– Да, муж мой, – выдохнула она, подаваясь ему навстречу. – Я твоя! Только твоя…
***
Второй раз был то яростным и страстным, то нежным и неспешным. И долгим. Таким долгим, что Кари почти охрипла. И когда безумный круговорот экстаза схлынул, оставив ее – лежать обессиленной в объятиях своего мужчины, едва могла пошевелиться.
– Чувствую себя, как желе, – пожаловалась она тихим голосом. – Даже до душа дойти не смогу.
– Зато больше не будешь нести всякую чушь, – Чарльз отвел в сторону мокрые пряди и поцеловал ее в лоб.
– Ты действительно не сердишься? – жалобно спросила она.
В ответ оборотень снова поцеловал ее. На этот раз в нос.
– Я сейчас не могу сердиться на тебя, Луна моя. Мне слишком хорошо. Но чтобы больше я не слышал этой ерунды про “разъедемся”! Ты моя жена, и останешься со мной, – он помолчал и спросил – уже куда менее уверенно и категорично, уничтожая весь пафос предыдущей речи. – Ты ведь останешься?
– Здесь, в Исхэлле? – уточнила Кари.
– Да, – он вздохнул, словно сам не верил, что она способна променять столицу на Крайний Север – родину вечных льдов и чудовищ. – Мой контракт с армией продлится еще четыре года. Я не смогу расторгнуть его: нет денег, чтобы выплатить неустойку. Да и не стал бы, даже если б мог. В большом прорыве погибло слишком много, сейчас каждый опытный офицер на вес золота.
– Останусь, – она снова запустила пальцы в его волосы, перебирая пряди.
Неважно где, лишь бы с ним.
Что такого особенного ждет ее в столице? Работа на ди Форкалонена? Научная задача решена, остались вопросы, с которыми опытный маг-технолог справится куда лучше шамана-недоучки. Интервью и выступления на пресс-конференциях? Да век бы там не показываться! Друзья и родные? У них давно своя жизнь, у многих семьи и даже дети. Учеба?
Да, учебу немного жаль. Но можно будет договориться с преподавателями об удаленных консультациях. Зато здесь на севере уникальный научный материал. Аномалии, изучив которые, Кари уверена, можно постичь природу магии. От перспектив голова кругом, и это она еще не видела Врат…
Но главное – здесь Чарльз.
Он облегченно выдохнул.
– Отлично. Со всем остальным мы как-нибудь разберемся, – он встал и поднял девушку на руки, заставив ойкнуть.
– Куда ты меня несешь?
– В душ, Луна моя. Мыться.
Под горячими струями Кари снова ожила и почувствовала прилив сил. И, наконец, сделала то, чего давно хотела. Прошептав Чарльзу: “Погоди, не двигайся”, потянулась, чтобы коснуться лица. Кончиками пальцев погладить скулы, нос. Обвести контур губ – изучая, запоминая.
– Что ты делаешь?
– Хочу понять, как ты выглядишь.
Он замер, давая изучить себя.
Широко расставленные глаза, нос с легкой горбинкой, тяжелый подбородок. Кадык, выступающий на гладковыбритой шее. Мощные плечи…
Вода падала сверху, разбивалась об их тела, дорожками сбегала по коже. Чуткий слух девушки ловил сквозь журчание звук дыхания ее волка. Когда ладошка Кари скользнула ниже его ритм чуть изменился, ускорился, выдавая волнение. В ответ на прикосновения Чарльз чуть вздрагивал, напрягался и замирал.
– Что-то не так? – с невинным видом поинтересовалась Кари, намеренно медленно проводя ладонью по низу живота, на что оборотень откликнулся протяжным стоном.
Разумеется, она поняла, что именно “не так”. Она все-таки слепая, а не тупая. И, видит Богиня, как же это заводило, что этот опасный, сильный мужчина настолько беззащитен перед ней.
– Все так, – севшим голосом ответил он. – Продолжай.
М-м-м… Он сказал “Продолжай”? Ну, сам нарвался!
– Только если ты будешь стоять смирно. Ты ведь будешь послушным и терпеливым мальчиком, Чарльз?
Он усмехнулся.
– Буду.
И она продолжила. Поддразнивала, поглаживала его легкими, как будто случайными касаниями. Скользила пальцами по коже, выписывая невидимые фигуры, откровенно испытывая его терпение. И наслаждалась удивительным ощущением власти над своим волком.
Пальцы наткнулись на шрам. Он начинался в районе пупка и тянулся вниз до середины бедра.
Шрам? Почему у Чарльза шрам, он ведь оборотень? Даже природной регенерации должно хватать, чтобы рана исчезала без следа.
– Откуда это?
– Нибблер.
– Не слышала о нем.
– Неудивительно. Это мелкая тварь размером с мартышку. На концах лап роговые наросты – что-то вроде природных клинков и целая пасть клыков. Прыгучие, гады.
– Звучит не очень опасно, – нерешительно заметила Кари.
Игривое настроение испарилось. Слишком серьезным и неприятным стал разговор.
– Если бы. Эта тварь выделяет яд, который блокирует регенеративные функции. Укусы нибблеров, очень тяжело лечить. Иногда мы просто не успеваем довезти бедолагу до медблока.
Кари вздрогнула. Пальцы снова потянулись к шраму – такому безобидному.
– И ты…
– Повезло, как видишь. Прошло по касательной. Но эта отметка со мной на всю жизнь, убрать не получится даже магией.
Кари вздрогнула и отстранилась. Расслабленное состояние неги и счастья улетучилось окончательно. Реальность вторглась, грубо напомнив, что Исхэлл – граница. Форпост, заслон на пути порождений Бездны.
Казалось, всего сутки назад Чарльз был ей никем. Далеким воспоминанием, сотнями зачитанных почти до дыр писем, случайными строками в газетах. И вот уже непонятно, как она жила столько лет без него и кажется немыслимым снова расстаться.
И бесконечно страшно потерять его снова.
– Эй… Девочка моя, что случилось?
– Ничего.
Он не поверил. Прижал ее к стенке и поцеловал – требовательно и властно, заглушая голос дурных предчувствий.
– Не ври мне, Кари Маккензи. Что тебя расстроило?
– Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, – призналась Кари, прижимаясь к мощному телу. Чуть вздрогнула, ощутив его возбуждение, но отстранятся не стала. Ощущать себя так бесстыдно и откровенно желанной было приятно.
– Ничего не случится, не бойся, – он снова поцеловал ее, заглушая возражения. – Стычки с монстрами один на один без огневой поддержки и щитов бывают очень редко. Этот шрам я получил по собственной глупости в первом же бою. Даже если бы мог – не убрал. М-м-м… госпожа Маккензи, – его голос изменился, стал таким вальяжным и вкрадчивым, что по коже поползли мурашки. И рука скользнула с талии ниже. Губы обожгли шею, плечи, грудь. – Вы так соблазнительны в капельках воды.
– Только не говори, что ты хочешь еще раз! – Кари не слишком умело изобразила ужас. – Я же завтра ходить не смогу.
