– Как я могла выкинуть ее, если она принадлежала твоему отцу, – тихо бормочет девушка, снова пойманная с поличным.
Машинально кладу ее в карман и направляюсь к двери. Сейчас мне надо выйти, хотя бы прогуляться до кулера, стоящего в коридоре, попить и прийти в чувство. Все, что связано с родителями, всегда больно режет по сердцу, даже спустя столько времени. Наверно, я был не готов к их смерти. Хотя разве можно быть готовым к этому?!
Минут через пятнадцать я уже почти прежний и, подходя к ее полуоткрытой двери, берусь за ручку и слышу:
– Давай не здесь!
– Но, малыш…
– И называй меня по имени!
– Я соскучился.
Бесцеремонно распахиваю дверь, готовый увидеть непотребную для себя картину, лишь бы помешать тому, чем они занимаются сейчас наедине, но, вторгшись в помещение, вижу их на пионерском расстоянии друг от друга и удивляюсь еще больше, чем если бы застал их полураздетыми.
Странно... Как-то все больше и больше возникает вопросов об их отношениях. Может, у них проблемы? Мне хочется, чтобы это было так! Я помню наши уединения. Мы ни секунды не могли не касаться друг друга и, словно магниты, мгновенно прилипали и с трудом разъединяли тела. А то, что вижу я, – это полоса отчуждения между ними.
– Дмитрий! – приветствует Игорь и идет навстречу с протянутой рукой. – Здравствуйте!
– Здравствуйте, – отвечаю я, бесстрастно пожимая ладонь соперника. – Я, собственно, зашел узнать дату нашей с вами встречи.
– Вика!?
Девушка идет за компьютер, смотрит и сообщает нам:
– Четвертого августа. Устраивает?!
– Вполне.
– До встречи, – произношу ему и, переведя взгляд на Вику, говорю ей: – До свидания!
Она внимательно смотрит на меня и отвечает:
– До встречи.
Глава 5.2
Звонок в дверь вытягивает меня из липких лап размышлений. Я, конечно, не такой самоуверенный кретин, каким хочу предстать перед Викой, и сейчас всерьез раздумываю, что я буду делать, если она и дальше станет посылать меня подальше и так и не скажет «да». Пока я сижу в полувернувшемся из себя самого состоянии, трель повторяется. Встаю, направляюсь к двери. Федор свалил лицезреть красоты города, Даша с кем-то секретничала по телефону – но не настолько же, чтобы не услышать, что к нам кто-то решил нагрянуть! Ладно. Все равно уже иду.
Открываю дверь и едва не роняю челюсть на пол – Вика! Сердце газует и мчит с приворотами навстречу к ней, и я еле сдерживаю себя, чтобы не сжать девушку в бешеных объятиях.
– Я к Даше, – произносит она, вскидывая подбородок, и простой фразой безжалостно бьет под дых, и я, следуя закону притяжения, лечу с небес на землю.
Заставляю себя сделать пару шагов в сторону и пропускаю ее в коридор. Закрываю дверь, оборачиваюсь и наблюдаю за ней. При всем ее желании казаться невозмутимой я замечаю взволнованные пальчики, теребящие брелоки на сумке, и взгляд, который пролетает по помещению и не знает где приткнуться.
Эта квартира до того прощального дня была нашим раем. Тут мы провели лучшие дни в своей жизни, и видеть ее снова здесь, неприступную и холодную, то еще удовольствие, но и уйти и лишить себя возможности пару минут побыть рядом я тоже не могу. Никогда не думал, что буду когда-нибудь так истязать собственную персону. Я же не мазохист.
– Я не искала встречи с тобой, – неожиданно говорит она и поднимает на меня глаза. – Я не знала, что ты будешь дома. Даша говорила, что она одна.
– Я должен был уйти, но передумал, – выгораживаю сестру, которой вздумалось поиграть в сводницу. Я поговорю с ней об этом. Потом.
Мы смотрим друг на друга, не зная что еще сказать.
Наше неловкое молчание нарушает появившаяся в дверях Даша. Она растерянно скачет взглядом с меня на Вику и пытается решить, как действовать дальше.
– Не буду вам мешать, – произношу я и иду по коридору по направлению к своей комнате.
Однако даже за закрытой дверью, в десятке метров от нее я чувствую ее присутствие в нашей квартире, как кабан – эксклюзивный трюфель, и на инстинктах рвусь к своему трофею. Как так может быть?! Что сделала со мной эта девчонка?!
Пытаюсь отвлечься единственным реальным способом – заняться делами – и, открыв Air, изучаю документы по второстепенному договору, которым придется заняться по возвращении в Москву. Но едва на ум приходят мысли о возвращении, я опять тону в болоте своих тревог.
Понимаю одно: мне надо срочно уйти. Вскакиваю, несусь по коридору и вылетаю из квартиры как ужаленный. Первое желание, когда я остаюсь за закрытыми дверями, – пойти в свое старое прибежище, на крышу, но, посчитав, что сегодня я и так нахожусь в раздрае и мусолить свои сомнения ни к чему хорошему не приведет, решаю, что мне надо проветрить голову. Скорость, дорога, ветер — вот лекарство, которое стоит принять сегодня. Определившись, я лечу по ступенькам вниз. В старом гараже через пару улиц от дома припаркован мой железный конь, который остался мне на память об отце, и он давно застоялся в ожидании моего возвращения.
Поменяв аккумулятор, подкачав шины и бензин в карбюраторы и смазав цепи, я выкатываю мотоцикл на улицу и, оседлав старого друга, медленно, словно пробуя его возможности, кручусь по дворам; но лишь стоит мне выйти на проспект, как я, невзирая на правила, давлю на гашетку.
Адреналин, выплеснувшийся в кровь, – и я заново родился! Лечу по городу и чувствую, как за спиной вырастают крылья и я, словно птица, прорезаю воздух небесных просторов.
Мелькают разделительные полосы, тянутся рядом хороводы домов, попадающие в обзор бокового зрения, ветер пытается доказать свою мощь и противопоставляет себя мне...
Не знаю, сколько я бесцельно колешу по городу, пока снова в сознании не появляется она… Та Вика из прошлой жизни, которую я помню. Девушка словно побежала за мной, села на байк сзади, обняла меня и прижалась своим податливым телом, как делала это раньше. Это какое-то безумие, но после встречи с ней я совсем потерял покой и здравый смысл. Может, все обусловлено ее отказом и обычным мужским желанием добиться, завоевать?! Нет. Я знаю, что, если бы она кинулась ко мне с распростертыми объятиями, я бы нисколько не охладел, я бы сошел с ума от счастья. Но так не произошло, а то, что сделано, – не изменить. Я действительно уехал, и даже, как Карлсон из детского мультика, не обещал вернуться… Так чего я жду от нее?! Все закономерно и логично. Только почему мне от этого становится еще хуже?!
Возвращаюсь практически за полночь и, едва вваливаюсь в коридор, вздрагиваю, услышав знакомый голос:
– Наконец-то!
Поднимаю глаза и встречаю взволнованное личико сестры.
– Почему ты не берешь трубку?! Я беспокоилась!
Желание отругать ее за неожиданное появление гостьи пропадает.
