К парковке она подходила кипя, как забытый на огне чайник, и отсутствие демона на условленном месте отнюдь не улучшило ее настроения.
«Ты где?!» — написала она, испытывая непреодолимое желание зарычать.
Разумеется, никакого ответа. Кто бы сомневался.
Дженни закусила губу и ухватилась за дощечку, сочиняя длинное и гневное послание, в котором очень образно высказывала все, что думает о лживых ублюдках, нежелающих держать слово. Напомнила об условиях договора и пригрозила карами, расписала свои дальнейшие действия.
В тот момент, когда она уже собиралась нажать «Отправить» на парковку зарулила знакомая ярко-красная «Мантикора».
Девушка вскинула голову, со смесью облегчения и злости наблюдая, как машина медленно скользит между рядами.
«Мантикора» остановилась рядом с ней. Тонированное стекло напротив водительского места дрогнуло и поползло вниз.
— Столько страстных посланий с утра пораньше, — промурлыкал демон. — Детка, я приятно поражен. Ты думала обо мне? — Думала. Слала лучи поноса. Где мои расписки? Он кивнул на соседнее сиденье: — Садись.
Пришлось послушаться, несмотря на дикое желание устроить скандал. В отместку Дженни намеренно со всей дури хлопнула дверью.
Демон нахмурился.
— Ты могла бы аккуратнее обращаться с чужой собственностью? Моя машина стоит сравнимо с долгом твоего Чарли.
— Ты мог бы отвечать на сообщения.
— Я ответил.
— Через четыре часа! Он пожал плечами: — Ответил, как увидел. Детка, тебе нужно поучиться терпению. Если верить святошам, это великая добродетель.
Дженни проглотила ответную реплику о том, что кое-кому следовало бы поучиться обязательности. Она не должна вестись. Раум ведь явно нарочно злит ее. Она вдруг поняла, что сжимает постограф так сильно, что пальцы побелели, еще чуть-чуть и пластинка просто сломается в ее руках.
Усилием воли, девушка заставила себя выпустить ни в чем неповинный прибор.
— Расписки, — холодно сказала она.
Вместо того, что бы отдать ей желаемое, Раум схватил ее постограф и, не обращая на ее попытки отобрать приборчик и гневные крики: «Отдай!», прочел так и не отправленное послание. Его бровь выразительно поползла вверх, а Дженни вдруг совершенно не к месту подумала, что брови у него темные. Странно, волосы белые, а брови темные… — Очень… впечатляюще, — насмешливо произнес демон, и девушка смутилась, вспомнив все, что понаписала в сердцах. — И что: ты действительно готова подать на меня в суд за невыполнение условий договора? — Конечно.
— Подумай, — его губы искривила ухмылка. — Очень-очень хорошо подумай, Дженни-скромняшка.
Она открыла было рот для гневной речи и вдруг задохнулась.
Представилось заседание: мировой судья в строгой мантии, куча журналистов и случайных зевак. И адвокат, который уточняет у нее, едва сдерживая сальную ухмылочку: «Итак по договору вы должны были лежать обнаженной на столе весь вечер пока шла игра?» Даже если она выиграет процесс, это позор на всю жизнь.
Про нее будут писать в газетах, и тыкать пальцами на улицах.
Ни один работодатель не возьмет настолько скомпрометированную девушку, а если и возьмет, то не как сотрудника, а как девицу для быстрого перепиха на рабочем месте.
Богиня, она ведь это сама подписала! Как она могла быть такой дурой! Да если Раум захочет, его экземпляр контракта станет роскошным средством для шантажа! — Вот именно, — жестко подытожил демон, наблюдавший за ее лицом.
— Но… — она почувствовала себя беспомощной, как маленький ребенок. Как в детстве, еще когда они с матерью жили в человеческой деревеньке и соседский Зак — мальчишка старше Дженни на три года, выше, сильнее и быстрее — любил издеваться над ней, доводя до слез. Отвратительное, гадкое чувство. Его ни разу не было в жизни Дженни с тех пор, как они уехали в земли Маккензи и рядом появился Чарли.
Губы задрожали от обиды, безмерной, как мировой океан, и глаза сами собой наполнились слезами. Она попробовала что- то сказать, но поняла, что если сделает это, то просто разрыдается.
Всматривавшийся в ее лицо демон выругался, а потом вздохнул.
— Вот только истерик не надо, Дженни-плакса, — он выгреб из кармана ворох мятых бумажек. — Хоть ты и считаешь меня бесчестным куском дерьма, я держу свое слово.
— Отдай! — она выхватила их у него из рук и прижала к груди, как величайшее сокровище и покосилась на дверь. Надо быстрее делать ноги, пока Раум не передумал! Но несмотря на соблазн, Дженни не двинулась с места. Надо сперва прояснить все до конца! — Договор… что ты собираешься с ним делать? Демон ухмыльнулся.
— А ты как думаешь? Она сжала кулаки, чувствуя, как в глазах темнеет от ярости и отчаяния. Раум явно имел на нее планы. Планы, которые она нарушила, сбежав из его особняка ночью. Смешно было надеяться, что демон оставит ее в покое так просто. Теперь будет шантажировать договором пока не получит свое. Богиня, как же это подло и мерзко. Впрочем, чего еще стоило ожидать от ди Форкалонена.
Где она ошиблась? Где просчиталась? Не нужно было подписывать тот договор? Но без договора у нее не было бы никаких гарантий, что Раум вернет расписки! Ага, как же! Можно подумать, с договором эти гарантии появились. Куда ни плюнь, все равно проклятый демон в выигрыше. А Дженни полностью от него зависит. Сейчас он потребует переспать с ним в обмен на молчание. И придется соглашаться. Или не соглашаться, попрощавшись с репутацией.
И как же от этого всего тошно… — И чего ты хочешь? Демон пожал плечами.
— Ничего.
— Ничего? — недоверчиво переспросила девушка.
— В контракте есть пункт о неразглашении. Но даже если бы его не было… — в его глазах вспыхнула злость. — Знаешь, наверное, мне стоило бы и вправду заставить тебя отсосать за эту бумажку, раз ты такого обо мне мнения. Какой смысл быть лапушкой, когда тебя по умолчанию считают подонком? Сначала ей стало стыдно. Настолько стыдно, что она уже открыла было рот, что бы извиниться.
Открыла и закрыла. Потому что сразу вслед за стыдом потом пришла мысль, что ди Форкалонен ничего не делает просто так. Если он отпускает ее, значит ему так выгодно. Может у него иные планы на Дженни? Узнать бы еще какие.
— Тогда я… пойду? Слова прозвучали вопросительно. Как будто она отпрашивалась у демона, как у мамы. Поняв это, Дженни разозлилась.
— Пойду! — повторила она решительно. И потянулась к ручке двери.
— Можешь, конечно, уйти, но пока я не погасил расписки, они будут действовать.
— О чем ты? — Детка, это же не просто бумажонки. На них магическая печать, а на твоем Чарли змея договора.
— Тогда погаси их! — Я могу, — он подмигнул. — Но советую просто переоформить обязательства на тебя. Если малыш Чарли будет знать, что должен тебе восемьсот тысяч, он превратиться в редкостного зайку.
