Нефилим ведет себя так, словно мы прогуливаемся по английскому саду, а не идем среди окровавленных тренировочных площадок. По обе стороны от нас сражаются Падшие и Отрекшиеся. Это место не идет ни в какое сравнение с суперсовременной базой в подвале Академии Нефилимов. Мы обучаемся владению несколькими видами оружия и техникам боя под чутким наблюдением инструкторов. Ежедневно выполняем определенный комплекс упражнений и соблюдаем меры предосторожности, чтобы не навредить ни себе, ни напарнику.
Торн вытягивает вперед руку, чтобы предотвратить попадание чьей-то оторванной руки мне в голову, пропуская меня вперед, как только конечность приземляется на землю в паре футов от меня.
Я морщусь. Какая галантность.
Очевидно, чудовища не разделяют опасений относительно самозащиты. Здесь тренировки все равно что гладиаторское бои, которые заканчиваются только тогда, когда кто-то из участников остается без руки или ноги.
Так, погодите, отбой. Я ошибалась. Бой на этом не заканчивается. Нечисть продолжает нападать друг на друга, даже несмотря на то что у свергнутого ангела обрубок вместо рабочей руки.
– Не переживай. Шейна может отрастить новую руку.
– Рада слышать, – бурчу я ему в ответ.
Мы доходим до противоположной стороны тренировочной базы и наблюдаем ближайший от нас спарринг. По росту и весу преимущество у Падшего, но Отрекшаяся действует быстро и ловко. Именно на эти два показателя я всегда полагаюсь сама.
Доставая из ножен на бедре меч, Падший нападает на соперницу. Оружие невероятно длинное, что делает его менее маневренным. Противница же, наоборот, использует только свои когти и зубы. Движения ее похожи на дикие животные порывы. Каждый удар, наносимый противнику, сопровождается хрипящими звуками со стороны ангела. Все никак не пойму, помехой или помощью в данном случае являются крылья.
– Если будешь продолжать в том же духе, – насмехается она, – то заполучишь себе сосуд только через парочку веков, не раньше.
В ответ тот лишь выплевывает что-то на енохианском языке. Даже без знания языка понятно, что это было не что иное, как проклятие.
Крылатый боец начинает двигаться намного быстрее и ритмичнее, но вскоре вся его броня покрывается слоем черной крови. А движения становятся вялыми. Он замахивается на противницу, но не попадает в цель. Она успевает отскочить в сторону и теперь стоит за его спиной. Прежде чем тот успевает повернуться лицом к противнице, Отрекшаяся выворачивает крылья за его спиной.
Ангел взвывает от боли, когда основания с хрустом ломаются от таких махинаций девушки. От этого звука мне становится не по себе, и я, морщась, щипаю себя за щеку, чтобы привести себя в чувство.
Помеха. В его случае крылья определенно помеха.
Отбросив ненужные части Падшего, соперница хватает выброшенное им оружие и вырубает его рукоятью меча.
– Зачем доводить сражение до такой…
– Жестокости?
– Да.
Торн смотрит на меня, а я делаю то же самое, радуясь тому, что появилась возможность оторваться от зрелищ и сопутствующих звуков на полях вокруг нас.
– А как иначе им становиться сильнее? Если будут сражаться с тупым оружием и защитой, то ни за что не выживут в другом мире. В этом мире их истребят Падшие, а в другом – Нефилимы. Учиться сражаться, даже через боль, поможет им выжить в настоящем бою в дальнейшем.
– Но они же разрывают друг друга на части. Позволять половине своей армии погибать на тренировках не самая разумная стратегия.
– Падшие и Отрекшиеся очень быстро исцеляются.
– А что насчет тех, у кого в качестве сосуда – человеческое тело? Они не так быстро восстанавливаются.
Его лицо на секунду мрачнеет, и он кривит губы.
– Я не позволяю Падшим использовать людей в качестве сосудов, так что у моих подданых такой проблемы в принципе нет.
Я обдумываю услышанное. Не позволять восставшим использовать людей в качестве сосудов – это интересная практика. Кажется, одна мысль об этом приводит его в ярость. Может, все же за его маской безразличия скрывается человечность?
– Люди невероятно слабы, – продолжает он. – Падший, поглотивший человека, лишь оказывает себе медвежью услугу. В моей армии такие не нужны.
Что ж, пусть будет так.
– Зачем ты показал мне все это? – спрашиваю я, кивая в сторону поля, мимо которого мы только что проходили.
– Хочу, чтобы ты привыкла к их способу борьбы. И освоила техники точно так же, как и те, что месяцами вдалбливали в тебя Нефилимы. С завтрашнего утра мы начнем как силовые, так и оттачивание боевых навыков.
– Но… зачем? С какой стороны ни глянь, я – твой враг. Зачем тебе меня чему-то вообще учить?
Вот кто меня за язык тянул? Уж лучше развиваться и узнавать что-то новое о своих силах и возможностях, чем сидеть взаперти. И не важно, насколько она комфортная. Это все равно камера. Интерес Торна ко мне просто сбивает меня с толку.
Чуть подавшись вперед, он берет меня за руку. Жест скорее дружеский, нежели намекающий на что-то большее, но мне все равно приходится сдерживаться, чтобы не вырваться из его хватки.
– Мы с тобой одной крови, Эмберли. Мы никогда не станем врагами, – говорит он вместо объяснения. И поворачивает голову в противоположном от тренировочных арен направлении. – Идем. Мне нужно еще многое тебе показать.
Глава 21
Слышен лязг металла. Это животные бьются о прутья своих клеток. Да так, что те ходят ходуном. Я уж и думать забыла о таинственных зверях, которых выпустили на арену. Это было только вчера? Такое ощущение, что прошла целая вечность.
– Кто это такие?
Мы находимся в глубине стадиона. Зашли мы сюда через наружную дверь, а потом еще десять минут плутали по сырым туннелям и спускались по какой-то лестнице, ведущей к двери в комнату с низкими потолками. По обе стороны здесь стоят клетки. Достаточно большие, чтобы вместить туда человека. Всего их здесь двадцать штук. В каждой по одному чудищу.
– Это баргесты.
Чешуйчатые, похожие на собак создания пронзительно завывают, и воздух спектрального мира покрывается рябью. Для моего чувствительного слуха подобные звуки почти что пытка, но я не позволяю себе показать слабину.
– Бар кто? – мне приходится говорить громче, чтобы перекричать их вой. – Впервые о таких слышу.
– Ничего удивительного. Я же говорил, Нефилимы не дадут тебе тех знаний об этом мире, которые могу дать я. Если останешься с ними – никогда не узнаешь о многих вещах. – Черты его лица становятся жестче. Очевидно, что он хочет продолжить унижение ангельских потомков, но вместо этого произносит: – Баргесты часто встречаются в мифологии людского мира, хотя в мире смертных они никогда не появлялись. Возможно, ты слышала о них немного под другим именем – цербер.
