. А с каким уважением нужно относиться к этому древнему богу, вы, надеюсь, еще помните. И про его обидчивый характер деды вам наверняка рассказывали. Так что дальше хорошая погода зависит от вас и вашего благоразумия. В Минэе жрецов и инквизиторов сейчас нет, в древний храм можно ходить безбоязненно. Но вот рассказывать налево и направо про вчерашнее чудо не стоит. Кстати, кто у вас хозяин окрестных земель?
– Так они же это… самого князя вотчина.
– Вот и прекрасно. Его управляющему тоже про храм знать пока не нужно, а то он быстро на радостях налоги поднимет.
– Да куда уж еще поднимать! И так подати неподъемные.
– Тем более не стоит. Хорошо? А теперь расскажите нам, какие подношения ваши предки раньше в этот храм носили.
Ну, собственно все как Олаф и говорил: мука, цветные ленты, стрелы с ярким оперением. А еще цветы, мелкие серебряные монетки, ароматные травы, зерно для птиц, которым Эолмар особо покровительствует, и вино нового урожая, чтобы для созревания винограда всегда подходящая погода была. Староста оттарабанил весь перечень подношений, как по писаному – все людская память помнит, ничего не забыла, хоть древний храм уже несколько веков в запустении. Совсем не удивлюсь, если местные туда все это время и так захаживали. На всякий случай. А вот в то, что эти древние источники сами собой уснули, а храмы над ними без помощи жрецов и паладинов разрушились – не верю. Хоть убей. Начал вводить единобожие император Оттон I, а понтифики его начинание с удовольствием подхватили и продолжили. Всех под себя постепенно подмяли. Хотя вру – не всех. О загадочный Шимзед зубы они себе все обломали: и император Оттон, и понтифики, и даже Темные Лорды.
Сегодняшней ночью я снова парил над Западным Эскелом. Удовольствие от полета просто непередаваемое! В очередной раз пролетел над Минэем, с интересом рассмотрел внушительный мост через Нею и мощную неприступную крепость на Ведьмином перевале, где несут свою службу «головорезы» князя. Что сказать? И крепость хороша, и «головорезы» свое дело знают – граница с восточниками на надежном замке. Хотя бы на этом стратегически важном перевале. Дальше полетел уже над горами, высматривая поселения гномов. Далеко же они забрались – у самого Белого Пика живут, а это на лошадях дней десять пути, никак не меньше. Домики в их поселениях аккуратные, сложены исключительно из светло-серого камня, которого в достатке в местных каменоломнях, и все они, как один увенчаны островерхими крышами с кровлей из темного сланца. Все постройки довольно простые, но основательные – сразу видно, что их на века строили. Многие крыши украшают высокие шпили с флюгерами, а вокруг домов ровные ряды грядок. Кто говорил, что гномы не занимаются сельским хозяйством? Ложь и навет!
Дороги между поселениями не как у нас грунтовые, а тоже вымощены камнем. Но, похоже, большая часть жизни у гномов проходит под землей – работа там кипит. Что творится в самих шахтах – не увидеть, только слышен грохот каких-то механизмов и сильный шум, идущий из-под земли. Да вьется струйками дым над вентиляционными стволами шахт. Сами же входы в шахты можно легко узнать по отвалам горной породы.
Поселений темных дворфов не увидел. Да они вроде бы и не у нас живут, а на границе Восточного Эскела и бывшего Сурана, по ту сторону Медных гор, где-то рядом с Бездонным озером. Я раньше все сомневался, что Медные горы совершенно непроходимые, но сегодня сам в этом убедился – да, так оно и есть. Единственное место, где их можно перейти – Ведьмин перевал. А там попробуй-ка, прорвись – замучаешься «головорезов» из крепости выкуривать! Вон – еще раннее утро, а они уже чуть свет, все на ногах. Кто на крепостной стене дозор несет, кто по хозяйству хлопочет, остальные тренируются во дворе. Человек тридцать ремонтом дороги занимаются. Порядок железный, как в римских легионах. Нужно будет узнать имя их командира.
А потом горный хребет резко поворачивает на юг. И совсем чуть-чуть не дотягивает до побережья Закатного моря. В этом месте проходит оживленный торговый путь в Шимзед – загадочное государство кочевников. И естественно на самой границе стоит еще одна мощная крепость. Но надежнее замков в этом месте служит магия, своя и чужая. Своя привычная. А вот чужая – враждебная и непонятная. Я словно наткнулся на прозрачную стену вдоль всего отрезка границы, и даже не смог определить, что это за стихия. Да и стихия ли это? Чуть в отдалении от «стены» в землю врыты деревянные высокие столбы с изображением каких-то тотемных животных. А еще цепочкой, растянувшейся на несколько километров, стоят каменные истуканы с такими зверскими лицами, что у нормального человека и мысли не возникнет нарушить охраняемую ими территорию. Их там штук триста, никак не меньше. Я начал считать, но быстро сбился со счета. Похоже, что эти идолы – изображение духов предков. Интересно, что женщин среди них нет, лица только мужские и явно с восточными чертами. Один в один наши древние степняки.
Ну, раз дальше меня не пускают, я делаю разворот по дуге и лечу назад в Минэй теперь уже вдоль побережья. Разглядываю небольшие рыбацкие поселки на берегу, в море – корабли и лодки под парусами. Но меня долго еще преследует в спину ощущение чужого, настороженного взгляда…
* * *
Спустившись следующим вечером в подземелье, магистр Альтус с удивлением обнаружил эльфийского посла лежащим не на топчане в кабинете, а на светящемся мху, покрывающем пол древнего склепа. Дианель сладко спал, раскинув руки в стороны, и на его бледном совершенном, как у статуи лице разлилось умиротворение. Мышонок, заметив Альтуса, тихо пискнул на плече эльфа и смешно потянул носом, принюхиваясь к еде, принесенной магистром.
– Сторожишь? – кивнул тот Шустрику – Молодец. Пойдем, покормлю тебя. Не бойся, твоему другу ничего здесь не грозит.
Мышонок замер, принимая для себя нелегкое решение, и вскоре бодро посеменил за магистром, шустро перебирая по мху своими короткими лапками. В отличие от эльфа, его энергия светящегося мха не питала, а есть уже очень хотелось. В кабинете Альтус удивленно оглядел пустую тарелку, оставшуюся с прошлой ночи.
– Ну, ты силен, Шустрик! Куда только влезает?
Круглый, как шарик мышонок скромно промолчал и выжидающе уставился на магистра темными бусинками своих глаз.
– Да, ты не мышонок, а целый прожорливый хомяк. Держи. – Мышонку протянули кусочек свежего сыра, и тот с радостью вцепился в него передними лапками.
– С Шустриком беседуете? – За спиной бесшумно нарисовался проснувшийся Дианель.
– Да вот стою, размышляю, куда в него столько влезает?
– Не удивляйтесь, магистр. Он сейчас расходует много энергии на поддержание ментальной связи со мной, это довольно затратная магия. Альтус, я вчера не успел спросить вас, а как там наш Йен поживает?
– Йен? Трудно сказать. Видимо он уже в Минэе, но в замке отца пока не появлялся. Альбрехт, по крайней мере, мне об этом не сообщал.
– Вы до сих пор переписываетесь?
