— Аристарх, ты откликнулся на наш зов! Благодарим тебя! — продолжала подвывать вещунья.
— Батюшки святы! — причитала старушка.
— Как живой, — удивился пристав.
— А с чего вы взяли, что он не живой? — неожиданно игриво подмигнул ему криптозоолог.
Бесогонов моргнул. Что бы ни говорил о нем сэр Бенедикт, который, как вы заметили, иногда для приятного разнообразия мог бы и помолчать, полицейский соображал довольно быстро. Вся проблема в том, что действовал он еще быстрее. Порфирий Аверьянович вскочил со своего места, напрочь позабыв о всех прелестных дамских ручках на свете, и ринулся в сторону призрака с явным намерением захватить того прямо на месте.
Брут попытался его остановить, но, конечно же, не успел.
Раздался звон стекла и грохот от падения какой-то тяжести. Тяжестей было две: рама, на которой крепилось невесть откуда взявшееся в гостиной стекло, и излишне резвый пристав, на которого эта рама упала.
Все, что смог сделать сэр Бенедикт, это наклониться к поверженному вояке и поискать признаки жизни. Пульс и дыхание наличествовали, а также в скором времени должна была появиться еще и выдающаяся во всех смыслах шишка на лбу.
Среди завсегдатаев «Зова вечности» в это время царили смятение, крики и паника. Взбудораженный происходящим ховала соскочил с плеча криптозоолога и поскакал в темную нишу с явным намерением укрыться там от обезумевших людей. Но ниша повела себя страннейшим образом — зашипела на и без того напуганного зверя:
— Кыш! Кыш! Иди отсюда!
— Ай-яй-яй, как нехорошо! — громогласно пристыдил темное пространство сэр Бенедикт. — Животное к вам со всей душой, а вы, господин Бредихин?
В нише что-то двинулось, а потом неясная тень стремительно мелькнула к выходу.
Криптозоолог выругался и помчался следом, на ходу перепрыгнув через расстроенного ховалу.
— Куда вы собрались бежать, несчастный идиот?!
Из коридора раздался настолько истошный ор, что читатели, знающие любопытное устройство зонта сэра Бенедикта, могли вообразить, будто сей резвый мизантроп метнул в убегавшего скрытое внутри лезвие. Но хочу вас клятвенно заверить: насильственных смертей в этих историях не было и точно не будет, а криптозоолог, хоть и вреден характером, использует памятный подарок исключительно для защиты. Поэтому презревший чувство самосохранения ради любопытства журналист, высунувшийся в коридор, увидел следующую картину: Аристарха Бредихина, напоровшегося в темноте на неправдоподобно раскидистый кактус, девушку Акулину, выбежавшую со второго этажа на помощь недотепе, и Бенедикта Брута, схватившего жертву комнатного растения за рукав.
— Ну что вы так напугались? Подумали, что я из шайки чучельников? Не надо на меня моргать, — увещевал ожившего духа криптозоолог. — Тоже мне разыграли представление, запутали нашу доблестную полицию так, что они бегают за вами, вместо того чтобы ловить преступников. Как дети, право слово. Да отпустите уже этот кактус! И пойдемте, вы должны рассказать приставу все, что с вами случилось. А вы, д-душечка, ближе н-не подходите, н-не надо… поднимайтесь наверх и н-не высовывайтесь!
Увидев вернувшихся в разгромленную гостиную сэра Бенедикта и Бредихина, госпожа медиум не растерялась.
— Мы прорвали ткань потустороннего мира! — патетически возопила она. — И мертвый воскрес! Нам было даровано великое чудо, равного которому не было в истории!
— Насколько мне помнится, все же было, — скептически отметил Брут.
— Пошлите за городовым, это чудо отправится в управление, — прокряхтел едва-едва пришедший в себя пристав, пытаясь отцепить от себя ховалу, серьезно намерившегося зализать его вспухающую шишку до полного исчезновения.
— Но как же так?! — возмутилась хозяйка клуба. — Он обязательно должен дать интервью журналисту, господину Малякину.
— Тогда вместо него туда отправитесь вы.
— За что?
— За шарлатанство.
Присутствующие ахнули. Причем многие неодобрительно. Но самое интересное, неодобрение было направлено в сторону пострадавшего Бесогонова, а вовсе не самоуверенной обманщицы.
Чувствуя поддержку своих впечатлительных адептов, мистификаторша вызывающе оправила платье.
— Бедный мальчик, неужели он недостаточно настрадался?! — Тон был трагический, но почему-то складывалось впечатление, что «бедный мальчик» уже обречен и принесен в жертву по соображениям целесообразности.
— Наина Самсоновна, — очень-очень вкрадчиво сказал сэр Бенедикт, деликатно беря так называемого медиума под локоток и даже вспомнив при этом ее мистический псевдоним, — позвольте два слова наедине. После сегодняшнего сеанса и демонстрации ваших поистине выдающихся способностей у меня к вам есть одно интересное предложение.
VIII
Со спиритического сеанса криптозоолог вернулся в приподнятом настроении, из чего Лутфи заключил, что все пошло именно так, как планировал завзятый интриган. С трудом разлепив сонные веки, Кусаев помог хозяину раздеться и принес домашний халат с тапочками. За что тут же получил щелчок по носу.
Больно не было, но от удивления и обиды слуга широко раскрыл глаза: в руках у него вместо мягких домашних туфель были остроносые ботинки, наполовину черные, наполовину белые.
— Не хотел вас будить, но пришлось, — совершенно невозмутимо пояснил доктор.
Лутфи покорно развернулся и пошлепал за нужной обувью, бормоча себе под нос:
— Настоящий джентльмен даже прислуге делает замечания в тактичной форме. Настоящий джентльмен прибегает к насилию только в случае крайней необходимости, чтобы защитить свою честь или честь своей спутницы.
— Кусаев, что такое вы там бормочете? — Шипящий, полный угрозы голос Брута не хуже ведра холодной воды вывел Лута из дремотного состояния, в которое тот снова стал впадать. И дернула же нелегкая за язык!
— Выдержки из кодекса английского джентльмена, сэр. — Молодой человек осторожно поставил домашние туфли перед криптозоологом.
— И где же вы взяли этот кодекс? — еще более опасным тоном спросил хозяин.
— Его мне дали вы, сэр, — как ни старался, Лутфи не мог скрыть некоторой издевки в голосе.
— Что?!
— Это приложение к «Настольной книге дворецкого», сэр.
Сказать по правде, Лутфи никак не мог взять в толк, почему указания для дворецкого занимают почти триста страниц, тогда как правила поведения для джентльменов умещаются на двадцати, да еще с иллюстрациями.
— И почему вы вечно суете свой крючковатый нос туда, куда не следует? Сейчас же принесите мне книгу!
— Да, сэр. Но предписания дворецкому я еще не выучил.
— А предписания для джентльменов, значит, у вас отскакивают от зубов?! — вконец раздражился доктор. — А что будет, если я начну штрафовать вас за каждое нарушение правил?!
