— Знаешь, где это?
— Знаю — кивает тот, прочитав название деревушки — это же совсем рядом
— Тогда показывай дорогу…
…Появление конного отряда вызвало переполох среди селян — головорезов в Минэе знают, да и во всем княжестве к ним тоже относятся с большим уважением. А уж если за спиной у них еще и молодой парень с отрядом личной охраны, то не так уж и трудно догадаться, кто это прибыл. Староста колобком скатывается с крыльца собственного дома, вытирая на ходу рот ладонью. Из-за стола человека вытащили
— Ваше Сиятельство! — безошибочно выделяет он меня в толпе воинов и кланяется чуть ли не до земли — спасибо, что так быстро прибыли! Пойдемте, я вам все покажу, здесь недалеко…
Мы недоуменно переглядываемся с десятником, но направляемся вслед за этим румяным моложавым мужчиной по главной деревенской улице. Потом сворачиваем в один из переулков и наконец останавливаемся перед небольшим аккуратным домом. Из-за заборов соседних участков на нас испуганно таращатся женщины и дети — словно эти селяне никогда вооруженных всадников не видели. Да что у них здесь случилось-то…?
Вскоре выясняется, что случилась у них здесь неудачная попытка залезть в тот самый дом книготорговца, ради которого и мы здесь. Один деревенский умник, узнав утром в городе про его арест, решил, что сейчас самое время поживиться бесхозным имуществом, пока стража городская не нагрянула. Ну, и полез в дом… на свою дурную голову. Нарвался там на темный охранный амулет, и теперь ему никакое имущество уже не понадобится — ни свое, ни чужое. Лежит вон, скрюченным трупом на пороге чужого дома, а сельчане даже не рискуют подойти и забрать его оттуда.
— … … ….! — вырывается у меня на чистом русском. Потому что сказать мне больше нечего. Труп незадачливого воришки напоминает собой высохшую мумию. И на фоне безобидного деревенского домика и аккуратно подстриженных кустов перед резным крыльцом она смотрится… сюрреалистично.
— Как еще из дома-то смог выбраться, бедолага… — качает головой Лукас, неловко слезая с лошади — охранка явно растянута внутри.
Десятник, шикнув, на осмелевших ротозеев, выставляет на улице заслон из своих людей, чтобы никто не мог приблизится к воротам. Староста неловко переминается с ноги на ногу рядом с нами, не зная, что ему дальше делать.
— Давно этот дом куплен? — спрашиваю я у него, спешившись.
— Почитай год уж скоро будет, Ваше Сиятельство. И ведь слова дурного никто от хозяина никогда не слышал, приличный с виду человек.
— Все они… приличные — вздыхаю я — пока до темной магии не дорвутся. А эта бестолочь чего туда полезла?
— Так ведь хозяин дома должен ему был, траву он у него в саду косил несколько раз. Забрал бы свое, да и ушел.
— Сам-то веришь в эту сказку?! — усмехается Харт — за пару медяков голову сложить?
Староста смущенно опускает глаза. Понятно… К приезду стражи дом бы ушлые селяне до последней нитки очистили. Просто не повезло им, что хозяин зубастым волком оказался. Перестаиваю зрение, внимательно осматриваю иссохший труп воришки, крыльцо дома и распахнутую настежь дверь. Нет, снаружи все здесь чисто. Слабый остаточный след ведет лишь вовнутрь. Лукас со мной согласен. Если охранные чары и остались, то они где-то там.
— Староста, скажи своим людям, чтобы унесли труп. Пусть готовят погребальный костер и сожгут его как можно быстрее.
— А можно уже? — опасливо косится мужик на дом.
— Можно, забирайте.
Через пять минут уже ничто не мешает нам с Лукасом войти в дом. Героев изображать мы не собираемся, поэтому учитель выставил перед нами сильные магические щиты, а я держу наготове ас-урум. Меч беспокойства не проявляет, лишь слегка вибрирует, реагируя на присутствие где-то в доме темной магии. Но продвигаемся мы осторожно, береженого боги берегут…
Темный амулет находится в комнате, служившей хозяину спальней. Он охраняет искусно замаскированный спуск в подпол. Теперь уже никогда не узнать, откуда ушлому селянину стало известно про хозяйский схрон — он ведь точно магическим зрением не владел. Но тяжелый сундук в углу успел наполовину сдвинуть в сторону. Тут-то охранные чары видимо и сработали. И теперь от невзрачного серого камушка, вмонтированного в крышку сундука и высосавшего из воришки жизнь, расходились в сторону знакомые грязно-фиолетовые волны.
— Знаешь Йен, а ведь этот темный амулет изначально был довольно слабым — задумчиво говорит Лукас рассматривая артефакт темных умельцев, но не трогая его — иначе торговец, не обладая магией, не смог бы его активировать.
— И слава Айрану! Зато теперь он нажрался и смотри, как засиял! Счастье селян, что вору удалось доползти до дверей — видно был крепким парнем. Иначе потом и всех остальных, зашедших без спроса в этот дом, ждала бы та же участь.
— Ну, что? Сжигаем амулет?
— Зачем? Пусть мой ас-урум им закусит, ему же все равно, какая там магия. А для нас тоже хороший урок — нельзя в такие опасные дома посылать стражу без Клемса и его ларца.
— Торговец видимо на это и надеялся, когда под пыткой признался — хотел подороже свою жизнь продать и утянуть за собой побольше людей.
Ас-урум довольно чавкнув, заглатывает грязно-фиолетовую «плесень», которая вспыхнув последний раз, сгорает в багряном всполохе. Еще один такой амулет спрятан хозяином среди небольших корзин в дальнем углу подвала. Но мы с учителем не наивные селяне и чего-то подобного заранее ждали. Чвак. Ас-урум уничтожает и этот хитрый «магжет». А в корзинах, как и ожидалось, оказались мешки с золотом и серебром. Они небольшие, но очень тяжелые — мне изрядно пришлось попотеть, закидывая все их наверх. Лукас во время зачистки подвала держал до последней минуты свои щиты, так что к любому очередному сюрпризу мы были готовы. Потом внимательно обыскали дом, но больше ничего интересного или опасного там не нашли. Так что, закрыв входную дверь, Лукас накинул на дом охранку, и, распределив тяжелые мешки на весь отряд, мы отправились в обратный путь.
Проезжая мимо небольшого деревянной часовни, рядом с которой деревенские жители готовились к погребению погибшего односельчанина, я остановил коня. Обвел строгим взором притихшую толпу
— Надеюсь, это стало хорошим уроком всем вам, чтобы больше к чужому добру руки не тянули. Могли бы и всей деревней там полечь.
— Но теперь-то там все хорошо? — осторожно интересуется кто-то из женщин. Остальные селяне, вытянув шеи, с заметной тоской в глазах смотрят на тяжелые переметные сумы, притороченные к седлам наших лошадей.
— Дом перешел в собственность казны. Каждого, кто полезет туда, ждут каменоломни.
Деревню наш отряд покидает в настороженной тишине…
…Примерно такая же тишина воцаряется на постоялом дворе, когда мы заезжаем туда и спешиваемся у коновязи. Многие постояльцы своими глазами видели здесь мой поединок с Рихардом, наверняка и на похоронах Тиссенов потом были, и на коронации в Храме — так что молодого князя во мне легко узнали. Хозяин попытался вернуть деньги за постой, уверяя что принимать меня здесь было для него большой честью, но я этот мелкий подхалимаж пресек на корню. Не фига приучать народ к такому. Расплатился, как положено, и отправился в свой номер собирать оставшиеся вещи.
