Это был золотой радостный поток света, который пронизывал всю вселенную. Свет состоял из частиц, я была одной из них. Каждая частица несла любовь. Невыразимая радость этой любви, не имеющей плоти, просто растворенной в золотом потоке, была так прекрасна, что все земные ощущения померкли, как огонек спички рядом с Солнцем. Не свет любви меня пронизывал – я сама была этим светом и любовью.
Наслаждение было так велико, что казалось невозможным его потерять.
В этот момент перед моим взором проявился лик Христа. Голос в моей голове сказал: «Ты хотела увидеть божью любовь? Вот она».
И черные бархатные шторы задвинулись.
Сначала я пыталась об этом рассказать: Машке, родным. Свет существует! Божья любовь есть! Теперь я понимаю монахов: если они верят, что их ждет такое… Ничто на земле с этим не сравнится!
Родные и друзья смотрели в сторону и переводили разговор на другое.
Я поняла, что мой рассказ звучит странно. Полезла в интернет.
И прочитала много интересного. От классического изречения апостола Павла, знакомого мне до этого по песне Гребенщикова: «Бог есть свет, в Нем нет никакой тьмы», до диссертации на тему о различных оттенках Света, который видят просветленные из разных конфессий. Оказалось, что золотой свет есть в описаниях прозрений у всех религий, как и красный, и зеленый, и белый. При этом в буддизме самым высшим духовным цветом является белый, у мусульман – зеленый. А в христианстве именно мой золотой – символ спасительной божьей благодати. И некоторые праведники, например Серафим Саровский, не только видели этот свет, но и сами его излучали.
На этом я успокоилась, говорить о своем видении перестала, но запомнила его навсегда.
Сейчас, взяв в руки камень, я почувствовала, что опять становлюсь частью потока нездешнего яркого света. В нем не было той золотой теплоты любви, которую я ощущала прежде. Но была необыкновенная чистота и белое сияние бесконечности, частью которой ты восхищенно становился. Вся суть вещей в эту секунду открывалась перед тобой, все времена и миры существовали одновременно и тоже были частью этого чистого потока, который…
– Ну, хватит, дай мне тоже подержать! – Машка почти вырвала камень у меня из рук.
Ошеломленная, я не сразу пришла в себя. Если даже все эти страшные приключения последних дней на нас действительно наслал Изумрудный Будда, чтобы мы помогли ему вернуться… Оно того стоило.
Ми смотрела на меня с понимающей улыбкой.
– Ты его видела? – спросила тихо.
– Что? – решила проверить свои впечатления я.
– Ясный свет?
Я молча кивнула. Ясный свет – вот что это было! Лучшего названия не подберешь!
– Я знала, что ты его увидишь. В буддизме это высшее состояние при медитациях. Монахи, которые могут в него входить, побеждают смерть. Но они тратят на это жизнь. Изумруд открывает вход в тонкие миры сразу. Это дает огромные возможности.
– Зачем же вы его прячете? – спросила я. – Показали бы ученым.
Ми улыбнулась печально:
– Люди пока не готовы. Надо ждать.
Я глянула на Машку. Она тоже была где-то не здесь. И уже несколько минут молчала, что для нее – подвиг.
– Эй, возвращайся! – потряс подругу Виталий. Взял камень у нее из рук. Покрутил, внимательно рассмотрел. – Что-то типа портала? Как в фантастических боевиках? – подозрительно спросил у Ми.
– Можно сказать и так… – мягко улыбнулась она.
Виталий зажал изумруд в ладони. И сразу ее разжал.
– На, забери! – протянул камень Наю. – Какое-то странное чувство… Я странного не люблю. Ну ее, вашу магию.
Най аккуратно положил камень в деревянного слона. Мне показалось, за эти несколько дней мальчишка стал старше. И как-то значительнее. В глазах вместо юношеского любопытства появились острота ума и доброжелательное понимание. Тоже, конечно, камешек в руках подержал.
– Мы еще увидимся? – спросила я Ми, когда мы выходили из палаты. Мне очень хотелось сохранить хоть одного свидетеля, что ясный свет, который я видела, действительно существует.
Она вытащила из руки ненужную ей теперь иглу капельницы, сняла датчики, легко села на кровати, улыбнулась немного грустно:
– Все может быть!
Я поняла, что это был ответ «нет».
* * *
Мы вышли из больницы молча. Переваривали ощущения. Первой очнулась Машка.
– Здорово, правда! – сказала она, когда мы сели на улице в раздолбанный тук-тук. – Камень так действует!
– Ты тоже почувствовала? – жадно спросила я.
– Конечно! Прикинь! Я вчера какую-то острую фигню в той забегаловке съела, и у меня с утра так болел живот! Прямо как кинжалом резало! А камешек подержала, свет вспыхнул – и все прошло! Вот бы такой дома иметь!
Все-таки Машка – неисправимая материалистка.
– Вот как так может быть? – поднял голову от своего телефона Виталий. – Полез в интернет проверить про этот ваш ясный свет. Солидный человек с философской степенью такое пишет!
– Что? – тут же заглянула Машка к нему через плечо, прижавшись чуть сильнее, чем требовалось.
– Вот один тибетский монах совсем недавно в присутствии ученых18 дней не дышал, сердце не билось. Потом раз – и воскрес. Был, говорит, в ясном свете. А второй вообще восемь лет назад вошел в ясный свет. Пролежал черт знает сколько нетленным. А потом – вот послушайте. Виталий начал зачитывать:
– «Потом его тело начало сжиматься и сжималось до тех пор, пока от него не остались только волосы и ногти. После этого в совершенно чистом небе вспыхнули арки радуг и оставались там несколько дней. Все это видели. Ученые не могут объяснить этот феномен».
– Да, непонятно, – сказала я. – Я вот тоже думала: как Христос, например, мог вознестись? С точки зрения физики? Вот стоит человек. И вот он возносится. Взлетает, что ли? А если вместо него появляется свет, то куда делось физическое тело?
– Чего тут непонятного? – изумилась Машка. – Обычная квантовая физика. Ученые открыли, что электроны могут существовать и как частицы, и как волна. Про эффект наблюдателя слышали?
– Что-то я такое читала… Но не сильно поняла, – промямлила я. Виталий благоразумно промолчал.
– Темнота! Короче, физики проводили эксперимент: пропускали электроны через одну щель, чтобы они ударились об экран. Электроны оставляли на экране ровную полосу, как частицы. А если щели было две, то уже ударялись об экран, как волна: оставляли много полос. Ученые офигели и решили узнать, что вообще происходит. Только поставили аппаратуру для слежения. Опа! А электроны как миленькие ударяются об экран, как частицы. Убирают наблюдение – они опять превращаются в волну. То есть наблюдающий меняет картину мира. Поняли? Мы никогда не сможем узнать, как все на самом деле выглядит, потому что под нашим взглядом все меняется! А уж если наблюдатель еще и обладает особой силой… Ну? Дошло? Когда у Христа было физическое тело – электроны вели себя как частицы. А потом наблюдатель захотел – и его электроны превратились в волну. Человек стал потоком света. В чем проблема?
