— И ты как благородный эньер спас её? Сколько ей лет? — вкрадчиво посмотрела.
Я втянул в себя воздух. Я и ожидал нелёгкого разговора по приезде. И понимал. Мне не стоило было привозить ведьму в Лиграс, но другого выхода не осталось: артарская ведьма так просто не отстанет, будет пытаться перетянуть её на свою сторону. А этого я не мог допустить.
Я молча смотрел на сестру, которая продолжала ожидать ответа.
— Она где-то твоего возраста.
Леверна хмыкнула.
— И о чём ты подумала? — насторожился, зная, какие мыслишки роятся у неё в голове.
— Наверняка ещё и милая на личико, гадать не нужно.
Я прищурился, понимая, к чему она клонит.
— Это тут не при чём.
— Да неужели. Скажи мне ещё, — фыркнула громче.
— Всегда знал, что ты ревнивая, — наступил я.
— С ума сошёл, — оглядела меня Леверна и, насупившись, выдохнула. — Ладно, не хочу ругаться. Ты только приехал, но обещай. Избавь меня от этой неприятности.
Леверна быстро отходила. Обладая завидными дипломатическими качествами, она легко перестраивалась, и, если бы не этот оборот, её ждало бы лучшее будущее. Леверна могла вступить в гильдию и встать в ряды магов. Но всё рухнуло.
— Вы закрыли брешь? — поинтересовалась она, переводя разговор в другое русло, но по-прежнему ещё хмурясь.
— Да, всё в порядке, — я сложил перчатки в руку, сжимая.
Леверна снова поникла.
— Кто же это делает, Сохор? — задала она главный и болезненный вопрос.
Ещё одна загадка, над которой я ломал голову уже месяц. В последнее время змеиных очагов становилось всё больше.
— Я думаю над этим. Скорее, кому-то выгодно наводить шум и запугивать людей.
— Ясно, — выдохнула девушка, успокаиваясь совсем. — Я прикажу слугам готовить ужин. Ты немного рано, я не ждала так быстро твоего возвращения. Поговорим тогда за столом, тебе нужно ещё принять ванну. Пахнешь… — наморщила нос, — не очень.
Я приподнял бровь и повернул к плечу лицо, принюхиваясь. Леверна тихо засмеялась.
— Ты такой смешной, Сохор, — Леверна, смеясь чему-то, отступив, пошла через зал в сторону поварни. Несколько мгновений я смотрел ей вслед, а потом, чуть улыбнувшись, развернулся и направился к себе, думая о том, что легко справился. Зная Леверну, можно было догадаться, что она на этом не остановится, не потерпит ведьмы в замке. Как, впрочем, и я.
Преодолев лестницу, вошёл в каминный зал, стягивая с себя оружие: тяжёлый арбалет белого металла, колчан со стрелами, меч. Сложил всё на массивный стол, расстегнул плащ, кинув на спинку кресла, что стояло у камина, и потянулся за графином. Нужно было подумать.
Наполнив кубок тягучим красным вином, я подхватил его и прошёл к высокому, в пол, окну, сузив глаза от лёгкого тёплого сквозняка. Поднёс кубок к губам, делая глоток, вгляделся в погружающиеся во мрак дали. Сладко-сухой вкус обжёг теплом язык и горло. Сделал ещё глоток, чтобы сбросить с себя эту непонятную тяжесть.
Допив вино, я вернулся к столу и плеснул в кубок ещё.
Почему я её забрал? Инэй…
Я начал сначала.
Вспомнил тот миг, когда увидел Инэй, напуганную, беззащитную. Её глаза, тёмно-синие, с сиреневыми колдовскими крапинами, выражали такую смесь чувств, что внутри меня что-то перевернулось. На один короткий миг я будто притронулся к чему-то очень ценному и важному, тому, что взбудоражило всю мою сущность. Я ощутил в себе огромную мощь и желание защитить её. Но разве подобные порывы могут возникнуть во мне к той, в ком отпечаток зла?
Что это могло быть? Почему это меня тронуло? Почему? Что-то было здесь не так. Никогда я раньше не испытывал ничего подобного.
Это повторилось, когда я заметил, как она со своей служанкой пошла в сторону леса. И последовал за ними. Внутри всколыхнулась волна ярости, когда я услышал, что артарская ведьма хочет переманить девушку на свою сторону. Тогда я и убедился, что эта Инэй — новорождённая ведьма. Во мне схлестнулись противоречия: отпустить, чтобы она проваливала, и немедленно схватить в охапку и увести. Я даже испытал испуг, что не увижу эту мироу вновь.
Это невозможно. В корне исключено.
Шумно выдохнув от напряжения, разжал кулак, глядя на ожог от медальона. Я готов был испепелить артарскую ведьму.
— Тебе повезло, падшая. Инэй ты не получишь.
Отойдя от стола, я сел в кресло, посмотрел в темноту комнаты, вспоминая дальше. Когда Инэй бросилась на меня и пригрозила ножом. Снова всплеск ярости, будто острое жало вонзилось в самое сердце. Она готова была меня убить за этот проклятый медальон. Худшего удара я и не ждал. Это было похоже на то, что меня предали.
Я стиснул челюсти, испытывая неприятное жжение в груди.
Но если бы это было всё. Когда Нокс подступил к ведьме, пытаясь применить свою магию, чтобы открыть её память, внутри меня снова что-то взорвалось. Слепая вспышка ярости и ревности заставила едва ли не сорваться с цепи.
Кто она вообще такая? И почему так воздействует на меня? Я злился. И эта непонятная злость выводила из себя ещё больше.
А там, на берегу, когда я увидел её полуобнажённой. Узкие голые плечи, на которых багровели раны. Заметив моё присутствие, даже не шелохнулась, смотрела прямо, с вызовом. Она явно была не простушкой, знала себе цену и свои достоинства. Не дрогнула даже тогда, когда я приблизился к ней.
По телу прошла волна возбуждающего жара, когда плащ соскользнул с её плеча, открывая полные белые груди с розовыми сосками. Девушка прикрыла их ладонями. Я помнил под пальцами нежность кожи, которая впитывала мою магию с лёгкостью, будто ведьма была частью меня. Но это невозможно!
В тот момент время будто замерло. Я думал о том, была ли она с мужчиной, и снова испытывал жгучую ревность, хоть от неё не пахло другим, чужим следом. И это будоражило ещё больше. Я жадно вдыхал аромат её тела, она пахла согретым солнцем бутоном розы. Хотелось склониться к изгибу её шеи и вдохнуть этот аромат глубже, коснуться мягких локонов каштаново-золотистых волос и ощутить, как грудь ложится тяжестью в ладонь. Инэй, кажется, в тот момент что-то почувствовала и перестала дышать, следя за каждым моим движением. Мне хотелось не только касаться её, а прижать к себе. Разве может одна девушка вызывать во мне столько жажды и желания? Каких усилий мне стоило сохранить спокойствие. Я почувствовал возбуждение и помутнение…
Открыл глаза, ощущая уже наяву, как тяжелеет в паху, а кровь толчками бьёт в висках. Лучше не думать об этом и стереть из памяти то, что видел.
— Что же с тобой делать? — взявшись за подлокотники, я поднялся.
Я должен её выставить из замка, пока не поздно, пока она не вошла в свою силу и не стала вредить, пуская корни в мой разум и мысли ещё глубже. Ведь ясно же, что это приворот. Я не должен допустить ошибку, которую однажды сделал отец, пригрев ведьму в замке, чтобы не получить смертельный удар в спину. Леверна права, я должен прогнать её.
