– Я вернулась к Игорю. Полгода живем вместе.
Снова неловкое молчание.
«Полгода живем вместе»… Эта фраза, как едкая кислота, разъедает кожу до нестерпимой боли и проникает внутрь. Но что я хотел?! Уходя – уходи. И не возвращайся. Зачем я вернулся?! Я же не думал, что она осталась одна и ждет меня с распростертыми объятиями? Конечно, нет!
Отлипаю от пола, разворачиваюсь, иду обратно, слыша вслед:
– Давай не будем об этом. Я тебя три года не видела!
Отлично прошел квест, ничего не скажешь! Было плохо – стало просто невыносимо.
Глава 3.2
В зале опять не знаю куда себя приткнуть. Я бы уже уехал, но не могу лишить сестру обещанного праздника и оставить даже на попечении Феди и продолжаю подпирать стенку, наблюдая, как резвится золотая молодежь Питера.
Минут через двадцать нахожу глазами в толпе Дашу, танцующую в объятиях друга, и срываюсь. Я даже не иду – я лечу в сторону того балкона, не понимая, зачем мне это надо.
Подхожу к распахнутым дверям, не зная, увижу ли ее. Вхожу и застываю, едва мои глаза прилипают к знакомому силуэту. Она не оборачивается, вообще не двигается и стоит как стояла, рассматривая простирающуюся картинку города. Вика не слышала моих шагов?! Мне кажется, я громко ворвался. Подхожу ближе и замечаю белую палочку наушника. Как-то не слишком веселится именинница, и категория «счастлива», обозначенная ею, снова не состыковывается у меня с действительностью.
Делаю еще пару шагов, слышу запах ее духов и аккуратно, чтобы не напугать, вынимаю EarPods из уха и вставляю себе.
«А помнишь, плыли ромашки на лугу… Ты дома в моей рубашке. Не могу... » – прямо песня про нас. И после этого она хочет сказать, что счастлива?! Не верю!
От моего неожиданного вторжения и произвола девушка вздрагивает, оборачивается и оказывается так близко ко мне, как когда-то давно. В прошлой жизни.
Чувствую ее сбивчивое дыхание, растерянность, которая не дает своевременно нацепить на лицо маску стервы, и любуюсь ей. Это моя девочка. Настоящая!
– Ты напугал меня! – наконец выдыхает она и, вытащив наушник из моего уха, достает второй из своего и убирает в кейс, который затем кладет внутрь миниатюрной сумочки, перекинутой через плечо.
Вижу хочет уйти, но я упираюсь руками в парапет с двух сторон от нее и, поймав в капкан, пытаю взглядом.
– Что это значит?
Зачем объяснять очевидное?! Не отвечая на ее вопрос, задаю встречный:
– Почему одна?!
– Голова разболелась. Дышу воздухом!
Она снова хочет покинуть мой плен, но я нагло кладу руку на ее талию и немного притягиваю к себе. Другой забираюсь под волосы и аккуратно массирую затылок, не особо веря в обозначенную причину одиночества.
Вика в шоке от моей наглости. Я вижу ее отчаянные попытки взять себя в руки, но от нашей близости, от моих пальцев, очерчивающих круги на коже головы, сделать это у нее не получается. Она всегда была очень отзывчива и загоралась от первых прикосновений и ласк. Похоже, ничего не изменилось. Мои поглаживания действуют на нее так же, как и четыре года назад. Девушка уже дрожит, а глаза стремительно темнеют, предавая свою хозяйку. Не знаю, что на меня находит: ее близость, ее реакция, воспоминания или этот фейерверк впечатлений, – но, позабыв об осторожности, здравом смысле и последствиях, я притягиваю принцессу еще ближе, впаивая ее тело в свое, чтобы она почувствовала, как мне желанна, и припадаю к губам, словно к самому долгожданному источнику измученный жаждой путник. Они все такие же мягкие, теплые, хмельные; они заводят, не дают оторваться, заставляют желать большего... Это какое-то отчаянное безумие и… наслаждение, и пусть в нем мне отдана главная роль, но Вика, с каждой секундой поддаваясь моему напору, тая от моих ласкающих губ и языка, начинает включаться, целовать с не меньшей страстью, перебирать пальчиками мои отросшие волосы, тянуть их и жаться ко мне все сильнее. Хотя куда уже ближе?! Мы и так стали одним целым.
Наше сумасшествие заканчивается так же быстро и спонтанно, как и началось: она резко отскакивает от меня, словно включила голову, отключенную внезапным скачком напряжения от моего нападения, и, тяжело дыша, сердито смотрит.
– Не смей ко мне больше прикасаться!
– Почему?! Тебе же понравилось!
Заливается румянцем. Вика прекрасно отдает отчет, что пару секунд назад сама терзала мои губы и волосы и жалась ко мне всем телом.
– Ты даже не извинился?! – звучит так горько и искренне, и я впервые вижу, что она честна со мной и открыта.
– За что?!
– Ты не знаешь, за что?! – она хватает ртом воздух и беззвучно кричит взглядом «нет слов»: – Ты тогда убил меня!
– Ты же сказала, что ты счастлива!
Девушка мгновенно меняется, закрывается, и вместо растерянности и грусти во взгляде появляется злость, так что ее глаза начинают метать молнии.
Понимаю, в своем желании показать ее нестыковки и противоречия я, наверно, жесток и оттого хочу снова прижать ее, поцеловать и извиниться так, как у меня всегда получалось лучше всего, но она больше не подпускает к себе и отступает синхронно с моими движениями к ней.
Вздыхаю.
– Тогда у нас не было будущего.
– И что ты хочешь от меня сейчас?!
Для начала повторить поцелуй, а потом... Не даю развиться будоражищим мыслям.
– Сейчас многое изменилось!
Она почти кричит.
– Что?!
Хочу сказать: за четыре года мы так и не остыли, но называю другую причину:
– Я скоро заключу очень выгодный контракт.
– И что?! Мы перестанем быть параллельными из-за того, что у тебя появятся деньги обеспечить мои прихоти?!
Она усмехается.
– А ты не подумал, что они у меня еще больше выросли?!
И не дожидаясь моего ответа:
– А главное – теперь ты мне не нужен!
Врет! Вижу – врет. И смотреть в глаза не желает, понимает: могу прочитать по ним, что пытается обмануть.
