— Так не честно… — лаская пальцами клитор и распределяя влагу для безболезненного вторжения, говорю то, что нужно было сказать раньше:
— Назначили половой покой, а ещё… — проталкиваю головку в ошеломляющую узость ее лона, теряя всякий контроль. — Ох, Ева… нужно договорить, — продвигаясь дальше, врезаюсь до упора, ударяясь пахом об нежную кожу ягодиц.
— Договаривай, — подаётся вперёд, освобождая меня от своего томительно плена. Ствол аж заходится в негодовании от ее такого поступка.
— Лекарство влияет на зачатие, в частности на развитие ребенка. Прости за те слова, — проталкиваю ладонь под голову Евы, разворачивая ее лицо за подбородок, чтобы в следующий миг впиться в мягкие губы.
— Почему сразу не сказал? — отрывисто спрашивает между поцелуями, смотря на меня своими бездонными глазами.
— Я ревнивый придурок, который впервые не то, что влюбился, а сразу… Полюбил.
Пристраиваю свой каменный член к ее влажным складочкам снова. Ева охает, стараясь самостоятельно насадиться на меня, но теперь и мне с ней хочется поиграть. Скольжу стволом вверх — вниз, вырывая из ее порочного рта стоны, переходящие в крик.
Зацеловываю шею, плечи — все, до чего могу дотянуться. Толкаясь языком в ее маленькое ушко, схожу с ума от своих же чувств к ней.
— Пожалуйста… — молит Ева, чтобы я запомнил ее всю собой, чтобы перестал мучить своими изощренными ласками. Я и себя мучаю.
Закрыв глаза, вторгаюсь в ее подготовленное мной тело. Под веками взрываются тысячи ярких вспышек при каждом моем неспешном толчке. Сегодня нам обоим хватает только моих фрикций, чтобы каждый из нас испытал ошеломляющий оргазм.
Развернув Еву на спину, кончаю ей на живот, обещая мысленно себе, что у нас все обязательно получится. Нельзя вот так похерить такие чувства. Нельзя себя лишить чего-то настоящего из-за своих же страхов или неопытности.
Только сука — ревность опять «поднимает голову», разнося по венам самый настоящий яд, отравляя меня. Еве не нужно давать мне повод для нее, мне достаточно того, что она поддерживает с ним общение. Множество факторов спасают меня от повторной фатальной ошибки. Она здесь. Со мной. Выбрала меня… Нищего студента.
— Мне нужно в ванну, — шепчет хрипловатым голосом. — Иначе все постельное белье испачкаю.
— Я тебя сам отнесу, — встав на колени, поднимаю ее на руки. — Возвращайся ко мне… Домой.
— Скоро Аня уедет к своей бабушке. Она попросила меня присмотреть за квартирой, а также гулять по вечерам с соседской собакой, когда ее хозяйка будет работать в ночные смены. Не могу отказать, — целуя мою грудь, сильнее сжимает мои плечи своими горячими ладошками.
— Надеюсь Анна Николаевна не против, если ее простыни будут неприлично измяты, — хохотнув, она бьет меня кулачком в грудь. — Так и быть, придется все хранить от нее в строжайшем секрете.
— А как же… — не даю договорить, специально включая ледяной водопад душа над нашими головами. Она визжит и брыкается, а мне все по кайфу. Да, именно так.
— Угомонись, а то… — и как же кайфово встретить ее взгляд, полный похоти и желания. — К черту простыни. Купим ей новое белье.
Утром мы собираемся каждый по своим делам максимально быстро, потому что проспали, потому что опять захотелось присвоить ту, что и так уже моя… Сбился со счету в который раз.
— До вечера, — целую вкусно пахнущую щеку, облизывая взглядом напоследок ее образ «невинной училки». Опять чувствую ревнивые нотки в своем голосе — у сопливых студентов глаза не на мягком месте. Они тоже видят какая она вся ладная и притягательная.
— Позвони мне как доедешь до спортклуба, — распахивая губы, она впускает в свой теплый рот мой язык. Ее отзывчивость кружит голову похлеще любого дурмана.
— Пошла… опаздываю, — ещё один короткий поцелуй и она покидает машину.
Я смотрю ей вслед и не могу на нее насмотреться. Ледяная волна волос струится, подобно шёлку при каждом ее движении бедер. Охренительная. Чувственная. Шикарная.
Краем глаза замечаю странного типа, что трётся около колонны, рядом со входом в институт. Шапка надвинута на глаза очень низко, руки спрятаны в карманах да и смотрит он исключительно на Еву.
Каких-то пара мгновений и он оказывается рядом с ней, чтобы в следующий миг плеснуть ей в лицо какую-то жидкость.
Щупальцы страха проходятся вдоль моего позвоночника, парализуя все мои движения. Я могу только наблюдать через лобовое стекло, как она оседает на колени, обхватив руками свое прекрасное лицо.
Сжав кулаки до проявления мелких венок, что готовы лопнуть в любой момент, бью по клаксону, привлекая внимание прохожих. Следом выбегаю из тачки.
— Что случилось? — склоняюсь над Евой, молясь, чтобы это было не то, о чем я сразу подумал.
Глава 32
Ева
Выйдя из машины Кирилла, чувствую всем своим естеством его ласкающий мои женственные изгибы взгляд. Он осязаемый, чувственный, порой обжигающий своей откровенной порочностью. В этом весь он.
Мне так хочется оглянуться назад, но мое внимание приковывает другой молодой человек — ко мне приближается мой студент, кажется, его зовут Артём.
Он не смог закрыть семестр, и мой предмет оказался решающим в его «судьбе». Стал последним гвоздем, который он сам же и забил своими незнаниями о простых началах в административном праве.
Я бы поставила ему удовлетворительно, если бы не Тамара Петровна, которая решила посидеть со мной на экзамене, пока в нашем кабинете ремонтировали окно. Мне было очень жаль мальчишку… Второй курс и четвертый «хвост» без права на пересдачу.
Парень останавливается передо мной, не давая возможности пройти дальше. Его глаза совершенно безучастны к происходящему, они будто утратили весь тот жизненный свет, который «транслирует наша душа».
Мне бы кинуться от него в сторону, обойти, сделать шаг назад, а я не могу. Просто стою и смотрю на то, как он ловко достает из большого кармана куртки какой-то пузырек.
Взмах его руки и холодная жидкость прямиком попадает на мое лицо, немного обжигая роговицу глаз. Оседаю на колени, схватившись руками за лицо.
Звук автомобильного клаксона выводит меня из ступора, а затем я слышу до удушающего счастья голос Кирилла. Он рядом. Я не одна.
Вокруг уже снует толпа зевак, что начинает охать, приговаривая из разряда «среди белого дня», «он скрылся в той стороне». Стараюсь взять себя в руки и успокоиться. Это не кислота. Точно не она.
— Что случилось? — пытается убрать мои руки от лица, что уже неистово расчесывают глаза ногтями, размазывая идеальный дневной макияж, который я так тщательно наносила.
— Глаза щипят… — машинально пытаюсь найти в сумочке маленькую бутылочку воды. — Надо промыть.
