Я тяжело вздыхала, пытаясь прийти в себя. Мне просто необходимо отвлечься. Надо послушать, что досталось ребятам, если такое уготовано мне.
Еще один тяжелый и глубокий вдох. Куча сил, чтобы вновь открыть глаза и вернуть слух к реальности. Только вот лучше бы я этого не делала. На окружающих лицах был не просто страх, там был гнетущий и всепоглощающий ужас. Казалось, никто не моргал даже, не говоря уже о дыхании.
Вот, черт! За своими переживаниями я все пропустила. Я прослушала самое страшное — наказание Фила, но его мне не было жаль. Лоренцо схватил меня за руку. Автоматически я повернула голову к нему, одновременно дернув руку вверх, поскольку он на меня облокотился.
«Господи, прости нас неразумных. Мы согрешили. Мы совершили преступление против нашего племени. Искренне раскаиваюсь в совершенном и прошу твоего милосердия. Я готова понести заслуженное наказание. Боже, дай нам силы вынести его, а большего и не смею просить».
Я молилась, всем сердцем веря, что Господь услышит мою неумелую молитву и даст мне и ребятам сил, вынести все уготованные нам испытания и выйти из них с честью.
— Отбывание наказаний начнется завтра вечером. В восемь! — громким, но достаточно спокойным при этом голосом, проговорил вождь. Но никто не сдвинулся с места. Никто не собирался уходить. Или просто не мог? Шок — это единственное объяснение.
Что же за испытание предстоит ребятам? Надо спросить, только вот кого? Сами ребята сейчас не в состоянии говорить. Хоть и оба парня не были настолько восприимчивы к переживаниям, как их матери, сейчас они были в трансе.
По их глазам было видно, что они выпали из реальности. Рука Лоренцо стала сильнее сдавливать мою ладонь. Теперь я ощущала его силу. Было немного больно, но видеть его таким убитым было намного больнее. А я, дура, даже посочувствовать ему не могу, потому что все прослушала, все себя жалела! Эгоистка!
Все, что мне оставалось, это поддержать его. Я повернулась к нему всем телом и положила вторую ладонь на его руку. Глупо, конечно, но мне почему-то показалось, что это ему поможет.
— Все свободны! — заорал вождь. Только этот дикий и раздраженный вопль заставил жителей разойтись. Остались только некоторые.
Отец Фила совместно с врачом уже увел супругу в дом. Сейчас он вернулся за сыном. Фила он уводил практически также, как и жену. Шок. Больше никаких объяснений у меня не было. Вождь посмотрел на них с пренебрежением, повернувшись уже у порога дома.
Да, дом вождя стоит в центре деревни. Строгий взгляд достался и мне, но я не обратила на него должного внимания. Сейчас на мне вис Лоренцо.
— Сын, отпусти! Отпусти Ламию! — тихо проговорил его отец, отрывая его от меня. Лоренцо наконец-то поднял глаза. Стеклянные, совершенно бесчувственные глаза. Какая же буря эмоций скрывается за ними? Сколько сейчас в них отчаяния…
Лоренцо увел отец. На него было смотреть страшно. Я еще несколько минут просто стояла на площади. Я даже не шевелилась, осознавая всю тяжесть того, что мы натворили.
— Ламия! Ламия, девочка, тебе тоже пора, — проговорил за моей спиной Дорджест.
Я повернулась к нему. Оказалось, что на всей площади только мы. Я бросилась на него, точнее в его объятья. Не знаю, что это было, но мне захотелось выплакаться. Теплые руки мягко похлопали меня по спине, когда я разревелась. Сколько я так рыдала? Понятия не имею. Но мне однозначно стало легче.
Странно, но я плакала третий раз в жизни. Первый раз после казила. Второй от обиды, в ссоре с мамой, которая позволила отцу так издеваться над нами. И вот третий раз…
— Я не пойду домой. Не могу. Не могу идти к нему в дом, — говорила я, как только обрела способность говорить.
— Ты не можешь пойти ко мне. Это не правильно расценят, — тут же ответил Дорджест.
— Принеси мне пару одеял, пожалуйста!
Моя просьба удивила его, но Дорджест прекрасно меня понимал.
— Может быть, спальный мешок? — посмеивался он. Но я кивнула в ответ. Его шутка не привела меня в чувства, и он ушел на минуту. Вернулся он с большим спальным мешком и каким-то странным ковриком в руках.
— Где стелить?
Я оглянулась, понимая, как все это будет выглядеть.
— В сарае, — тихо ответила я. С одной стороны я буду на территории своего дома, и одновременно не буду под одной крышей с ним. Лучше так!
Впервые в жизни я ночевала вне дома. Ночь была беспокойной от снов, но не от посетителей. Даже мама не стала меня искать. Родители…
— Как спалось вольному изгою? — раздался голос Дорджеста где-то рядом. Я уже проснулась, но вставать не спешила. Судя по свету на улице, было еще рано.
— Привет. А мне казалось, что еще рано в школу, — потягивалась я.
— Да, у тебя есть еще полчаса, а потом все равно придется вставать.
Добрый и понимающий! Ну, почему мои родители не могут быть такими? Риторический вопрос, конечно, но все-таки…
— Обязательно. Школу я не прогуливаю. Расскажи мне лучше, какие именно наказания ждут ребят!
— Ты не слышала? — удивился он.
— Нет, прослушала. Ушла в себя, ты же знаешь.
— Да, я знаю, как ты можешь. Ты прости нас за это. Твое наказание даже чуточку смягчить не удалось. Он сказал, что это тебе еще за что-то. Что он имел в виду?
— Наверное, мое желание выступать на рождественском балу. Это в его духе. Ладно, это не так важно. Что с ребятами?
— Лоренцо и Филу достались двойные наказания. Сначала им предстоит бой с Фассом. А затем казил. Лоренцо досталась одна ночь, восемь часов. Филу две ночи и день (тридцать два часа), причем без еды, только вода.
— Кошмар какой! Он совсем рехнулся? Как так можно? А время для восстановления у них будет? — изумилась я отцовской жестокости. Что такого случилось, чтобы так мучить? Ведь после боя, с обширными ранениями можно и умереть!
— Это еще Филу повезло. Он для Лоренцо готовил более длительный срок в казиле. А вот Фила хотел подвергнуть очищению, — говорил Дорджест, а сам сглатывал и вздыхал. Я опять ошиблась. Предела жестокости вождя не существует. Подвергнуть очищению, значит отправить в крупный город биться в одиночку. Хуже просто нельзя придумать…
— А время будет только у Фила. Мы его ели выпросили. Парню хоть чуточку нужно будет поесть перед казилом. А вот Лоренцо не так повезло.
— В общем, уступки он сделал именно тому, кто больше всех виновен! Здорово! Ты просто «поднял» его в моих глазах. Более мерзкого и подлого поступка я и представить себе не могу! Лоренцо сделал все и даже больше чем мог в той ситуации, чтобы предотвратить перевоплощение этого отморозка. А ему почти никаких поблажек и не сделали!
— Он будет в казиле значительно меньше, чем предполагалось, — не согласился со мной Дорджест.
— Да! Но перед этим Фасс превратит его тело в мясо. С такими ранениями он и этих восьми часов может не вынести.
