— Прости, — он поднял свою грязную руку и положил сверху на ладонь Астин, снимая ее у себя со лба. — Я очень виноват перед тобой.
Край одежды, загораживающий ему свет, исчез, и Раймон с удивлением увидел двух отвратительных старух-нищенок, сидевших возле него и крепко державших друг друга за руки. Видимо, у него на лице отразился почти ужас, потому что грязная карга, примостившаяся ближе к нему, залилась усталым молодым смехом и весело бросила второй:
— Гляди-ка, Беренис, он нас не узнает! Раймон, Раймон, где же твоя магия? Кто учил меня отводить взгляды?
— Я учил, — потрясение произнес герцог. — Но так и не выучил.
Конечно, Астин когда-то была одной из самых способных его учениц. Приезжая в Орней, в гости к своим союзникам, родителям Астин, герцог показывал малышке-принцессе дешевую ярмарочную шутку, благодаря которой цыгане крадут кошельки у зазевавшихся прохожих. Это называлось «отводить взгляд», нужно было, прямо глядя в глаза «жертве», рассеять ее внимание, переместить на что-то другое и в подходящий момент исчезнуть, словно раствориться в воздухе. Маленькая Астин хохотала до упаду, когда Раймон мгновенно таял у нее на глазах.
Это был простенький трюк, для которого большого ума не надо, иное дело сейчас. Чтобы создать столь убедительную реальность, необходима мощная концентрация магических усилий, а Астин только что перекачала в него столько собственной энергии, что ни при каких условиях не смогла бы удержать иллюзию.
— Раймон. Ты меня слышишь? — ласковый насмешливый голос удержал его галопом мчавшиеся мысли. — Я сказала, Беренис здесь.
Только тут герцог рассмотрел вторую старуху, сидевшую за спиной первой и выглядывавшую у нее из-за плеча.
— Беренис? — только и мог выговорить он. Крупные слезы катились из глаз молодой женщины, оставляя на лице грязные борозды размытого грима. Но они не могли смыть ни отвратительного ноздреватого носа, ни мерзких пятен обезображенной кожи. — Беренис, что с тобой?
— Это воск, глупый мой герцог. Воск, краски и грязь, — ласково произнесла она, касаясь рукой его подбородка.
Астин уступила своей спутнице место возле Раймона, а сама отодвинулась подальше.
— Так уродуют себя все нищие и попрошайки, — пояснила принцесса, но ее голос потерялся и растаял в воздухе.
Герцог видел сейчас только протянутую к его лицу руку Беренис и молился, чтобы видение не исчезло.
— Мы пришли за тобой, — ласково сказала наложница. — И очень испугались, увидев тебя лежащим без движения. Мы думали, ты умер.
— — Я тоже так думал, — кивнул Раймон. — Здесь недалеко у берега две лодки с нашими воинами из
Орнея, — устало вздохнула Астин. — Мы хотели сначала найти тебя, а потом показать им, где ты. Мы даже не думали, что ты так близко. Сейчас мы их приведем…
— Ваше высочество, — голос Беренис прозвучал почти робко. — Я бы хотела остаться рядом с герцогом.
— Конечно, — Астин встала. — Посиди возле Раймона, пока я не вернусь.
Ее тень исчезла в овраге, а затем взметнулась на гребень с другой стороны. Никто из вёльфюнгов не остановил ее, никто даже не обратил внимания, что к прикованному герцогу подходили две нищенки и одна из них осталась с пленным.
Было уже довольно поздно, когда Астин, миновав рытвины и овраги на берегу Арна, выбралась к реке. Она и не предполагала, что идти будет так тяжело! Принцесса отдала Раймону слишком много силы. В висках у девушки стучала кровь, голова кружилась. До неширокого затона, где в ивняке прятались орнейские ладьи, осталось совсем немного. Но принцесса испугалась, что не дойдет. Просто потеряет сознание и упадет где-нибудь в ближайшей канаве. Тогда Раймон… Нет, об этом она не будет думать. Девушка опустилась на землю и стала осторожно сползать на четвереньках вниз по скользкому склону. Затон был уже виден. Еще… еще…
Крепкие руки подхватили Астин, и она едва смогла перебраться через борт лодки. С трудом ворочая языком, принцесса Рассказала, где найти Раймона, и повалилась на корме. Все окружающее стало ей безразлично. Она не видела, как высаживались на берег воины, как они, обнажив мечи и стараясь Двигаться потише, уходили в ночь.
Зато их увидел Раймон, и то в последний момент. Стычка у ворот была короткой, отступление поспешным. Акситанцы разбили цепь, сковывавшую их герцога, подхватили на руки его и Беренис и, отбиваясь от опомнившихся вёльфюнгов, бросились к своим лодкам.
— Тибо, мальчик, уходим! — Раймон и не предполагал, что у него так быстро прорежется командирский голос. Герцог представил себе комичность ситуации, при которой он — полумертвый калека — пытался давать указания сыну, управлявшему боем, и замолчал.
Вот еще один человек, перед которым он очень виноват. «Великий Раймон на коне, Тибо рядом!» Вечная тень своего непобедимого отца… второй… А ведь ему предстоит быть первым! Об этом герцог раньше не думал. «Привыкнет держаться за чьим-то плечом и в нужный момент… Что я говорю? Вот он нужный момент, и мальчик там, где надо. Не пасует и дерется прекрасно. Не стоит его одергивать, тем более при воинах, которых он спас для меня… Все потому, что я не любил первую жену. Не верил, что от нее может произойти что-то путное. Но сына-то я любил! Пора доверить ему самостоятельное правление где-нибудь в Героне. Ведь это он, «малыш Тибо», «Тибо, который никак не вырастет», спас и увел в Орней остатки разбитой армии. Сейчас он спасает меня, а я: «Тибо, мальчик, скорее…"»
Они сидели на корме большой грузовой ладьи. Мощные взмахи весел резали воду. Воины стремительно толкали судно вверх по реке, но течение было против них, и только что вышедшим из боя людям приходилось нелегко.
— Я очень счастлив, что ты остался в живых, — сказал Раймон, беря руку сына и откровенно не зная, с чего начать разговор. — Ты молодец, ты столько сделал.
— Счастье, что ты жив и мы тебя нашли, — почти зло выдохнул Тибо. — Теперь по крайней мере войско будет кого-то слушаться.
— Разве оно не слушается тебя? — герцог поднял брови. — Я этого не заметил.
— Отец, — сухо сказал молодой рыцарь, — они привыкли подчиняться тебе, а у меня все идет со скрипом.
— Люди притираются к тебе, — оборвал его герцог. «Это я позаботился, чтобы у Тибо был авторитет в войсках», — подумал он, но вслух сказал другое: — Я намерен после того, как все кончится, отдать тебе в управление крепость Герону. Тибо задохнулся от неожиданности.
— Почему? Мы проиграли, бежим…
— Скажи иначе, — твердо поправил его Раймон, — мы отступили и спасли армию, вернее: ты отступил и спас армию. После поражения в Анконнском ущелье я сделал бы так же. Или ты думаешь, что надо было «с честью умереть там, где умер наш герцог»?
— Да, — кивнул юноша, — такие разговоры были среди рыцарей.
— И что ты сделал?
— Ничего, — Тибо опустил голову и даже втянул шею. — Ничего, просто старался не замечать…
