– К такому росту нужно будет привыкнуть, – бурчит он.
Внешне тело херувима изменилось настолько кардинально, что с уверенностью могу заявить – это больше не он. Но этот голос… это голос моего Стила. Сердце будто оказывается в чьей-то когтистой лапе, которая больно его сжимает.
Сквозь дичайшую душевную боль уговариваю себя поднять копье выше и целюсь Отрекшемуся прямиком в голову. В конце концов, такова последняя воля Дюрана.
Легион переключает свое внимание на меня. Невероятные бирюзовые глаза Нефилима теперь налиты кровью и больше похожи на холодные озера, полные ненависти. Он скрещивает руки на груди и наклоняет голову набок, осматривая меня оценивающим взглядом.
– Чего ты хочешь добиться этим показным актом восстания? Ты окружена. Тебе некуда бежать. Нет никакой надежды на спасение.
Я прищуриваюсь. Наконечник копья начинает чуть заметно дрожать, потому что у меня устали руки, и я с трудом удерживаю его. Сейчас не уронить оружие кажется намного сложнее, чем здесь и сейчас вонзить его в череп Отрекшегося.
– Надежда есть всегда.
Эта нечисть только что одолела нескольких собратьев, и теперь у него лицо дорогого мне человека. Он силен и могуществен. Если я хочу победить, нападать на него в лоб – плохая затея.
Вращаясь, я наношу удар по монстрам, подкрадывающимся ко мне сзади. Застаю их врасплох, повалив одного древком копья, а другому пронзаю плечо острием. Тот, что ранен в плечо, падает на землю, и я перепрыгиваю через него. Спасибо инерции.
Оставив оружие на месте, я бегу к ближайшему с моей стороны выходу со стадиона. Ворота все еще открыты. Пожалуй, трибунам, полным врагов, я предпочту поиск возможности выбраться из темного туннеля.
Меня что-то хватает за бок, и я тяжело опускаюсь на землю, придавленная весом того, кто напал на меня. Что-то хрустит, и меня пронзает вспышка острой боли. Я почти уверена, что вывихнула плечо. Но у меня нет времени жалеть себя.
Перевернувшись, я пытаюсь выбраться из-под навалившегося на меня веса, но получаю удар в челюсть, так и не успев освободиться.
Перед глазами все плывет. Но мне удается разглядеть над собой размытое и ухмыляющееся лицо Стила.
Я трясу головой.
Не Стила. Легиона.
– Мне нравятся упорные, – говорит он. Его клыки вырастают до невероятных размеров. По подбородку стекает, капая мне на шею, струйка слюны.
Отвратительно.
– Жаль, что ты не можешь тут задержаться. Я бы не отказался повеселиться с тобой еще немного.
Меня захлестывает очередная волна ярости, а горло жжет от желчи.
Я бью его тыльной стороной ладони, а затем хватаю за нос, со всей силы вдавливая кости и хрящевые ткани ему в мозг. Он с рыком отскакивает назад. С лица его стекает густая черная кровь.
Это задержит его.
Этого времени мне вполне достаточно, чтобы оттолкнуть монстра и подняться на ноги. Я лихорадочно осматриваюсь вокруг, пока не замечаю ближайший ко мне туннель. Бегу в его сторону.
Отрекшиеся и Падшие на трибунах восторженно орут. Для них нет лучшего развлечения, чем наблюдение за нескончаемыми убийствами и разрухой.
Краем глаза я улавливаю вспышку света, но не понимаю, что это, пока не пробегаю мимо. Когда до меня, наконец доходит, я резко торможу, поднимая перед собой облако песка и пыли. От моей беготни на арене образуется глубокая яма.
Позади меня лежит Отрекшаяся, которая подходила к Стилу перед тем, как он превратился в быка. На ее поясе висит кристалл, с помощью которого она обезвредила духовный камень.
Мне он нужен. Во мне столько энергии, что я вот-вот взорвусь. Если я смогу избавиться от волшебного украшения, то смогу с легкостью подорвать несколько монстров и сделать ноги.
Без своих сил мне ни за что отсюда не выбраться.
Меньше чем за секунду я оцениваю расстояние между собой, кристаллом и Легионом. Последний мчится в мою сторону на полном ходу.
Бросаюсь вперед, уверенная, что успею добраться до нужной мне вещи.
По мере приближения я не замедляюсь, а, наоборот, увеличиваю скорость. В самый последний момент наклоняюсь к земле, чтобы схватить драгоценность размером с кулак, а затем по инерции прыгаю так высоко, как только могу.
Пролетаю над головой Отрекшегося. Такого он точно не мог предвидеть. Когда мои ноги снова касаются земли, я разбиваю кристалл о красный камень в браслете.
На меня обрушивается волна раскаленного воздуха, опалившая всю землю в радиусе ближайших десяти футов ко мне.
Легион так громко начинает орать от боли, что я аж подпрыгиваю на месте.
За моей спиной появляется пара крыльев, и я мгновенно ощущаю невероятное облегчение. Смотреть на себя нет необходимости, я и так знаю, что на мне золотые доспехи и я готова к сражению.
Ни секунды не раздумывая, создаю мощный огненный шар. Он сияет и потрескивает в моей раскрытой ладони. Смертоносная штучка.
Повернувшись, я целюсь в монстра. Он стоит в согнутом положении. Его спина вся обуглена и в ожогах, но он все еще вполне себе жив.
«Если представится возможность, бей быстро и без сожалений».
Мое подсознание сопротивляется этому желанию, но это была последняя воля Стила. Если в том теле осталась хотя бы частичка его души, он не хотел бы влачить такое существование.
Я на мгновение колеблюсь. Хоть и понимаю, что не могу себе этого позволить. Просто не могу заставить себя прикончить его.
Отрекшийся оборачивается на меня через плечо. Мне едва удается устоять на ногах, когда я встречаюсь с ним взглядом.
В этот самый момент, стоя вполоборота ко мне, на меня смотрит Стил. Парень медленно кивает, подбадривая меня.
Это он. Прямо передо мной. Все, чего я хочу, – подбежать и крепко обнять его. Но он хочет от меня не этого. Он хочет принять смерть от моих рук.
Взгляд парня становится жестче, а на губах появляется усмешка, дающая мне понять, что Легион снова взял верх.
Спрятав подальше осколки своего истерзанного сердца, готовлюсь к дальнейшему броску, но меня останавливает огненная лента, обившаяся вокруг моего предплечья.
Огонь лижет мою кожу, но не обжигает. Честно говоря, испытываю очень противоречивые чувства относительно этого вмешательства.
– Хватит! – раздается голос матери серафимов. Конец ее огненного хлыста растворяется в воздухе, и я оборачиваюсь.
Внутри все переворачивается.
В руках она держит ту самую малышку, которую я достала из воды в подземелье. Ту, чью маму блондинка безжалостно убила. Серафима прижимает ее лицо к себе и направляет ей в спину острие кинжала. Если ударит, то попадет прямо в сердце.
Шагаю к ним. Мои глаза прикованы к ребенку. Девчушка вся дрожит. До меня доносится ее приглушенный плач.
