- Вещи и документы можешь забрать завтра, - берусь за ручку и слегка делаю разворот головой. – Сегодня я хочу остаться одна.
Дядя зависает, отрывает рот, чтобы произнести проникновенную речь, или обложит меня матом, но я отсекаю его недовольство хлопком двери и спешу скрыться в родных стенах. Дома всё по-прежнему. Тёмные стены, обитые панелями и тканью, массивная мебель из ценных пород дерева, зелёные, тяжёлые портьеры. Всё, как нравится дяди, но совсем не устраивает меня.
При родителях в доме было светло. Занавески с райскими птицами, скатерти, расшитые гладью, светлая мебель и цветные подушки, стены пастельных тонов. Мама любила лёгкость, а папа не придавал важности дорогому интерьеру. Через месяц после их смерти дядя заменил лёгкость на это.
Решаю включить в договор расходы на ремонт и поднимаюсь к себе, отрезая сегодняшний день. Горячий душ шпарит нещадно, смешиваясь с солью слёз и смывая потоки грязи в слив. Жаль, что туда нельзя смыть боль, разъедающую душу. Сползаю на дно, подтягиваю к груди колени и даю волю истерике, воя в голос и оттягивая волосы. За что он так со мной? Как можно было клясться в любви и подсчитывать в уме вырученные деньги? У него и стояло, наверное, не на меня, а на цифры в договоре.
Завернувшись в полотенце, ложусь на кровать, ощущая тяжесть и опустошение. Что-то сломалось внутри, обсыпалось и протянулось ядовитым осадком по венам. Отомщу, соблазню Рохтера, докажу, что не слабая, и уеду в кругосветное путешествие.
Глава 33
Таисия
Стою перед зеркалом и не нахожу ничего от Таисии Звёздной. В отражении незнакомая кукла, которыми забиты страницы модных журналов, которую хотел видеть дядя, которая должна была выйти из-под Стаса, но нарисовалась только под кистью злости и желания отомстить. Да. Именно отомстить.
Два дня, после возвращения, я металась между бессмысленным рассматриванием потолка в своей комнате и срыванием со стен шёлка, так любимого Борисом, предпочитающего окружать себя роскошью. Вот что ему мешало оклеить стены обоями, или запаковать всё в фактурную штукатурку под покраску. Попробовал бы сам снимать дорогую тряпку, расползающуюся на волокна. Хотелось выплеснуть злость, разочарование, тоску, одним рывком избавится и от настенного покрытия, и от разъедающей пустоты внутри, а тут долбанный шёлк, который приходится выдирать по нитке.
На третий день пустота и тишина оглушили до такой степени, что готова была сама лезть на стену и прикидываться абстрактным пятном, привнося в интерьер немного пастельных красок, потому что оттенок моей кожи варьировался от молочно-белого до нежно-мятного.
Были бы у мня подруги, одиночество, возможно, не угнетало с такой силой, а тут, спасибо дяде, некому даже позвонить и поныть в жилетку, размазывая кусок торта по белоснежной тарелке. Можно, конечно, выйти на работу, но к такому активному контакту я была ещё не готова, да и там всё напоминало о Строгове.
Четвёртый день посвятила самоедству и осознанию своей никчёмности, как женщины, в полной мере. Как можно соблазниться таким чудом в мешковатом комбинезоне с неприглядной гулькой на макушке? Я же так похожа на маму, а она всегда могла себя преподнести так, что партнёры отца пускали по ней слюни. Что же я с собой сделала, раз позариться на меня можно только за деньги? И в подтверждение моих мыслей Стас не пытался со мной связаться все эти дни. Пустые слова о любви, о бессмысленности жизни без меня. Живёт же и радуется, наверное, что избавился от проблемной мыши, не поддающейся дрессировке.
Пятый день прошёл под лозунгом «Опустоши дядькины запасы спиртного», хотя все нормальные люди делают это в первые два дня, но я, как оказалось, не отношусь к нормальным, раз меня так воспринимают окружающие. После третьей стопки чего-то жутко огненного, пошла стадия выяснения отношений. Собиралась позвонить Стасу и высказать всё, что думаю о нём, просветить твердолобого сухаря в том, что он конченный мудак, но произошла небольшая оказия, как всегда со мной бывает, - только сейчас, спустя пять дней, обнаружила отсутствие телефона, который держала в руках последний раз до приезда на море.
Поговорив с умным человеком, отражающимся в зеркале, рассказав ему о своих бедах и запрокинув ещё пару стопок, уснула на ковре, обнимая ножку стула. Говорят, сон алкоголика короток и чуток. Насчет чуткости не знаю, но то, что он ещё наполнен вязкими кошмарами, могу заверить точно. Адская ночь, разорванная на множество сегментов, перемешанных с болезненными пробуждениями и картинками прошлого, растасованными в хаотичном порядке. А самое главное, столько мои ноги не бегали в жизни.
Утро запомнилось страшным сушняком, тошнотой и стаей дятлов, поселившихся в голове. Не слышала, чтобы дятлы собирались в стаи, но мою черепную коробку проверяла на прочность именно она.
Шестой день ничем примечательным больше не выделился, а вот на седьмой пришло переосмысление. Хватит жалеть себя, консервировать в четырёх стенах и засаливать в собственных слезах. Никто не оценит моё гнобление и самовольное заточение в башне. Пора менять жизнь, меняться самой и прогибать окружающий мир под себя. Слишком смело, амбициозно, но, хотя бы, первых два пункта надо выполнить.
Личного водителя я лишилась, поэтому пришлось просить охрану вызвать такси, чтобы начать притворять свой план, расписанный в ежедневнике. Покупка телефона, восстановление сим-карты, занесения Стаса в чёрный список и поиск стилиста по рекомендациям в социальных сетях.
И вот, я стою на каблуках, на которых не ходила и не представляю, как это делать, любуюсь узкой юбкой брусничного цвета, красиво очерчивающей линию бёдер и округлость ягодиц, небрежно поправляю персиковую блузку с прозрачными рукавами и кошусь на чёткую линию тёмных бровей.
-Не я, но, похоже, это то, что надо, - удовлетворённо произношу и набираю дяде. – Буду в офисе через полчаса. Пригласи на встречу юриста.
На первом же шаге подворачивается нога, раздаётся вскрик Алины, нанятого стилиста, и приходит понимание, что войти в офис ковыляющей в раскоряку уткой, вот совсем не гордо.
- Алина, обувь придётся поменять на что-то такое же элегантное, но более удобное, - поворачиваюсь к девушке, подгибая колени для лучшего удержания равновесия. – Мои ноги не приспособлены для ходьбы на каблуках.
В холл здания компании вхожу с высоко поднятой головой, с прямой спиной и в удобных лодочках в цвет юбки. На ресепшене стоят две девушки модельной внешности, отвечают на звонки и провожают надменным взглядом простых смертных.
- Таисия Звёздная, - кладу на стойку паспорт, заставляя звучать свой голос холодно и твёрдо, хотя хочется втянуть шею в плечи, ссутулиться и пропищать. – Проводите меня к Борису Алексеевичу Звёздному.
Рыжая красотка открывает мой паспорт, и у неё вытягивается от любопытства лицо. Я здесь впервые, и рядовые сотрудники вряд ли в курсе, кому принадлежит контрольный пакет акций, но фамилию Звёздные знают все. Рыжая, с бейджиком Варвара, подтягивает челюсть, расплывается в приторной улыбке, возвращает паспорт и указывает в сторону лифта.
