– Нигде нет. Энергия Учителя погасла, будто в комнате выключили свет.
Най не мог с этим смириться.
– Говори! – отчаянно крикнул он Лане.
Она не ответила, по-кошачьи грациозно села на полу, обвив себя длиннючими ногами. Медленно вытащила заколку, распустив мерцающие, как черный жемчуг, волосы. Подняла мидиевые глаза:
– Ты же меня не убьешь, а, Най? – спросила, облизнув губы. – Ты всегда мне нравился. С детства. А ты меня не замечал… Знаешь, как я страдала?
– Нет! Ты всегда была порченая! – запальчиво сказал Най. – И сестру за собой утащила. Подсадила на наркотики! Я ее предупреждал!
– Знаешь, почему я такой стала? Из-за тебя! Неужели ты отдашь меня ему? – кивнула она на Виталия. – Он ведь меня убьет. Ты сам это знаешь. Най, Най! Зачем я только в тебя влюбилась!
Она говорила так простодушно-нежно, так беспомощно-детски вертела в руках заколку со смешным красным помпончиком, что Най растерянно опустил оружие. По лицу Ланы пробежала тень, она медленно подняла руку, словно собираясь снова собрать волосы. Вдруг резко выбросила вперед сжатый кулак. И не успела. Ми бросилась вперед и закрыла Ная собой. Заколка Теры вошла ей в плечо.
Ми глянула Тере в глаза и перехватила ее руку. Тера извивалась, пытаясь вырваться, но Ми загибала ее кисть с зажатой заколкой и наконец со всей силы вонзила иглу ей в грудь – прямо рядом с каменным Териным сердцем.
Мы не понимали, что происходит. Какие-то детские игры. У той заколки длины-то – еле проткнуть кожу и поверхностные мускулы.
– Прекратите! Надо уезжать! Быстро! – разозлился Виталий.
Но тут Ми сотрясли конвульсии. Она, задыхаясь, схватилась за горло. Судороги волнами шли по ее телу, делая мышцы одеревенелыми. Лицо перекосилось, ей никак не удавалось глотнуть воздух.
– Что, что? – бросился к Ми Най.
Она уже почти не дышала.
– Яд! В заколке яд!
Я рванула к Ми, попыталась влить в нее воздух, запустить сердце. Все было тщетно.
Тера, застыв, смотрела на конвульсии Ми, и глаза ее горели злым торжеством.
Она отомстила своим главным врагам. Она – именно она! – принесла им смерть. Что может быть слаще.
В этот момент Тера почувствовала, что не может вдохнуть. Быстро засунула руку в карман платья: она еще утром положила туда крошечный шприц с противоядием, как делала всегда накануне схватки. Вдруг случайно царапнет себя иглой.
Глаза Теры расширились, в них сверкнул животный страх. Карман был пуст. Только сейчас она вспомнила: заляпалась кровью Шанкрита, переоделась. А шприц остался в грязном платье.
Ужас пронзил Теру смертельным холодом.
Нет! Не может быть! Убивает она. Не ее. Новый приступ сковал мышцы. Тера, задыхаясь, выгнулась дугой, горло каменело, не впускало воздух, легкие разрывались от его нехватки. Она никогда не жалела яда для врагов.
Вдруг на секунду спазм ее отпустил.
– Там, наверху, в спальне! – прохрипела она. – Желтое платье, в кармане… Сыворотка! Скорее!
– Я побегу! – вызвался Най. Сейчас он был похож не на чемпиона, а на перепуганного мальчишку. Молнией, через две ступеньки взлетел на второй этаж.
…Мышцы снова свела судорога, красивые мидиевы глаза Теры закатились. Да нет, не Теры. Маленькая Гай стоит в комнате валяющегося в крови торговца фруктами, отец схватил ее за плечи крабистыми ручищами… Толстый Ванчай корчится у ее ног, хрипя… Ее пронзило ликование. Картинки с умирающими врагами очень быстро завертелись перед глазами – будто кто-то вместе с ней просматривал ее досье. Тут она увидела, что ее несет прямо в огромную черную воронку, которая разинула перед ней вихрящуюся пасть. У воронки не было дна, она уходила в бесконечность. И уже не Гай, а Тера бесстрашно туда шагнула. Это была ее стихия, ее бешеная энергия, из которой она вышла, а теперь просто снова с ней сливается, становится частью черного разрушительного смерча. Когда-нибудь в другом обличье, под иным именем она снова из него вынырнет. Такие, как она, всегда возвращаются…
* * *
– Поздно, – сказала я, щупая у Теры пульс. Най потерянно стоял рядом и смотрел на Ми. Она давно не подавала признаков жизни, хотя я сделала все, что могла. Откачала яд из раны, перевязала футболкой плечо. На всякий случай я взяла ее руку.
Что это? Я почувствовала слабый толчок. Пульс нитевидный, но есть!
– Быстро! – скомандовала я Наю. Выхватила у него из руки шприц. И вопреки всем правилам вкатила Ми сразу всю дозу.
Прошло какое-то время.
Вдруг Ми, дернувшись, сделала глубокий вдох. Закашлялась. Вдохнула еще…
– Тащите ее к машине, нужно срочно в больницу! – сказала я – Может, успеем!
– С этим что? – спросил Виталий у Леонида, кивнув на Сергея.
Тот стоял белый – даже красные ожоги превратились в бледно-розовые. Наконец заискивающе глянул Леониду в глаза:
– Леня, ты молодец. Всех сделал. Преклоняюсь. Но ты же не будешь меня убивать?
– Да уж стоило бы тебя, говнюка, грохнуть.
– Не надо. Отпусти. Я все понял. Забирай бизнес. Я все подпишу. Уеду.
Виталий нервно сказал Леониду:
– Или отпускать, или стрелять. Мест в машине не хватит.
– Хорошо! – сказал Леонид. – Помни мою доброту. Най! Дай ему легкого успокоительного, чтобы глупостей не наделал.
Най опустил глаза:
– Он на нас не нападал. Не могу.
– Вот делов! – сказал Виталий и хлопнул Сергея по затылку. Тот тихо осел на пол.
Мы выскочили из дома и припустили к машинам.
– Вы же отвезете Ми? – спросил Най. – Можно я останусь тут? Поищу Учителя. Вдруг он жив…
– Как хочешь! Леонид, помогай! – командовал Виталий, подхватывая Ми под мышки.
Мы с Машкой тоже вскочили в его дремавшую за воротами «Тойоту», нагревшуюся, как печка. Виталий нажал на газ, машина рванула по грунтовой дороге и стала наматывать круги вниз, вниз – навстречу синеющему вдали морю с соринками белых парусов. Я придерживала Ми: она еле дышала, но жизнь все же к ней возвращалась.
И тут Машку, сидевшую рядом, на очередном витке серпантина стало тошнить.
– Опусти с ее стороны стекло! – попросила я Виталия.
Сидящий с ним рядом Леонид вдруг, совсем как прежде, улыбнулся:
– Маша, у меня прямо дежавю. Как мы оказываемся с тобой в одной машине – тебя рвет. Неужели на меня реакция?
Машка подняла голову:
– У меня аллергия на мерзавцев.
* * *
Сергей доброту помнил недолго. Только пока «Тойота» не скрылась из глаз.
– Сучка! Дрянь! Говнюк! – поносил он всех сразу, быстро очнувшись.
