Успела вскипеть и остыть. Сколько времени прошло? — Восемьсот тысяч? — переспросила она, пытаясь представить себе масштаб катастрофы.
Масштаб не представлялся. Просто не укладывался в голове.
За ее обучение в академии Маккензи платили ежегодно по двадцать тысяч золотых — серьезные деньги для небогатого и не слишком многочисленного клана оборотней. Обучение Чарли стоило дороже, поскольку его оценки оставляли желать лучшего. Плюс ежемесячное содержание, которое высылали родные. Ежегодно клан тратил на них двоих не меньше пятидесяти тысяч.
Дженни помнила, что каждый их день в Аусвейле лишает кузенов и сводных сестричек игрушек и развлечений, что из-за учебы мама второй год прихрамывает, откладывая операцию, что семья Эрис не поедет на воды и этом году.
Не в деньгах счастье. Пусть оборотни не так богаты, как вампиры, они своих не бросают. Если уж приняли в клан, поделятся последним. Все Маккензи — одна большая семья.
Даже Дженни… Но восемьсот тысяч! Столько, наверное, можно выручить, если продать земли клана — много гектаров лесистых угодий, полных дичи. Куда пойдут волки Маккензи, если им придется продать землю предков? А если не придется? Если не придется, если отец Чарли решит, что благополучие клана важнее жизни одного волчонка, то Маккензи отрекутся от него. Новым наследником станет его младший брат, а Чарли ждет каторга. Годы в одиночестве и отчаянии.
— О чем ты только думал?! Чарли опустил взгляд.
— Знаю, — убито проговорил он. — Но я… мне должно было повезти! У меня были такие карты. Представляешь, если бы я взял банк… — Но ты не взял его, — жестко отрезала Дженни, чувствуя, как несмотря на всю любовь в душе поднимается волна гнева. Как он мог быть такие беспечным?! Почему не подумал?! — Нет, — он снова поник. — Я не понимаю, как так получилось.
Стрит-флэш. Ты даже не представляешь, какая это редкость.
Так не бывает, просто не бывает! Очень подозрительно… — Хочешь сказать, что он жульничал? — с жадной надеждой переспросила Дженни.
Если жульничал, то ни о каком долге не может быть и речи.
Оборотень неуверенно пожал плечами.
— Скорее всего, но это уже не доказать, — и уставился на нее покрасневшими после бессонной ночи глазами. — Дженни, помоги мне! Я не знаю, что делать! Он боялся. Ее Чарли — сильный, уверенный в себе, всегда такой великодушный — боялся. Больно было видеть его сломленным, белым от страха.
Дженни любила его с девяти лет. С той самой первой детской встречи, на которой Чарли спас ее, защитил от своры соплеменников и помог войти в клан.
Нет, тогда, наверное, это еще была дружба. Детская дружба, густо замешанная на восхищении. Чарли был, как сильный старший брат, которого у нее никогда не было. Он стал для нее проводником в новый мир. Мир обрывистых кряжей и холодных горных рек, бескрайних хвойных лесов, ночной стайной охоты и обращенных к луне песен. Мир, в котором все были за клан и клан был за каждого.
Сын вожака и сам будущий вожак Чарли был безоговорочным лидером среди молодых волков. А Дженни… Дженни просто следовала за ним. То ли досадливая помеха, то ли надоедливая младшая сестра. Поддерживала костер у палатки, пока он вел стаю, орудовала веслом на носу его лодки, чистила лошадь. И, было дело, врала родным, выгораживая после его шалостей и каверз.
С ним случился ее первый поцелуй. В малиннике. Запах полуденного леса, вкус душистых ягод на языке, осторожные прикосновения чужих губ. Сладость поцелуя была отравлена горечью скорой разлуки, оба знали: что через месяц Чарли уедет в академию.
Дженни молилась, чтобы он провалился. Но он поступил.
Весь год она занималась, как проклятая, рассорилась с матерью и даже рискнула дважды поскандалить с вожаком, но добилась своего. На следующий год Дженни тоже переступила порог Аусвейла. Потенциал у нее, как и у всех полукровок, был слабеньким, но на тестировании девушка показала высокую мотивацию, отличное знание не только базовых, но и прикладных дисциплин. Спортивные достижения и лестная характеристика, выданная куратором после летней практики, решили исход авантюры.
Она поступила. Проделала этот путь лишь для того, чтобы обнаружить, что за год в академии Чарли стал совсем другим.
Новые друзья, новые увлечения, в которых подружке по детским играм не было места. Иногда ей казалось, что Чарли даже как будто стыдится ее.
Она плакала, а потом смирилась. Не навязывалась, только старалась учиться изо всех сил. И раз за разом отклоняла поступавшие от других студентов приглашения попить вместе кофе или сходить на концерт.
Ей не нужен никто кроме Чарли. Рано или поздно он одумается. Посмотрит по сторонам, увидит ее и поймет, что она — его судьба.
Дженни умела ждать.
«Это и моя вина, — с тоской подумала Дженни. — Я оставила его одного. Не хотела лезть в его жизнь, боялась навязываться.
Даже не заметила, что он начал играть…» Но он пришел за помощью не к кому-то из своих новых дружков, и не к одной из девок, которые постоянно крутились вокруг молодого оборотня. Он пришел к Дженни! Она резко встала.
— Не волнуйся, я со всем разберусь. У тебя есть адрес этого ди Форкалонена?
* * *
Квартира негодяя ди Форкалонена располагалась на семнадцатом этаже «Юниверс Стрит» — пафосного небоскреба в самом центре даунтауна. Разумеется, внизу стояли первосортные охранные чары и сидел консьерж, призванный охранять элиту от плебса. Он смерил Дженни подозрительным взглядом и, очевидно, сделал какие-то не слишком лестные для нее выводы.
— Тебе назначено? — Нет, — хмуро ответила Дженни. Она терпеть не могла, когда незнакомцы называли ее на «ты».
— Тогда иди отсюда. Лорд ди Форкалонен не принимает, — даже не делая попытки связаться по внутренней сети с квартирой, посоветовал консьерж.
Лорд?! Это Раум-то лорд?! Избалованный мажор.
Самовлюбленный сынок богатого папочки, наглый и подловатый. Не принимает он… — Пожалуйста, — процедила Дженни, пытаясь изобразить что- то вроде улыбки. Судя по выражению лица мужчины, получился скорее оскал. — Мы учимся в одной академии.
— Вы знакомы? Она на мгновение замялась прежде, чем сказать «да», и он все понял.
— Ничем не могу помочь.
Дженни вылетела из здания, хлопнув дверью так, что содрогнулись стены, кипя от бешенства. Засунула руки в карманы и быстрым шагом зашагала прочь, стараясь успокоится.
Нет, можно поговорить с ди Форкалоненом и завтра в академии. Но тогда будет потерян целый день, а их всего три на то, чтобы спасти Чарли. Кроме того, ей хотелось застать сволочного демона врасплох. Ошеломить, вырвать признание, что он жульничал.
О том, что случится, если лорденыш просто поднимет ее на смех, Дженни старалась не думать.
На глаза попалась красно-синяя вывеска пиццерии, и желудок заурчал, напоминая, что время приближается к обеду, а она даже не завтракала. Дженни заглянула внутрь, взяла кальцоне и содовую и устроилась у окна.
