Владелец клуба даже не сразу понял, что происходит, он еще пребывал в приятном размягчении после личного знакомства с танцовщицами кордебалета, в процессе которого умудрился перецеловать все восемь прекрасных ручек, а некоторым и не только ручки… Поэтому крики и визг Модест Дионисович поначалу принял за рано разошедшееся веселье и только потом почувствовал неладное.
Прозрению во многом способствовала Амфисбеня, пробежавшая у него под ногами во второй раз.
В этот-то момент Хлыщев и пожалел, что не разрешил криптозоологу взять с собой Кусаева. Кто теперь, спрашивается, будет ловить монстру? Оглядев пустой зал вокруг сцены (оно и понятно, когда по нему туда-сюда носится двухголовое чудище), Модест Дионисович должен был с неудовольствием признать, что, кроме него, некому.
Брут за свой ненаглядный подарок, чего доброго, еще потребует свои вложения назад.
Хлыщев закатал рукава, согнул колени и бодро засеменил вслед за амфибией.
— Беня, Беня, Беня, — причитал он голосом бабки, собирающей цыплят.
Задачка оказалась не из легких. Амфисбена двигалась непредсказуемо. Обладая неоспоримым преимуществом в виде двух голов, она в любой момент могла остановиться и сменить направление, даже не разворачивая тела. Короткие лапы с удивительной легкостью передвигались как вперед, так и назад.
Очень скоро выяснилось, что металась амфибия не бессмысленно, а с вполне определенной целью — найти место, где ей станет лучше, а за последние двое суток таковым был фонтан. Увидев, что целеустремленная бестия припустила к низким бортикам гордости его зала, Модест Дионисович совсем переполошился.
— Нет, нет, нет, только не это! — Перспектива купания в новом костюме его совсем не прельщала, поэтому Хлыщев ускорил свое перемещение по залу и только тут заметил бегущего в параллельном ряду столов криптозоолога. На какую-то долю секунды они пересеклись взглядами (паническим и сосредоточенным), а затем слаженно взвыли, увидев, как амфисбена переваливается через выложенный мозаикой бортик.
Сэр Бенедикт подскочил к фонтану первый, немного пометался вокруг, а затем схватился за голову.
Подоспевший Модест Дионисович с удивлением обнаружил, что Амфисбени в воде нет.
— Это фонтан открытого или закрытого типа? — шагнул в сторону ошеломленного Хлыщева криптозоолог и взял его за лацканы пиджака. — Быстро!
— Беня, ну откуда же я знаю…
— В нем отвод воды или фильтр? — Хватка стала сильнее.
— Отвод. — Появившийся из-за спины Мурзик сообразил быстрее, чем хозяин. — Мы его раз в неделю сливаем, иногда и чаще, если гости изволят… развлекаться… Но разве такая дурища пролезет в трубу?
— Холи крэп! Дурищи пролезают туда, куда умным ход закрыт, — отрезал сэр Бенедикт. — Куда сливаете?
— Ну, знамо дело, в канал…
Криптозоолог продемонстрировал, что прекрасно осведомлен не только в английской, но и в русской ненормативной лексике.
Мурзик и его хозяин только слаженно захлопали глазами.
— Берите фонари! — скомандовал доктор.
— Что?
— Идем искать!
Искать амфисбену как раз и не понадобилось. Все посетители, в панике выбежавшие из клуба на улицу, теперь столпились вдоль канала, будто по нему собирались провозить самого государя императора. Публика возбужденно кричала и показывала пальцами, так что не заметить тускло мерцающее оранжевым цветом в темной воде чудовище было практически невозможно.
— Светите в воду, она поплывет на свет! — Брут бесцеремонно растолкал кучку зевак и перевесился через ограду канала.
— Боюсь, что вон с тем фонарем нам не сравниться. — Модест Дионисович мрачно указал на противоположный берег, где гигантской красной люстрой светился ресторан «Шанхай».
Мерцающая в черной воде амфисбена и вправду еще минуту покрутилась на месте, а затем направилась в сторону китайских пагод, отражавшихся в воде, будто вняла рекомендации Хлыщева.
Сэр Бенедикт бросил свой фонарь и, ни слова не говоря, побежал к маленькому горбатому мостику, ведущему на другую сторону канала, на ходу стягивая с себя пиджак.
Модест Дионисович с Мурзиком переглянулись и бросились вслед за ним, но догнать длинноногого криптозоолога, спешащего на помощь чудовищу, было им не под силу. Брут в мгновение ока оказался на другой стороне, едва ли не перескочил через согнутую в приветственном поклоне голову метрдотеля (так, что бедняга мазнул длинными тонкими усами по мостовой) и скрылся в глубине ресторана, лавируя между испуганными официантами.
К моменту, когда Хлыщев с лакеем подбежали ко входу, метрдотель уже пришел в себя и был полон решимости воспрепятствовать дальнейшему проникновению участников странного ночного забега в свое заведение. Низенький плотный человечек, похожий на фарфоровую статуэтку в этажерке с безделушками, грудью встал на входе, растопырив длинные рукава зеленого халата.
— Мурзик, разберись! — приказал Модест Дионисович и, пока китаец пытался выбраться из тесных русских объятий схватившего его в охапку лакея, проскочил в ресторан, попутно перевернув стойку с меню.
Сэр Бенедикт к тому времени был уже у резного красного ограждения, за которым начинался канал. Криптозоолог пару раз пробежал туда-сюда, а затем вдруг скинул туфли и полез через парапет.
Весь ресторан слаженно ахнул, дамы и господа повскакивали с мест. Кто-то закричал:
— Держите его, он же сумасшедший!
А сумасшедший согнул колени и солдатиком сиганул в воду, чем вызвал еще одну волну панических возгласов.
Хлыщев подбежал к ограждению, перевесился через него, но канал был темен и молчалив, даже круги на воде почти успокоились.
— Беня! Бени! — тоскливо позвал Модест Дионисович вниз.
Никакого ответа.
Хлыщев вздохнул, перекрестился и тоже стал стягивать с себя пиджак.
Прыгать, слава богу, не пришлось. Раздался плеск, и на поверхности канала показалась голова криптозоолога, одной рукой он прижимал к себе нечто длинное и извивающееся, завернутое в темный пиджак.
— Ну что же вы, собрались геройствовать, а теперь даже руки не подадите? — спросил сэр Бенедикт, с трудом выбираясь на узкий кусок пологого берега, одетого в гранит.
— Я сейчас! — пообещал Модест Дионисович и полез вниз. Спустившись, он с сомнением оглядел запеленатую как младенчик амфисбену. — Беня, а может, вы того, как-нибудь вплавь до противоположного берега доберетесь? Там толпа собирается.
Хлыщев кивнул наверх, где в свете красных гирлянд торчали силуэты множества любопытных голов.
— Я нет. Но могу предоставить это деяние вам, — сдавленным голосом ответил Брут, у которого зуб на зуб не попадал от холода.
Модест Дионисович поднял голову, сложил ладони рупором и прокричал:
