– Если Аарон не даст о себе знать, нужно будет, чтобы вы завтра наведались ко мне в офис. – Джинни окинула взглядом пол и мебель, выходя из гостиной и направляясь к Питу. – Ответили на кое-какие вопросы. Посмотрели фотографии.
– Фотографии чего?
– Людей, – следователь качнула головой. – Может быть, увидев лицо, вы вспомните что-то, что сейчас кажется несущественным.
Так мог сказать только человек, совсем не знающий Лайлу.
– Трудно представить.
– Где бумажник и ключи вашего мужа? – осведомился Пит.
– Пропали, – Лайла развела руками. – Предположительно вместе с ним.
Этот ответ заставил полицейских уставиться на нее. Лайла прокрутила реплику в голове еще раз, но проблемы не обнаружила.
– Вы с Аароном пользовались этим ноутбуком вместе? – Джинни подбородком указала на кофейный столик.
– У нас у каждого свой плюс общий настольный ПК. – Теперь она полностью завладела их вниманием. – Они нужны мне для работы.
– Все три? – полюбопытствовал Пит.
– Да.
Джинни кашлянула, прежде чем заговорить снова.
– Это мы обсудим после. А пока что скажите: в машине вашего мужа есть GPS?
– Аарон считал это пустой тратой денег. Он пользуется встроенным в телефон, да и то для него это в диковинку. Он из тех, кто, побывав где-то один раз, запоминает дорогу раз и навсегда. Не то что я.
– А его сотовый телефон тоже пропал, как я понимаю, – Пит поглядел на Джинни. – Как неудобно…
Лайла тут же подтолкнула их в другом направлении.
– Когда будете проверять, вам стоит поговорить с братом Аарона – Джаредом. У них есть банковский счет, к которому у меня нет доступа.
– О чем это вы? – Джинни прищурилась.
– Джаред и Аарон унаследовали деньги, хотя я не думаю, что это подходящее определение для случившегося.
– И о каких именно деньгах мы говорим? – поинтересовался Пит.
– По несколько миллионов каждому.
Внешне Джинни никак не отреагировала на эту сумму. Но Пит, не столь осторожный, вытаращил глаза.
– И если что-нибудь случится с Аароном, то деньги достанутся…
– Джареду. Не мне. – Лайла чуть было не улыбнулась, видя, как угасает ликование на лице полицейского. Теперь он сомневался.
– Ваш муж имеет миллионы долларов и все равно работает школьным учителем?
– Любит учеников. – Это было правдой.
– От кого он унаследовал деньги? – перехватила инициативу Джинни.
– Несчастный случай. Группа охотников застрелила его мать. Она была на улице. Они не видели ее, когда стреляли, – Лайла практически дословно процитировала версию, слышанную от братьев. – Охотники были пьяны и богаты. Аарону было одиннадцать, так что Джареду должно было быть чуть меньше тринадцати. В рамки мирового соглашения, которое подписал их отец, входили и солидные счета для Джареда и Аарона.
– А для их отца?
– Какие деньги получил он? Понятия не имею. Ни разу его не видела. – Но, судя по тому, что она слышала, это не было такой уж большой потерей. Согласно рассказам, ее свекор вырос в спартанских условиях, с отцом, не верившим в правительство, электричество и какие бы то ни было удобства.
Но даже когда он вырос и покинул пагубную среду, выбраться из тисков суровой реальности так и не смог. Свои антисоциальные убеждения отец проповедовал сыновьям. В тех редких случаях, когда Аарон вообще упоминал о нем, он воздавал Джареду должное за то, что брат протащил обоих через детство целыми и невредимыми от руки отца, которого описывал как человека практичного, но зверски жестокого. Тот правил домом и женой, как деспот, донося свои поучения кулаком и ремнем.
Лайла почти не вспоминала о свекре, разве что проклинала его время от времени за то, что был такой гнилью и отчасти передал стиль мышления «я главнее всех» младшему сыну.
Если говорить об отцах, то ни ей, ни Аарону не удалось сорвать джекпот.
– Почему вы не встречались с отцом мужа? – спросила Джинни.
– Через семь-восемь лет после смерти жены он шел по обочине и попал под машину. Скончался после долгой комы.
Пит присвистнул.
– Многовато трагических случайностей для одной семьи…
«Вот именно».
– Ага, не вы первый так подумали.
– А кто еще? – заинтересовалась Джинни.
– Я, – Лайла улыбнулась.
Глава 8
Джинни молчала до тех пор, пока они не вышли и не остановились возле своей машины на длинной подъездной дорожке. Она никак не могла определиться с отношением к последней реплике Лайлы. Указывает пальцем на Джареда и Аарона… но зачем?
Пит последовал ее примеру, но нарушил тишину первым, когда они остались одни. Всегда он так. Торопится оказаться первым. Ему недостает дисциплины и опыта, но этого не видно, потому что он не боится высказываться.
– Она странная, правда? И не только мне так показалось.
– Не только.
– Типа бесчувственная или вроде того. Но очень привлекательная.
Джинни едва сдержала стон. У Пита отсутствует внутренний фильтр, подсказывающий, когда надо просто заткнуться. Она обычно бросала такой взгляд на своего сына, если он говорил что-то не то в неподходящее время. Это срабатывало, потому что сын, как правило, знал, что и когда говорить. Питу же было под тридцать, а он до сих пор не освоил это искусство. Вот и сейчас начал мести языком.
– Только погляди на это лицо и элегантные шмотки. Старый Голливуд! Все пуговки застегнуты, но как бы не до конца. Рыжеватые волосы, взгляд… видок знойный.
Иногда Джинни очень выматывалась от их совместной работы.
– Волосы у нее каштановые. Будь любезен, вернись к сути дела.
– Вид у нее такой, словно она может веревки из мужиков вить, если понимаете, о чем я. – Не дождавшись реакции, Пит пожал плечами и продолжил: – Но есть в ней и что-то от степфордской жены
[6]. Этакий желанный трофей. Готов поспорить, Аарон обожает выставлять ее напоказ.
– Ты хоть представляешь, насколько меня раздражает все, что ты сейчас наплел? – Хотя вряд ли.
У Джинни сложилась собственная оценка. Лайла выглядела женщиной способной и решительной. Сильной и прекрасно владеющей собой. Одаренной изумительным лицом; безупречность бледной кожи подчеркивал правильный оттенок помады. Тело, доведенное до совершенства упражнениями, хирургией или еще чем-нибудь – главное, что это сработало на нее. Идеальный сплав красоты с налетом загадочности. Джинни мысленно с легкостью представила, как мужики в яхт-клубе чуть ли не с ног падают, чтобы пофлиртовать с ней, а Лайла и ухом не ведет. Вокруг нее буквально пульсировала атмосфера труднодоступности.
