— Помнишь, я сказал это в самый первый день? Ты — НАША человечка. И НИКТО, кроме меня и моих братьев, не посмеет тебя обижать или оскорблять, — он подтолкнул девушку к кровати. — Вампирша больше не твоя забота. Отдыхай. Когда я с ней разберусь, накажу тебя за молчание.
Присцилла шла, чуть покачиваясь. Тот парень в пабе… он, определенно, выпил слишком много. Его кровь как будто наполовину состояла из чистого виски. Алкаш придурочный! Она, конечно, собиралась слегка захмелеть, но не настолько же.
Частый цокот каблучков разносился по почти пустой парковке, в черных лужах отражался свет фонарей.
У своей «Гидры» она остановилась, тяжело оперлась на капот. Может вызвать такси? Да ну, завтра снова ехать в центр города, забирать машину. Неохота.
Но открыть дверь и залезть внутрь Присцилла не успела. Все фонари на парковке разом погасли.
— Что за нахер? — спросила вампирша нетрезвым голосом.
Ответ возник из тьмы, оскалил зубы в улыбке. Луна посеребрила белые пряди, сверкнула на маленьких рожках. В красных глазах с щелевидными зрачками загорелись и погасли опасные огоньки.
— Привет.
— П-п-привет, — Присцилла попятилась.
Она была умной девочкой и знала, что влезает в опасную игру. Но слишком уж хотелось отомстить сволочи ди Небиросу и его наглой человечке.
Сейчас в отуманенных алкоголем мозгах зашевелилась мысль, что, возможно, это было не самым удачным решением. Возможно, это даже было самое глупое и опасное решение в жизни Присциллы.
— Ты на ногах не стоишь, — демон шагнул за ней, улыбаясь слишком уж широко и предвкушающе. Именно так улыбалась Присцилла своим жертвам до того, как вонзить клыки в теплую плоть. — Давай подвезу.
— Н-н-не надо. Я лучше такси вызову.
Она сделала ещё шаг назад. Разум подсказывал, что от демона не сбежать, но инстинкт был сильнее. Вампирша повернулась и помчалась по парковке.
Далеко она не убежала.
Он не сразу почувствовал это. Слишком хрупкой и неустойчивой была их связь. Единственная редко допускала его до себя, не желала признавать себя его женщиной. Оттого он поймал отголосок ее страха и боли уже на агонии, когда стало слишком поздно.
Ночные улицы города, фонари, залитый огнями Файервей, Фелтон-стрит мелькали перед глазами. Он бежал, выбиваясь из сил, надсаживая дыхание. На машине нельзя, можно потерять сигнал и бессмысленно кружить по улицам и подворотням… Только так — бегом, рывками, ночной тенью. На пути попалась женщина с коляской, он отшвырнул их в сторону. В спину полетел плач младенца, причитания и проклятия, но он не обратил внимания. Нить связи в душе тянула и звала вперед. Дальше от центра, в предместья. Туда, где бледно-красным маячила затухающая аура отчаяния, боли и гнева… Он бежал, чтобы спасти единственную и главную женщину в своей жизни.
Бежал, уже зная, что не успеет.
Разбитая машина полыхала на обочине, въехав в бетонное ограждение заброшенного завода. Внутри салона корчился женский силуэт.
Как в кошмарном сне. Система безопасности не сработала.
Он выломал дверь, не обращая внимания на ожоги. Вытащил девушку, упал на колени, задыхаясь, полоснул когтем по запястью и сунул ей:
— Бери сколько нужно!
— Поздно, — хриплым шепотом отозвалась вампирша. — Он накачал меня. Вербена.
Белки ее глаз почернели — верный признак, что отраву уже не вывести.
— Кто это сделал?!
— Ди Форкалонен.
— Я убью его!
— Нет, — у нее еще хватило сил стиснуть его руку обожженными пальцами. — Убей человечку. Отомсти за меня.
Глаза вампирши закрылись, словно она цеплялась за жизнь только для того, чтобы произнести напоследок эти слова. Он обнял единственную и самую прекрасную женщину в этом мире, поднял лицо к луне и завыл.
ГЛАВА 9
Сюрприз
Кузен и брат опять ругались.
— Ты долбанный ублюдок.
— Ага, — голос Раума звучал до того вкрадчиво и сладко, что Мэла передернуло. — Но слово ди Небироса не пустой звук, дорогой кузен. Так что выбирай сам: маленькое эротическое приключение или потеря всех прав на человечку.
Последняя фраза Мэлу особенно не понравилась. Он распахнул дверь и уставился на спорщиков подозрительным взглядом.
— О чем разговор?
— Так, пустяки, — торжествующее выражение лица ди Форкалонена спорило со смыслом его слов. — Твой брат проиграл пари и теперь должен поучаствовать в групповушке или уступить мне свои права на нашу девочку.
С огромным трудом сохраняя каменное выражение лица, Мэл повернулся к брату.
— Ты спорил с ним?
Тот кивнул. Он выглядел раздавленным и взбешенным одновременно.
Как всегда после пари с Раумом.
«Идиот!» — сказал ему Мэл. Мысленно.
Он ещё не настолько сошел с ума, чтобы говорить это брату вслух, когда тот балансирует на грани боевой трансформации.
Вместо этого Мэл сосредоточился на кузене.
— Каковы были условия пари?
— Надеешься найти лазейку? — прозорливо ухмыльнулся тот. — Не выйдет. Мы поспорили, что у человечки есть важный секрет, о котором наш Господин Совершенство ни слухом, ни духом, и в котором она призналась мне.
— Какой секрет?
— О! Тебе она тоже не сказала? — фальшиво удивился беловолосый. И кивнул на пачку спектрографий на кофейном столике. — Так ознакомься.
Мэл ознакомился. Ему не понравилось. Очень не понравилось.
Особенно тот снимок, где Тася сидела у него на коленях с распущенной шнуровкой на корсаже. Он приставал к ней в Академии всего один раз, но она так нервничала и зажималась, что Мэл решил больше этого не делать, несмотря на то, что риск быть застигнутым здорово заводил.
— И? — все так же сдержанно спросил он.
— Эта гребаная вампирша шантажировала ее, чтобы пить кровь! — взорвался Дэмиан.
Демон вскочил и в бешенстве запустил стаканом в стену. Хрусталь разлетелся льдистым крошевом осколков.
— Вот почему она ходила такая бледная, — прорычал старший ди Небирос. И обвиняюще ткнул в Мэла пальцем. — Это все ты! Нудел, что мы ее затрахали! Говорил, чтобы оставили в покое! Какого хрена я тебя послушал?!
Второй стакан отправился вслед за первым.
— Ты так всю посуду перебьешь, — со смешком сказал Раум. — Иди-ка буянить в другое место.
Дэмиан в ответ зарычал, вскочил на подоконник, вынес телом стекло, на ходу меняя форму. Тяжело захлопали по воздуху кожистые крылья. Черный силуэт на миг заслонил солнце и исчез.
Мэл выдохнул, разделяя в полной мере негодование брата. К злости примешивалась обида — почему Таисия не доверилась ему? Почему Рауму?
