— Тебя или любого другого человека, — ответил Армеллин и кивнул на уже знакомый плакат, висевший на стене.
«Нужны деньги? Хотите продвинуть магическую науку?» — вопрошала надпись крупными буквами.
— Нет-нет, — Тася вырвалась из объятий беловолосого. — Я не хочу. Я не для этого…
— Поздно, селючка, — хихикнул Дэмиан, наклоняясь к ее шее и вдыхая запах волос. — У нас эксперимент, и нет других подопытных. Так что придется тебе.
— Н-н-не надо, — она еще отступила и наткнулась на что-то спиной. Это «что-то», очевидно, было неустойчивым и хрупким. От толчка оно покачнулось, а потом Тася услышала мелодичный звон, и в воздухе повисла светящаяся голубым мелкая пыль.
Этот звук и бранные слова, вырвавшиеся сразу у трех демонов, заставили Тасю похолодеть. Молясь в душе, чтобы разбитая ею вещь была какой-нибудь никому не нужной вазой, девушка обернулась. И застонала от отчаяния.
На полу лежали осколки магического шара. Они еще слабо светились и пульсировали, но было очевидно — отремонтировать это невозможно. Не стоит и пытаться.
Вся ее короткая жизнь в одно мгновение пронеслась у Таси перед глазами, помахав на прощанье рукой. Все старания, мечты, надежды лежали сейчас у ее ног, горсткой осколков.
Какой позор! Какой ужас! Она разбила преобразователь магической энергии!
Девушка всхлипнула и отшатнулась, закрывая ладонью рот. Ей хотелось, что бы все это было страшным сном, не по-настоящему.
Она вскинула голову. Сквозь выступившие слезы Тася видела демонов. На лице Дэмиана отражалась легкая досада, алые глаза Раума светились интересом и предвкушением и только Армеллин был бесстрастен. Как всегда.
Именно он подошел к осколкам. Наклонился, провел рукой над ними и сообщил:
— Восстановлению не подлежит.
— Да-а-а, — в фиалковых глазах второго ди Небироса вспыхнул азарт. — Селючка, ты только что разбила ценный прибор. Он стоит… Мел, сколько стоят накопители- преобразователи?
— От ста до двухсот тысяч золотых. В зависимости от модели и степени износа, — Армеллин достал постограф и быстро нацарапал на эбонитово-черной глади несколько слов. — Я свяжусь с крупнейшим поставщиком приборов и артефактов. Самое большее через час у нас будет точная стоимость разбитого.
Он еще что-то говорил, но это все проплывало мимо сознания Таси. Названная сумма огорошила ее. Девушка стояла покачиваясь, не отрывая взгляда от почти потухших осколков на полу.
Сто тысяч золотых! Ей никогда в жизни не расплатиться! Никогда!
Ослабевшие ноги не смогли больше держать хозяйку. Тася опустилась на пол, не обращая внимания на валяющиеся вокруг осколки. Что-то болезненно кольнуло ногу чуть ниже коленки.
— Осторожней, селючка, — Дэмиан опустился рядом и поднял ее на руки. — Хочешь истечь кровью и умереть, чтобы не платить за шар? Не выйдет.
Тася не ответила, лежа в его руках покорной куклой. Ей было так плохо в эту минуту, что она и вправду больше всего хотела умереть.
Демон отнес ее на диван. Медленно потянул вверх край юбки, обнажив уже пропитавшийся кровью чулок.
В душе Таси что-то вяло шевельнулось. Она попробовала вырваться:
— Что вы де…
— Молчи! — приказал демон, поднимая юбку еще выше, до края чулка.
— Не надо, — простонала Тася.
— Надо. О, это у тебя такая вышивка по-деревенски? — гоготнул Дэмиан при виде нескольких аккуратно заштопанных дырочек.
Не давая девушке опомниться он ловко отстегнул бретели и скатил чулок вниз, погладив горячими пальцами нежную кожу.
И прижался губами к свежему сочащемуся кровью порезу.
Тася сначала взвизгнула, пытаясь вырваться, а потом затихла. Демон не пил кровь. Он просто зализывал ранку своим необычайно длинным и вертким языком. И каждое это прикосновение приносило прохладу и успокоение.
Она расслабилась и задышала ровнее, уже не пытаясь сопротивляться. Кровотечение прекратилось. Перед глазами маячил затылок демона. Спутанные алые пряди, как языки пламени, и крохотные черные рожки — длиной с половину мизинца, не больше — спрятанные среди них.
— У тебя сладкая кровь, — сообщил демон, отрываясь от Таси и облизываясь.
— Сто семьдесят две тысячи пятьсот двенадцать золотых. С учетом амортизации, — сообщил Армеллин, опускаясь на диван рядом с Тасей.
— И как же ты будешь расплачиваться, сладенькая? — промурлыкал Раум, нависая над девушкой сверху. — Банковским переводом? Ценными бумагами? Или наличными?
Думаю, отец предпочтет перевод.
— Я… — она снова задрожала. — У меня нет денег.
— Нет денег? — пальцы беловолосого погладили девушку по встрепанным светлым волосам, щеке. Спустились ниже, скользнув вдоль нежной шейки. — Бедняжка. В таком юном возрасте попасть в тюрьму!
Под притворным сочувствием в его голосе пряталась насмешка. Он походил на кота, который забавляется с мышью.
— П-п-почему в тюрьму? — Тася одернула юбку и села.
Ей снова стало очень страшно.
Дэмиан издал смешок.
— Ты что: совсем тупая?
— Должников ждет тюрьма и принудительные работы, — холодно сообщил Армеллин. — Все деньги, вырученные за работу, идут на погашение долга. В среднем заработок заключенного, не обладающего ценной квалификацией, — пятьсот золотых в год. Из него вычитается стоимость содержания, это примерно пятьдесят золотых. Учитывая размер твоего долга, тебе нужно будет работать… — он на мгновение задумался. — Приблизительно триста восемьдесят три года. Если суд не примет решение о начислении пени.
— Что?
Тасе показалось, что мир вокруг зашатался и обваливается под ногами. Что не за что зацепиться, она повисает в пустоте и вот-вот рухнет в бездну. Ее полный отчаяния взгляд перебегал с лица на лицо, встречая только насмешку, равнодушие и неприкрытое предвкушение.
— Скорее всего, ты умрешь раньше, и так и не сможешь полностью расплатиться, — добил ее голос Армеллина. — Средний срок человеческой жизни — семьдесят лет, тебе сейчас двадцать.
— Восемнадцать, — механически поправила его Тася.
— Восемнадцать. Так что после смерти ты все ещё будешь должна Академии около ста сорока тысяч.
— Бедняжка, — нежно прошептал Раум, склоняясь над ее побелевшим лицом. — Провести всю жизнь в тюрьме.
Девушка почувствовала, как слезы сами собой текут из глаз. Всю жизнь в тюрьме за одну маленькую ошибку?! Нет, пожалуйста, пусть это будет неправдой!
— Или, — коварно продолжил беловолосый. — Мы могли бы тебе помочь…
Она почувствовала, как невыносимая тяжесть сдавившая грудь, отступает.
— Помочь? — Тася посмотрела на него с безумной надеждой. — Но как?
