Рискну, вопреки нашей нынешней всеобщей любви к Сталину, утверждать, что Генералиссимуса также мало заботило будущее СССР как будущее советской России. Сталина, как продолжателя дела Ленина, куда больше интересовало дело строительства социализма, чем судьба страны, судьба ее народов. Не надо забывать, что во время войны его личные интересы, интересы спасения себя как личности, ответственной за чудовищные преступления, совпали с интересами спасения советской системы и тысячелетней России. Но когда его личные интересы и его личные амбиции расходились с интересами российской нации, он, Сталин, без тени сомнения шел на все, крошил и ломал ее устои, и прежде всего культурный, духовный, генетический фундамент преобладающего, государственно-образующего этноса. Сталин как «великая посредственность» (по словам Бухарина) страдал в большей степени, чем другие большевики, злой, черной завистью ко всем представителям старой русской интеллигенции, которые превосходили его и своей образованностью и своим талантом. Для того, чтобы его работа «Строительство социализма в СССР» воспринималась как гениальный труд, необходимо было вырезать на корню всю старую русскую гуманитарную интеллигенцию.
Ленин и Троцкий куда больше заботились о сохранении цвета, талантов русской, российской нации, чем их преемник Сталин. Они, Ленин и Троцкий, не стали расстреливать всех выдающихся представителей российской интеллигенции, не принявшей советскую власть, хотя могли расправиться с контрой, а посадили их на пароход и выслали за границу. А маргинал Сталин убивал, получал наслаждение от того, что имел возможность искоренить навсегда русских людей с мозгами, получал наслаждение от того, что отправил на тот свет Вавилова, Кондратьева, Чаянова, Устрялова и сотни других известных представителей старой российской науки. Мы, мальчики с Пролетарского бульвара, знали, что дачи «Дома ученых» принято называть «дачами вдов». В Одессе до войны и после войны знали, что одесскую науку при ежовщине расстреливали за толстыми стенами казармы на Канатной под рев установленных здесь по этому поводу авиационных моторов. Вместо ученого со всемирным именем Николая Вавилова Сталин возвел на пьедестал шарлатана Лысенко.
Так что, если уж быть честным и объективным, то нельзя требовать от Горбачева того, что не было присуще ни одному из руководителей КПСС. Большевизм вырос из отрицания русской истории и специфических, особых интересов преобладающего, государственнообразующего этноса российского государства. Конечно, больше досталось от Сталина украинцам, но и о «великом русском народе» и его воинской славе он вспомнил только тогда, когда немцы были под Москвой. Большевизм вырос из отрицания русской истории и православной русской цивилизации. А потому не надо удивляться тому, что для лидеров КПСС Россия сводилась к вымученной, искусственно созданной РСФСР. Когда мы говорим о Ельцине как о Герострате, который сознательно, во имя того, чтобы занять кресло в Ореховой комнате Кремля, уничтожал Россию, который менял Крым на Кремль, то мы обязаны помнить, что он, Борис Николаевич, был продуктом советского воспитания, советского отрицания русской истории и российского национального сознания.
Глубоко убежден, что за стремлением Путина присоединить Крым к РФ стоит больше советского, чем русского. Присоединив Крыма к России сейчас, мы навсегда потеряли надежду хотя бы в какой-то форме возродить русский мир, исторически сложившийся союз великороссов, малороссов и белорусов. Может быть, это было уже неизбежно? Не знаю!
Рискну утверждать, что сегодняшний дефицит национальных русских талантов во всех заметных, публичных областях общественной жизни вызван прежде всего красным террором и сталинскими репрессиями против всякого рода «умников», оставшихся в наследство от царской России. Конечно, мы живем в многонациональной стране, а потому ее элита по определению должна быть многонациональной. Но когда в рядах многонациональной элиты слабо представлен преобладающий, государственно-образующий этнос, трудно, практически невозможно выработать политический курс, соответствующий интересам подавляющего большинства населения.
Правда, как выясняется в последние годы, преобладание государственно-образующего этноса в руководстве страны не гарантирует нас от ошибок и просчетов стратегического характера. Нынешнее, по преимуществу русское руководство страны, речь идет о ближайшем окружении Путина, на мой взгляд, не осознает, что оно проходит проверку на способность этнических русских выражать и проводить в жизнь интересы преобладающего русского населения РФ. Оно не осознает, что если они, нынешние руководители России, не выдержат этот экзамен на способность думать, то от России уже ничего не останется.
Что же касается адекватности Горбачева, то просто необходимо исходить из возможного, из того, что было, и, самое главное, что могло быть в наших советских условиях, после шестидесяти лет движения по пути социализма и коммунизма, учитывая, конечно, и особенности кадровой политики КПСС. Важно понимать, что нынешний Горбачев, озабоченный проблемами выживания своего Фонда, озабоченный поиском спонсоров для своих программ, Горбачев, окунувшийся в мир зарабатывания денег, не имеет ничего общего с Горбачевым, который начинал перестройку, с Горбачевым-лидером КПСС, ощущающим себя преемником Ленина, Сталина, лидером мировой социалистической системы. Только подлец или идиот, ничего не понимающий в политике и в психологии человека, может утверждать, что Горбачев и его команда, Медведев, Яковлев, Рыжков, начинали перестройку во имя того, чтобы «конвертировать власть в собственность», чтобы обогатиться.
В данном случае психология нового русского, живущего в условиях первоначального накопления и мечтающего о своем миллиарде, переносится на лидеров КПСС, которые жили в другом мире, по другим ценностям и правилам. Обвинение в желании конвертировать «власть в собственность» не применимо не только к лидерам перестройки, но и к партийному аппарату в целом. Хорошо известно, что подавляющая часть партийно-хозяйственного аппарата не приняла перестройку. Перемен хотела преобладающая часть населения и, прежде всего, советский средний класс, вся интеллигенция. Но перемены не были нужны аппарату, который, как ему казалось, имел все и больше всего нуждался в стабильности, в сохранении того, что есть. Сам факт перманентного конфликта между партийным аппаратом и перестройщиками, который и привел к ГКЧП, опровергает утверждение либералов, что за перестройкой стоял банальный меркантилизм, желание Горбачева и его команды стать крупными собственниками.
Хотя надо признать, что трудно, очень трудно преодолевается наша не столько русская, сколько постсоветская привычка сводить все мотивы исторических деяний, исторических поступков лидеров страны к жажде обогащения. Это, кстати, свидетельствует о том, что за советским сознанием всегда стояло подозрительное отношение бедного к состоявшемуся, богатому человеку. За советским сознанием стояла зажатая в тиски, но так и не укрощенная жажда собственности. Отсюда и привычка сводить все возможные человеческие мотивы к жажде обогащения, жажде приобретения частной собственности. И в данном отношении наши западники, борющиеся с «русским архетипом», ничем не отличаются от своих политических противников, от патриотов из КПРФ. Первые говорят, что Горбачев и его команда решили променять свою власть на большие деньги, вторые – о том же, но более грубо, о том, что «Горбачев и Шеварднадзе продали американцам СССР за большие деньги».
