- Мыша, милая моя, я успел, - выдыхает в висок, прижимая к себе. – Славич еле вычислил тебя. Надо торопиться, пока шкаф на входе не очнулся.
Стас не даёт мне прийти в себя, подхватывает под колени и забрасывает на плечо. Вишу верх тормашками, упираясь лицом в поясницу, и осмысливаю увиденное. Мой Стас, и в тоже время совсем не мой. Худой, заросший, с небрежной щетиной и тёмными кругами под глазами. Такое ощущение, что эти месяцы он провёл в лесах, прячась в землянке и питаясь корешками.
Взгляд наталкивается на раскинутые ноги в серых штанах и начищенных ботинках, неестественно валяющиеся на полу, следом маячит зелёная полоска ковровой дорожки, за ней брусчатка, рывок, и мир снова встаёт с головы на ноги.
- Давайте быстрее, - кричит из салона Славка. – Лимузин с веником на капоте пошёл на второй круг в поиске места.
- Стас, - дёргаю его за рукав мешковатой куртки.
- Всё потом, Таисия, - заталкивает меня в салон, надавливая на плечи. – Мы опаздываем в аэропорт.
Удивительно, но с появлением Стаса с меня сваливается тяжеленный груз, притягивающий к земле и лишающий сил. Дышать становится легче, краски дня играют яркими тонами, а будущее представляется в счастливом свете. Сейчас не важно, где его носило всё это время, главное, что он приехал за мной.
Мы забегаем в зал аэропорта за пять минут до начала посадки. Стас тащит меня за руку, а Слава гремит за спиной колёсиками чемоданов. Не знаю, что он туда положил, но я прилетала с небольшой поклажей, а он тащит два больших в связке и один маленький мой.
- Присматривай за ним, Таисия, - прощается Слава, передавая мои документы, которые так и остались лежать у него. Возникает вопрос, по каким бумажкам Александр пытался организовать регистрацию брака? – Обещай, что тот божественный суп ты будешь готовить только для меня.
- Обещаю. Спасибо тебе, - обнимаю его, испытывая сожаление, которое бывает, когда прощаешься с друзьями. Славка стал именно тем другом, расставание с которым оставляет в сердце пустоту.
- Жду приглашения на свадьбу, - наигранно весело говорит он.
- Обязательно. Как только получу заветное кольцо, - улыбаюсь ему, и меня буквально вырывает из его объятий.
- Отзвонюсь, - бросает Стас, жмёт ему руку и широкими шагами направляется к стойке.
Девушка смотрит на нас, широко раскрыв глаза. Не удивительно, потому что мы выглядим странно. Стас в какой-то куртке рыболова, висящей на нём, как на вешалке, и я в свадебном платье с растрёпанными волосами, в которых проглядывают цветы. В компетентности и профессионализме ей отказать нельзя. Она молча регистрирует нас на рейс в Доминикану, невозмутимо возвращает документы и переводит взгляд на следующих пассажиров.
Окончательное напряжение сходит с отрывом шасси от взлётной полосы. Не хочу думать о том, что сейчас происходит с Александром, но рада, что наши пути разошлись. Стас не отпускает мою руку, вцепившись в неё, как в последнее, что осталось в этом мире, то сжимая с силой пальцы, словно забывшись, то гладя по запястью с особой нежностью.
- Всё это время мы с парнями провели за решёткой, - склоняется ко мне и касается губами виска. – Борис подбросил нам наркотики сразу, как ты села в самолёт. Нас выпусти только вчера, после окончания операции. Борис Звёздный, Виктор Рохтер и ещё человек двадцать переселились в тюрьму, и больше нам ничего не угрожает.
- А в меня стреляли, - так же тихо делюсь с ним. – Саша сказал, что меня заказал дядя, и единственная возможность сохранить жизнь – заключить фиктивный брак. Я ждала тебя до последнего, а потом испугалась, очнувшись в больнице, совсем одна, боясь даже выйти в туалет и не словить пулю.
- Мыша моя. Тебе больше никогда не придётся бояться.
Стас обнимает, прижимает к исхудавшему, но всё ещё сильному телу, и я чувствую его дрожь, проникающую в меня, смешивающуюся с моей, обещающую очень многое, а главное, вечную любовь.
Эпилог
За спиной подвывают скрипки марш Мендельсона, многоуровневые люстры отражаются в отполированном полу, тяжёлые двери беззвучно распахиваются по сторонам и на пороге появляется невеста. Белоснежное платье в пол, подчёркивающее каждый изгиб и не скрывающее аккуратный, округлый животик, тонкие лямки, оттеняющие южный загар. Она взмахивает длинными ресницами, нерешительно осматривает зал, и её губы растягиваются в нежной улыбке, раскрывая дорожку ровных зубов, стоит увидеть искомую цель.
Настя невероятно красивая невеста и сегодня её день. Она медленно рассекает зал, двигаясь в такт мелодии по синему полотну ковра. Волосы перебросаны через левое плечо и перетянуты жемчужным шнуром, на манер древнеримских красавиц, а пальцы нервно теребят кончик, выдавая волнение.
- Настенька так мило выглядит с животиком, но вот платье надо было подобрать свободное. Зачем светить на свадьбе своим положением? - шипит голос с той стороны, где разместился клубок из гадюк, каких-то дальних тёток с настюшкиной стороны.
- Старые перечницы, - возмущается на ухо Тая, кладя руку на такую же окружность.
С тех неприятных событий прошло три года, за которые мы научились жить по-другому. Мы провели с мышей четыре недели на берегу Атлантического океана, разговаривали, делились событиями, произошедшими за два месяца, и очень много гуляли, заново знакомясь и узнавая друг друга.
Там я сделал Таисии предложение, встав, как положено, на одно колено и протянув белую розу с ленточкой и привязанным к ней кольцом. Тая расплакалась, но сразу сказала «да», а после ужина у нас была волшебная ночь, в которую мы, как никогда, открыто и честно отдавались друг другу. Именно после той ночи мы по-настоящему стали одним целым.
Уже по возвращении в Москву Таисия изъявила желание поговорить с дядей и задать мучащий её вопрос - за что? Тот ей так ничего и не ответил, только рассмеялся и сказал, что она такая же дура, как её отец. Не знаю, свершилась ли мгновенная карма, или сверху разглядели его гнилую душу, но после ухода Таи у Бориса случился сердечный приступ, который завершил его бытие.
- Согласны ли вы, Эдуард, взять Анастасию в жёны…
Кстати, это его вторая попытка жениться на Насте. Первая закончилась расцарапанной мордой, когда у него на шее повисла бывшая клиентка, выходившая в этот момент из регистрационного зала в качестве новобрачной. Фату и белое платье Настёна не заметила, а красные чебуреки, впивающиеся в дружеском поцелуе в губы Эда, расценила как предательство.
Мерцу понадобилось ещё полтора года, чтобы убедить Настеньку в своей преданности, уговорить подать заявление и подстраховаться самым действенным способом, в духе самого Эда. Хитрый немец вычислил наилучший день зачатия, вывез Анастасию загород покататься на лыжах и полюбоваться закатом, и задержался там на три дня, пользуясь случайной поломкой машины, отсутствием противозачаточных таблеток и многолетним опытом по удержанию женщины в постели.
