Я рассматривала его, чуть ли не с тем же интересом, что и остальные нас. Что же это за парень, если он себя так ведет? Ничего особенного в его внешности я не нашла. Ну, да, стройная высокая фигура, ровные и достаточно правильные черты лица, хотя впалые глазницы я не могла отнести к красивым чертам. Тогда же должно быть что-то еще…
— А теперь приступим к новеньким, — вновь взяла слово миссис Руппен, — Ламия Минджезо!
После этих слов мне полагалось встать и сказать свою речь, но вот именно в этот момент этот истукан обратил на меня свой взгляд. Внимание Маркуса переключилось на меня, что несколько смутило. Что сказать, я волновалась. А этот холодный взгляд нисколько ни придавал сил. Наоборот, у меня даже дыхание сбилось, будто он сверлил меня взглядом, не давая вымолвить и слова. Даже уже примерно составленная речь мгновенно вылетела из головы. Чтоб тебя!
— Меня зовут Ламия Минджезо. Мне семнадцать. Я живу и учусь в Кетсанте, — сбивчиво говорила я. Мои глаза скользнули с пола вперед, на парня. Да-да, мне не повезло, и я сидела ровно напротив него, так что избежать его взгляда не получится. Еще один вздох. Столько времени учиться контролировать свои чувства и эмоции, а почву из-под ног выбивает какой-то странный надменный мальчишка! Я стала даже злиться на себя.
— Учусь я средне. Люблю читать. Читаю практически все, но в большинстве классику. Фильмы смотрю крайне редко. Люблю петь, хотя никогда не обучалась игре на музыкальных инструментах. Что-то еще?
— Обожает всякую живность, — хихикнул Фил. Он вообще был достаточно бесцеремонным. Я лишь скрипнула зубами. Даже мельком я заметила сдавленный смешок Тортона. Что в этом смешного?
— Этого тоже достаточно, милая. Вы у нас впервые, — восторженно проговорила миссис Руппен, и переведя взгляд, добавила, — следующая у нас Моник Флоренц.
С Моник мы познакомились на рисовании. Она оказалась очень милой девушкой, единственной, пожалуй, которая отнеслась ко мне адекватно. Она ни разу не спросила меня о деревне или школе, все больше обо мне спрашивала и рассказывала о себе. Она воспитывалась только мамой, но судя по ее рассказам у нее было много больше любви и свободы, чем у меня в полной семье с двумя братьями…
— Как ты здесь оказалась? — спросила я ее, когда не нашла лучшего занятия. Успокоиться почему-то не получалось, а смотреть прямо перед собой было неловко.
— Настоящий художник должен уметь не только рисовать эмоции и чувства, но и сам чувствовать их, или уметь играть. Иначе как ему понять природу человека? А ты как? Решила попробовать все и сразу, раз разрешили?
Ее ответ вышел философским, а вот мой…
— Родители, — решила я не уточнять, почему именно я здесь оказалась. Моник лишь кивнула. Ничего больше сказать я не нашла, поэтому приложив все свои навыки эмоционального контроля, начала все-таки приходить в себя. И что это я так разволновалась? Простой парень, который считает себя лучше всех. Подумаешь!
— Маркус Тортон уже не первый раз поглядывает на тебя, — посмеивалась Моник. Мы разговариваем второй раз за занятие, а тут опять он.
— И что? Хватит пялиться на него! Мы же на занятии, — пробормотала я, даже не повернувшись. Я уже злилась на него за этот взгляд. Но сама краем глаза прекрасно видела, что он на меня смотрит.
Опять сработала сущность оборотня. В отличие от людей я могу наблюдать практически за всеми, присутствующими в комнате. Я даже незаметно для себя самой стала принюхиваться к ребятам. Ой, да кому я вру, конечно, я уловила его запах среди остальных ребят. Странно, но он пах миррой и ладаном.
— Да ничего. Просто он странный. Как при такой внешности можно быть таким? — вздохнула Моник.
— Таким? И какая у него внешность? — не поняла я.
— Он красавчик! — многозначительно произнесла Моник.
По выражению ее лица я предположила, что Маркус нравиться ей. Но это было лишь предположением, а спрашивать ее об этом было неприлично. Слишком уж мало они были знакомы с самой Моник, а уж с Маркусом и вовсе не знакомы. И что-то мне не очень-то и хотелось заводить такого нового знакомого. Мнения Моник по поводу его внешности я не разделяла, хотя спорить и не стала. Вкусы все-таки разные бывают!
— Ну, хорошо! Допустим, ты так не считаешь, — поняла Моник, — Но ты не можешь не согласиться, что он очарователен, и что при такой внешности нельзя быть пай-мальчиком в восемнадцать.
— Пай-мальчиком? — чуть не в полный голос сказала я. Это он-то пай-мальчик?
— О господи, ты же ничего о нем не знаешь. Сейчас, — спохватилась Моник. Я бы предпочла вообще не говорить о нем, но любопытство было сильнее. Я внимательно слушала более осведомленную девушку.
— Маркус Тортон единственный сын священника нашей церкви. У него есть три старшие сестры. Он же самый младший. Его родители мечтают, чтобы он пошел по стопам отца. Но скажем так, он достаточно противоречив. Для родителей он пай-мальчик, а в школе он самый популярный парень. Некоторые девчонки даже спорят о том, кому все-таки удастся затащить его в постель. Нет, с девушками он встречается, но представляешь…
— Не надо, — резко и достаточно громко сказала я, — Не хочу ничего знать о его личной жизни. Этой информации мне хватит.
— Ладно. Но представь, как он может держаться? — заговорчески проговорила девушка.
— Да врет он все, — сделала я самый ожидаемый вывод.
— Нет-нет! Некоторые девчонки пытались соврать, что им удалось, но он сам признавался в обратном. Согласись, что редкий парень в наше время будет хвастаться тем, что отказался от секса!
— Не соглашусь. Если он не будет держать марку, во-первых, к нему пропадет интерес, а во-вторых, родители могут прознать об этом.
— И что? — теперь была ее очередь не понимать смысла слов.
— Священнику нельзя до свадьбы! Это грех прелюбодеяния! — объясняла я, — Так что не факт, что ваш Маркус такой уж пай-мальчик, как кажется.
От таких выводов мое мнение о парне стало еще хуже. Он уже заочно мне был неприятен. Я решила для себя, что максимально буду избегать общения с ним. Мало ли…
— Это не проблема. Раскаялся, исповедовался и все. Тем более, что мужчину и не проверишь! — махнула на меня рукой Моник.
— Нормальное отношение к Господу! — проговорила я.
Конечно, мне очень хотелось добавить еще пару ласковых слов, но не стала. Это будет выглядеть не очень. У современных молодых людей вера не в чести. А я как раз верующий человек, хотя про оборотней ничего не говориться в библии.
Как говорит Дорджест: какие бы мы были тайные защитники от темных демонов, если бы про наше, а следовательно, и их существование было написано в библии для людей? А посему я склонна считать, что библия людей это лишь часть слова Божьего, которое было допущено в их руки. Да и сама я искренне считаю, что только Бог мог создать все вокруг, включая людей, оборотней и вампиров. Конечно, мне не совсем понятно, зачем он создал вампиров, но ему виднее. Хотя вполне вероятно, что вампиров создал Люцефер, а Бог послал оборотней для защиты людей.
