При виде этой туши городовой согнулся пополам и, быстро-быстро семеня, отбежал под ближайший кленок, чтобы оставить там свой нехитрый завтрак. Господин Меховой плотно прижимал платочек с черепашками к губам, Бесогонов двигал челюстями и сжимал кулаки, Лутфи прислонился к фонарному столбу и застыл, так что никто, кроме его всеведущего хозяина, не смог бы догадаться, что у молодого человека очередной приступ нарколепсии.
Сэр Бенедикт тем временем вскарабкался по решетке, не пожалев новых лакированных штиблет, перегнулся через зубцы и, сдвинув на нос круглые очки с сиреневыми стеклами, прицокнул языком.
— Господин Меховой, какое образование у ваших сотрудников, да и у вас самого, если уж на то пошло?
Директор недоуменно моргнул своими рептильими глазами поверх платка.
— Ай как стыдно. Небось, все зоологические факультеты позаканчивали, а отличить человеческие останки от свиной туши до сих пор не в состоянии. Вот что значит «у страха глаза велики».
— Как свиной туши?
— А так. Кто-то из ваших подопечных сегодня точно остался некормленым. В ваших же интересах выяснить кто. Во избежание…
— То есть господин Бессмертный жив? — перестал всхлипывать директор.
— К сожалению, утверждать это я смогу, только зайдя в вольер. У вас есть сейчас в наличии какой-нибудь живой корм: коза там, ну, не знаю, или та же свинья, что-нибудь, чтобы бегало и отвлекало внимание?
— Нет-нет-нет, привезут только завтра.
Брут растерянно огляделся вокруг.
— Или вот хоть собака подойдет, — показал он на безродную по виду шавку, беспечно спящую под скамейкой.
— Что вы, господин доктор, это ж живое существо, да и года три, почитай, тут при нас уже обретается, возьмите лучше с собой господина пристава.
Сэр Бенедикт покосился на полицейского чиновника.
— То есть господин пристав как бы не совсем живой и его не жалко?
— А то ж… Он при исполнении, а Тузик наш — гражданское население, — пояснил Меховой.
Бесогонов заразительно расхохотался и сдвинул котелок на затылок.
— Так и быть, господа животноводы, погеройствую сегодня маленько!
— За таких героев пьют не чокаясь, — осадил его криптозоолог.
— Бросьте, Брут, если уж вы собираетесь в этот вольер, то мне опасаться нечего. К тому же револьвер всегда со мной, и в случае чего угрызениями совести я мучиться не стану.
— Боюсь, что лламиги-и-дор тоже… Ладно, раз уж вы решились… У этого животного очень длинный и гибкий хвост, он выстреливает им из-под воды, хватает жертву, а затем утягивает на дно, где держит до определенной стадии разложения, чтобы потом съесть. Поэтому, когда войдете в вольер, двигайтесь как можно более резко и беспорядочно. Не спускайте глаз с водоема. Мне понадобится некоторое время, чтобы рассмотреть, нет ли на дне трупа.
После такой инструкции пристав посерьезнел, а господин Меховой вернул платочек с черепашками к испуганно разинутому рту.
— Как он хоть выглядит, этот ваш дор? — спокойно спросил Бесогонов, педантично проверяя барабан. — Отсюда ничего не разглядишь.
— Вон видите два зеленоватых холмика посреди озера? — с готовностью отозвался криптозоолог. — Это его надбровные дуги. А вообще лламиги-и-дор напоминает гигантскую лягушку без ног, но зато с крыльями и длинным хвостом.
— С крыльями?!
— Если повезет, увидите сами.
— Странные у вас понятия о везении…
— И то правда, — согласился сэр Бенедикт, чем нагнал на пристава страху больше, чем за весь предыдущий инструктаж. — Готовы?
Оказалось, что готовы все, кроме директора зоосада, который еще долго суетился, выясняя, как открыть клетку.
— Только после вас. — Брут распахнул дверь перед приставом.
Порфирий Аверьянович скинул пиджак на руки городовому, положил сверху котелок и бесстрашно вошел в вольер.
— Уже можно бежать? — спросил он полуобернувшись.
— Не можно, а нужно, — безжалостно сообщил криптозоолог, расставшийся только со своим щегольским цилиндром.
И Бесогонов побежал, вернее не побежал даже, а поскакал, будто по кочкам. Пристав был на удивление в хорошей форме и ничем не напоминал пузатых князьгородских чиновников, что из-за стола-то вставали с трудом, а уж бегали разве что в детстве.
Сэр Бенедикт одобрительно хмыкнул и зашел в вольер нарочито неспешным шагом, да еще замирал иногда, будто желая продлить мучения «приманки».
Первый раз длинный, покрытый склизкими наростами щуп выскочил из озерной глади до того неожиданно, что пристав едва успел отпрыгнуть, когда упругая петля хлестнула его по ногам. Над вольером полетела изощренная брань, припомнившая всех родственников лламиги-и-дора вплоть до жабьей прабабки с ее бородавками в самых непотребных местах.
— Брут, эта лягушка со слона будет, что ли? — спросил на бегу Бесогонов. Не из любопытства, а, скорее, чтобы себя ободрить.
До слона лламиги-и-дор, конечно, не дотягивал, но вот размеров откормленного бычка вполне мог достигнуть. Особенно на зоосадовых-то харчах. Сэр Бенедикт не соизволил сообщить эту ценную информацию чиновнику и продолжил свою неспешную прогулку. К тому моменту, когда он добрался до кромки воды, длинное щупальце-хвост успело стегнуть по приставу еще раз. Но тот был уже во всеоружии и, отскочив, успел еще лихо пнуть тварь вдогонку.
Брут тем временем наклонился к воде и, смешно семеня вдоль кромки, стал вглядываться в мутную зелень.
— Ну что там? — не утерпел Порфирий Аверьянович, который, хоть и бравировал, не прочь был завершить сомнительную эскападу поскорее.
Криптозоолог многозначительно приложил палец к губам. И точно: словно среагировав на голос пристава, озеро сначала подернулось легкой рябью и вновь выпустило смертоносное щупальце. Бесогонов легко подпрыгнул, но вот приземлился крайне неудачно. Нога подвернулась, и дальше герой заковылял прихрамывая, хоть и пытался это скрыть.
Сэр Бенедикт процедил сквозь зубы что-то о том, куда отправляются все самонадеянные гомо сапиенсы, и с беспокойством посмотрел на озеро, пошедшее пузырями.
— Бесогонов, вон из вольера!
— Да все нормально, — продолжал бравировать пристав.
— Отставить пререкания! — перешел на военные команды криптозоолог, чтобы до упрямца быстрее дошло. — Я сказал, вон!
Вода в озере забурлила сильнее. Две зеленоватые кочки, ранее утопленные почти по самые верхние наросты, стали медленно подниматься вверх, сверкнули желтым маленькие, полузатянутые слепой пленкой глазки.
Сэр Бенедикт бросил взгляд на ковыляющего пристава и ни с того ни с сего хлестнул зонтом по глади озера. В напряженной тишине раздался звучный плеск и посыпались щедрые брызги. Чудовище тут же изменило свою цель и метнуло хвост в сторону доктора. Бруту пришлось снова воспользоваться зонтом: он ударил им как палкой, не вынимая обоюдоострого лезвия, скрытого внутри. Щупальце отпрянуло. Из-под воды донесся возмущенный бульк.
