Скажу сразу, одной из главных, уже субъективных причин распада СССР было то, что лидеры перестройки и прежде всего Михаил Горбачев, как и мы, «перестройщики», не понимали: относительный мир между народами СССР, который они застали, относительное единство страны являются производными от крепости системы, которую они решили реформировать.
И, наверное, самое главное, слабость союза состояла в том, что он с самого начала связывал свою судьбу с поведением коммунистов национальных республик. Хитрость большевиков, как писал Николай Алексеев, состояла в том, что они вводили советский строй на окраинах царской России, опираясь на местных коммунистов. Они, большевики, «владеют Кавказом при помощи кавказских коммунистов, а не единственно военной оккупацией».
[158] Но как только власть на местах, в союзных республиках полностью и окончательно перешла в руки местных, национальных коммунистов, они по логике существования самой власти, стремились к максимально возможной самостоятельности от Центра. Союз Центра с коммунистами национальных республик был на самом деле союзом с его могильщиками, ибо в случае ослабления Центра или, тем более, его распада именно коммунисты национальных республик становились главной центробежной силой, локомотивом растаскивания Союза. И чем сильнее, благодаря экономическим и прочим «уступкам» со стороны великороссов становилась партийная элита национальных республик, чем быстрее развилась национальная культура в национальных республиках, тем настойчивее было их желание выйти из Союза.
Сейчас, спустя уже более двадцати лет после распада Союза, и мне становится видно, что трагическую роль во всей этой истории сыграла и наша советская, марксистская недооценка места и значения национальных чувств в жизни человека. Все дело в том, что в подавляющем большинстве бывшие великороссы, ставшие советскими людьми и возглавившие КПСС, возглавившие перестройку, к примеру, Михаил Горбачев, Александр Яковлев действительно стали советскими людьми, лишенными национальных чувств и во многих отношениях национальных привязанностей. А лидеры советских национальных республик, напротив, вслед за экономическими и культурными достижениями своих республик, все больше и больше отдавали себя во власть национальных чувств и национальных привязанностей. Не следует забывать, что, к примеру, украинизация УССР стартовала еще в семидесятые, при П. Е. Шелесте. События, начавшиеся на втором Майдане в ноябре 2013 года и закончившиеся присоединением Крыма к РФ в марте 2014, окончательно сформировали новую украинскую нацию, которая уже на протяжении столетий будет воспринимать Россию как основную угрозу своей территориальной целостности.
Я не видел и того, что изначальная слабость Союза, всей советской системы состояла в следующем: всем своим острием, идейным, моральным, и, как выяснилось потом, материальным, она была направлена против «ядра» социалистической России, против великороссов. Ведь Ленин всерьез верил, что в национализме так называемых «угнетенных» наций виновен прежде всего «национализм большой нации», национализм в кавычках «великой», «великодержавной» нации, то есть великороссов. Поэтому большевики с самого начала связывали судьбу Союза с преодолением «остатков империалистического шовинизма, в которых отражается привилегированное положение великороссов».
Отсюда и призыв Ленина не ограничиваться в будущем Союзе народов «формальным равенством», а перейти к политике «уступок» со стороны великороссов по отношению к «инородцам». С точки зрения Ленина «интернационализм со стороны угнетающей или так называемой «великой» нации (хотя великой только своими насилиями, великой только так, как велик держиморда) должен состоять не только в соблюдении формального равенства нации, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой то неравенство, которое складывается в жизни фактически».
[159] Речь, таким образом, с самого создания Союза шла о перемещении великороссов в то положение, в котором до революции были инородцы. Если до революции притеснялось развитие украинского или татарского национального сознания, то теперь в Союзе подавлялось национальное самосознание великороссов, подавлялся их патриотизм, а рост самосознания всех других народов СССР, напротив, всячески поощрялся.
Не следует, к примеру, забывать, что современная украинская нация и современная украинская элиты были созданы в двадцатые благодаря национальной политике большевиков. Павла Милюкова просто коробило стремление большевиков превратить РСФСР, российскую республику в этнографический заповедник, а карту русских административных границ – в «историко-этнографическую карту». В начале двадцатых обыкновенный русский обыватель впервые узнал о существовании таких народов, как, к примеру, мари или коми, названия которых были заимствованы большевиками из летописей.
Усталость бывших великороссов от империи, их болезненное желание создать свою, русскую республику, сумасшедшая идея «суверенитета РСФСР» конечно были порождены антирусской политикой большевиков, антирусской политикой всех без исключения лидеров КПСС. Сталин тоже строил социализм и восстанавливал страну после войны за счет русских.
И видит бог, я, разоблачая с 1990 года антирусскость идеи суверенитета РСФСР, никак не хотел принимать во внимание, что русские действительно устали от Союза, как в свое время они устали от империи, и на самом деле то, что стало ценностью для меня, т. е. складывавшаяся веками историческая Россия, не является ценностью для подавляющей части русских, живущих в РСФСР. И это лишний раз доказывает: все мы видим то, что хотим видеть, но в упор не видим того, что не укладывается в наши ожидания будущего. И в этом смысле мое самосознание СССР, своей страны напоминало сознание большевиков, которые и мысли не могли допустить, что начатый ими коммунистический эксперимент ограничится Россией и еще несколькими слаборазвитыми странами, что человечество совсем не намерено двигаться к всемирной пролетарской революции. Нельзя забывать, что Ленин, защищающий право народов на «свободу выхода из союза», критикующий Сталина и Орджоникидзе за интеграцию при помощи «физического насилия», видел мир, будущее советской России, всей человеческой цивилизации как ортодоксальный марксист. Он действительно верил в победу мировой пролетарской революции, в отмирание так называемого «мелкобуржуазного» национализма. Ленин и мысли не мог допустить, что мы будем строить социализм в отдельно взятой стране. Он, верил, что социализация и коммунизация России приведет к отмиранию всех форм национализма, а, в конце концов, к полной и окончательной победе марксистского пролетарского национализма.
Нельзя забывать, что большевики говорили не только о великодержавном шовинизме русской нации, но и о «грузинском шовинизме, направленном против армян, осетин, аджарцев и абхазов», и об «азербайджанском шовинизме, направленном против армян», и об «узбекском шовинизме (в Бухаре), направленном против туркмен и киргизов». Они мечтали переделать природу всех наций, а не только самосознание великороссов.
