При появлении моторвагена сэр Бенедикт отпрянул от окна, хотел было досчитать до двадцати, прежде чем выйти из дома, но уже на трех его прервал противный звук клаксона, дескать, выходи, Венечка, нечего кочевряжиться!
Брут сердито фыркнул, скрестил руки на груди, прекратив не только считать, но и собирать по комнате спортивный инвентарь. Где это видано, чтобы рыцарь Британской империи словно пес выбегал по свистку?
Клаксон нетерпеливо крякнул еще пару раз, после чего солнечный бог ступил со своей колесницы на бренную землю и важно пошел по направлению к флигелю. Вот шаги дробно застучали по лестнице, прокатились по крыльцу, и раздался более мелодичный звон дверного колокольчика. На него Брут также не собирался спешить.
Дверь открыла Глаша.
— Ой… — изумилась девушка. И было отчего: не так уж часто горничной удавалось посмотреть гостю прямо в глаза, не опуская свои вниз. Да и какие то были глаза! Суровая Глафира даже чуть порозовела. — Здрасьте…
— Хозяин дома?
— И хозяин, и хозяйка… — невпопад ответила девка, откровенно пялясь на посетителя.
— Хозяйка, значит? — удивился Аполлон и слегка разочарованным голосом продолжил: — Ну так зови.
Глаша скрылась в доме, но до крыльца из коридора все же долетело мечтательное восклицание:
— Хорошенький какой…
Банкир не успел даже улыбнуться, как вместо девушки в проеме появилась любопытная морда кроленя.
Солнечный бог немного потускнел и попятился, а затем эдак несолидно, не поворачиваясь к рогатому тылом, сошел с крыльца.
— Ты чего? — настороженно спросил нарисовавшийся следом за рогатым Брут.
— Форму испачкает! — махнул на кроленя рукой Аполлон.
— Я уж думал, не приедешь, — равнодушно бросил криптозоолог.
— Ну как это не приеду, Венька! Когда это я тебя бросал?
У Венечки Брюшкова на подкорке все было записано, когда и где, но сэр Бенедикт не стал козырять такими деталями.
— Лигроин закончился, вот пришлось в аптеку завернуть. — Банкир указал на железного монстра, оставленного у калитки.
— Это… что? И зачем тебе понадобился пятновыводитель? — холодно уточнил Брут. — Мне послать за коляской?
— Это моторваген! Новейшее изобретение — самоходная повозка. Ездит без лошадей!
— Но как же без лошадей?
— Прекрасно! Вот что все к ним привязались? Пахнут, ржут, да еще и кусаются!
— Тебя лошадь, что ли, недавно лягнула? — не без удовольствия поинтересовался криптозоолог, но ответа так и не получил.
Повозка и впрямь оказалась самоходная, тряслась, стрекотала, но ехала. Пару раз сэр Бенедикт пытался задать вопросы об организации матча, но Аполлон то ли не слышал, то ли не хотел отвлекаться от управления моторвагеном.
— Приехали! — торжественно объявил банкир буквально через пять минут и лихо причалил к тротуару напротив изящных, увитых цветочной ковкой ворот, пространство за которыми было надежно упрятано в густой зелени кустов. Табличка над аркой выглядела настолько вычурно, что сэру Бенедикту понадобилось несколько секунд, чтобы разобрать надпись. И она ему не понравилась.
— Женский лицей святой Мальвины! Что мы здесь забыли?!
— Как что? — отозвался Аполлон, уверенно соскакивая на дорогу. — Здесь состоится матч!
— Но почему здесь? — возмутился криптозоолог, инстинктивно вцепившийся в сиденье.
— Что, мадам Брюшкова ревновать будет? — усмехнулся банкир. — Я ведь сначала, грешным делом, разыграть тебя надумал, но потом услышал от горничной про хозяйку…
— К-какая еще мадам Брюшкова?
— Ну жена твоя…
— Да с чего ты взял? Я не женат!
— Ясно, у полюбовницы квартируешь… Так даже лучше… Неужели не читал про матч? Напечатано во всех вчерашних газетах!
Криптозоолог, проведший предыдущий день в тренировках и самоистязании, обреченно помотал головой.
— Мы играем против женской команды! Наш генерал-губернатор решил убить двух зайцев одним выстрелом. Сделать реверанс в сторону феминистического движения, которому, кстати, благоволит его жена, а заодно пристроить десяток холостых чиновников. Ибо феминистки феминистками, а семейственность на первом месте. Ну и кто в здравом уме будет всерьез играть с женщинами в крикет? Так, по питчу погоняем прогрессивных барышень. Ты только вообрази, если они выйдут на поле в штанах! Вот будет скандал!
Волевым усилием, достойным титанов, Брут взял себя в руки (в трясущиеся руки) и стал вылезать из моторвагена.
— Скандал разразится, если мы проиграем, — сухо отрезал он. Пути назад не было, хотя при мысли о том, что половину трибуны на этом матче займут девицы разных возрастов, у доктора сводило желудок.
К счастью, спортивная площадка, предназначенная под игру, пока пустовала: несколько игроков мужчин с одного края и парочка перетянутых в талии фигурок на другом конце поля, рядом с шатрами, предназначенными для отдыха женской команды. Сэр Бенедикт немного выдохнул, ибо расстояние до источников предположительного беспокойства было вполне приемлемым.
Но вот острый глаз криптозоолога выцепил на краю питча знакомые усы и их хозяина в незнакомой полосатой рубахе. Встреча была настолько поразительной, что Брут без зазрения совести бросил своего спутника и припустил вперед.
— Бесогонов, откуда вы здесь? Как умудрились стать судьей? — в полнейшем удивлении воскликнул сэр Бенедикт, на секунду даже позабыв о головокружении и собственных страданиях. — Вы же ничего не смыслите в крикете!
— Чего только люди не сделают, чтобы угодить приставу. Не удивлюсь, если однажды мне доверят крестить младенцев и сочетать узами брака, — усмехнулся Порфирий Аверьянович в пшеничные усы, которые в этот раз были подстрижены с особой тщательностью. — Ну и еще, конечно, неофициальная просьба генерал-губернатора помогла. Призван надзирать для предупреждения всякого рода непотребств…
— Черт с ними, с непотребствами, но это же крикет!
— О, я обещаю судить честно, если только какой-то прелестнице не вздумается строить мне глазки. Боже, Брут, вы только поглядите, какой дерьер! — Пристав беззастенчиво указал на женскую фигуру, повернувшуюся к ним спиной и делавшую наклоны, чтобы разогреться перед матчем. То, чем восхитился любвеобильный полицейский чиновник, действительно было размеров впечатляющих, особенно для юной девушки… Спортсменка разогнулась, повернулась к наблюдателям профилем и оказалась девушкой в летах, да к тому же в ранге судьи.
— Кхм, — крякнул Бесогонов, дернул шрамированной бровью, но затем опомнился, галантно приподнял кепи, отсалютовал даме и с неистребимым оптимизмом сообщил своему другу: — А ведь в молодости, пожалуй, была ой как недурна. Ловите, Брут, мгновение, пока ваш характер окончательно не испортился и вы все еще в силах найти себе жену.
