К счастью, ди Форкалонен был неглуп и сумел уловить суть проблемы даже из его путанного рассказа.
— Звучит дерьмово, — подытожил он, когда Лиар окончательно выдохся.
— Угу, — демон отхлебнул виски и уставился на темное небо. Луна в просветах туч сияла как гигантский одинокий фонарь. — И что делать?
— Сам знаешь что, — Раум всмотрелся в его лицо и заковыристо выругался. — Слушай, ты что — серьезно? Ни одни сиськи в мире не стоят этого.
Беспредельный цинизм, прозвучавший в голосе родственника, покоробил так, что Лиар снова приложился к стакану — лишь бы смыть послевкусие от слов ди Форкалонена.
И горечь, вызванную пониманием, что тот прав.
— Что, серьезно готов отказаться от своего демона? От столетий жизни, власти, силы, неба? — напирал Раум. В глазах беловолосого демона читалась нешуточная тревога, словно ему было не все равно, что выберет собеседник.
— Не знаю.
— Все ты знаешь. Просто признавать не хочешь.
— А тебе какое дело? — вспылил Лиар, почти радуясь, что есть на кого вызвериться. — Ты что — моя матушка?!
Красные глаза недовольно сощурились.
— Да мне плевать! Давай, положи болт на родителей, сделай все по-своему, корми человечку своей кровью, пока не сдохнешь. Кто я такой, чтобы запрещать тебе спускать твою жизнь в унитаз?
Кровь бросилась в лицо. Лиар сжал кулаки, ощущая себя одновременно неблагодарной сволочью и щенком, которого натыкали мордой в лужу.
Ди Форкалонен скотина. Гад, который умеет бить по больному.
Но что хуже всего — он прав.
Демон зажмурился и снова попробовал представить свою жизнь человеком. В слабом, стремительно стареющем теле, но рядом с Ани. Да, он любит ее, но стоит ли эта любовь того, чтобы добровольно искалечить себя? Кроме того, дед говорил, что не все выживают после утраты демона.
Он не может, не имеет права оставить ее одну с тяжким грузом вины.
Одним глотком Лиар допил содержимое стакана. Принятое решение ледяным комом застряло в горле. Как он скажет Ани, что они должны расстаться? Каким станет ее лицо? Что она ответит?
— Ты прав.
— Я всегда прав, дорогой кузен. Пора бы это усвоить.
— Набью себе тату с этой надписью, — Лиар криво ухмыльнулся и встал. — Спасибо за виски. У тебя найдется запасной костюм?
— Что, решил сбежать? — Раум, который как-то подозрительно быстро стал из язвительного снова вальяжным и расслабленным, тут же подобрал его стакан и плеснул еще темной жидкости. — Смотри, у нас осталось полбутылки. Да и вообще можешь переночевать у меня. Место есть.
Соблазн был велик. Отложить тяжелый разговор до утра, потянуть еще немного перед тем, как прозвучат необратимые слова. Но…
— Я оставил постограф в городе. И не предупредил Ани, — демон тяжело вздохнул. — Она будет волноваться.
* * *
Ани не находила себе места от беспокойства. Рабочий день давно подошел к концу, закрылись двери кофейни и погас свет в витринах, а Лиара все не было, и пойти спать без него было немыслимо, поэтому она сидела в глубине зала над остывшей чашкой кофе.
Живот крутило от тяжкого предчувствия беды. И оставленная отцом Лиара бумага жгла руки.
Громко тикали часы на стене, единственный горящий светильник бросал дрожащие блики на экранчик постографа — темный и пустой, никаких вестей.
Это так не похоже на Лиара — просто исчезнуть и не предупредить. Что с ним случилось?!
«Бе-да, бе-да» — подсказывали часы. И Ани снова следила глазами за равнодушным бегом стрелок по кругу, еле удерживаясь, чтобы не вскочить.
Где Лиар?! Что с ним?!
Если бы она только знала, где его искать, сорвалась прямо сейчас и неважно, что ночь.
Но она ничего не знала. Даже адреса этого детектива Миллса.
Скрипнула дверь, отделяющая зал от кухни, и в кофейню заглянула миссис Хупер.
— Милая, ты все еще сидишь? Иди спать.
Ани упрямо покачала головой.
— Я дождусь Лиара.
— Волнуешься, — понимающе улыбнулась женщина.
— Волнуюсь.
— Зря. Он же демон. Что с ним сделается?
Что угодно! Может, он снова потерял сознание, как сегодня днем. И лежит где-нибудь в канаве. А может на него напали? Ограбили, избили… Ей ли не знать, каким опасным бывает ночной город.
— Миссис Хупер… — новая мысль заставила ее вскочить и умоляюще протянуть руки к квартирной хозяйке. — Пожалуйста, пойдемте в полицию! Со мной они не станут разговаривать, я же рабыня. Но вы свободная женщина.
При упоминании полиции лицо хозяйки помрачнело.
— Чушь! Эти бездельники не почешутся даже если тебя будут убивать у них на глазах. Поверь, я-то знаю.
— Пожалуйста!
— Нет, Ани, — отрезала женщина. И снова заговорила ласково, словно убеждала капризного ребенка. — Со мной они тоже не будут разговаривать. Ну сама подумай: кто я Лиару? Не жена, не подруга, даже не родственница. Да и прошло всего несколько часов, а заявление на розыск принимают не раньше, чем через двое суток. Иди спать, девочка. Вот увидишь, он вернется еще до полуночи.
Ани снова бессильно опустилась на стул.
— Вы идите. А я еще тут посижу.
Миссис Хупер неодобрительно покачала головой и закрыла дверь.
Снова неспешный бег стрелок, тревожное тиканье в тишине и пустой экранчик постографа. Снова навязчивый, раздражающий запах кофе из остывшей чашки. Где же Лиар?! С ним точно что-то случилось!
В полутьме родной, продуманный до мелочей интерьер кофейни казался незнакомым. Чужим и угрожающим. Тени от глиняных светильников расползлись по стенам чернильными кляксами, бледный диск луны слабо мерцал потусторонним призрачным светом.
В гробовой тишине часы отбили двенадцать ночи. Ани вздрогнула.
Все, больше ждать нельзя, с Лиаром точно что-то случилось. Что-то страшное.
Она накинула пальто и выскользнула наружу. Колокольчик над дверью тревожно звякнул на прощание.
* * *
Как и предчувствовала миссис Хупер, в полицейском отделении на углу над ней только посмеялись.
— Подумаешь, молодой парень загулял.
— Но он никогда раньше так не пропадал!
— Все бывает когда-нибудь в первый раз, — философски отозвался тучный коп. Его молодой напарник оторвался от кроссворда и с интересом прошелся взглядом по точеной фигурке девушки.
— Небось, как раз сейчас шпилит какую-нибудь бабу, — он выразительно подмигнул Ани. — Можешь в отместку покувыркаться со мной.
— Но это ваша работа! Разве вы не должны искать пропавших граждан? — отчаяние ее было так велико, что Ани осмелилась повысить голос. — Что скажет ваш начальник, если узнает, что вы отказались выполнять свои обязанности?!
