— Нет! Переведем тебя в другой офис, в новом микрорайоне. Там тоже от клиентов отбоя нет. Переключим основных на тебя. Артуру я скажу, что мы тебя перевели из-за повышенной нагрузки. В конце концов, это я тебя курирую, а не он.
Она подошла к столу. Достала из пачки чистый лист и ручку и протянула мне.
— На, пиши заявление о переводе в связи с повышенной нагрузкой.
— Спасибо за понимание.
Я вздохнула и принялась писать заявление. Заверила его своей подписью и протянула ей.
Она кивнула и положила его на стопку других бумажек.
— Попробуем сбить пыл с нашего Артура Олеговича. Ты перестанешь маячить у него перед глазами, и он переключится на кого-нибудь другого.
— Хотелось бы в это верить… Но на ближайшие пару дней я возьму отгул, Тань. Пусть хотя бы швы снимут.
— Конечно, конечно! О чем речь…
Мы допили кофе, и я с ней попрощалась. Взяла Владу за руку, и мы вышли на улицу.
Я открыла заднюю дверь своего «корейца» и усадила дочку в детское кресло. Села за руль, повернула зажигание и поняла, что водить будет совсем непросто. Рука противно ныла, стоило ее напрячь.
«Ничего, поваляюсь пару дней и все пройдет. А там и документы для Европы будут готовы», — уговаривала себя я.
— Мам, я такой наряд нарисовала! — щебетала Влада. — Дома раскрашу и будет суперплатье!
— Очень хорошо, — рассеянно кивнула я. Интересно, от кого ей это увлечение досталось? У нас в роду никогда швей не было. И модисток не водилось.
«Наверное, что-то аукнулось по отцовской линии», — привычно пояснила себе я, но в этот раз при воспоминании о Залесском что-то больно кольнуло в груди. Предатель!..
Как только мы оказались в квартире, Влада кинулась раскрашивать созданный в блокноте наряд.
Я закрылась в ванной комнате. Приняла душ, кое-как высушила левой рукой волосы и облачилась в свежие джинсы и футболку. Заварила на кухне зеленый чай и вернулась к дочке.
— Мам, рука сильно болит? — с сочувствием посмотрела на меня Влада.
— Есть немного, — я вздохнула и отпила глоток чая.
— Мам, мне твой Артур Легович совсем не нравится! Пожалуйста, не ходи больше с ним на свидания!
— Не пойду, — пообещала я. — Он мне тоже не нравится.
Перед глазами всплыли воспоминания пошлой ночи.
Влад. Теперь, когда я знала, что он живой, моя женская сущность внезапно ожила вместе с ним. Сердце, будто сошло с ума. Оно то сжималось от отчаяния, то разрывалось от приторно-сладкой надежды на встречу, и я ничего не могла с собой поделать. Даже наличие мифической любовницы не могло охладить мой пыл: я хотела увидеть его снова.
Я подошла к окну и посмотрела вниз. На улице зарядил противный моросящий дождь. Рядом с моей иномаркой припарковалась белая «девятка», отрезая мне путь к выезду из двора. На душе стало тревожно.
«Неужели снова Артур?.. Но он не ездит на таких простых машинах». Наверняка Лера уже выяснила, что я сбежала, и доложила обо всем Козыреву.
Что-то грубо царапнуло входную дверь. Хрустнул замок.
Я вздрогнула — и входная дверь открылась. Как будто мы и не запирали ее вовсе.
Влада, почуяв неладное, бросила блокнот и подбежала ко мне.
В приоткрытую дверь я отчетливо рассмотрела двух вчерашних громил из ресторана. Тех, что отвлекали внимание Артура, прежде чем началась облава.
Сердце дико заколотилось в груди. Что им нужно у нас в квартире?!
— Мама, мне страшно… — сбивчиво зашептала Влада.
— Лезь под кровать! Быстро! Если со мной что-то случится, звони Тане! — я всунула ей в руки свой сотовый и толкнула к кровати.
Всхлипнув, Влада полезла под кровать. Я едва успела опустить покрывало, как дверь распахнулась, и на пороге появились два громилы. Джинсы, водолазки, черные кожаные куртки — как будто они только что снимались в каком-то кино про гангстеров, а потом забыли переодеться.
За их спинами появился брюнет в добротном пальто и костюме. Его глаза горели в предвкушении.
— Ага, вот она где! Иди ко мне, птичка! Дядя Марат тебя не обидит… — он заулыбался, и я отчетливо почувствовала запах спиртного. «Марат. Тот, кто проиграл в карты свою долю в клубе», — мелькнула тревожная мысль.
— Кто вы такие?! Убирайтесь из моей квартиры!
— Милая, я очень хорошо видел, как Артур сдувал с тебя пылинки в ресторане прошлым вечером…
— У меня нет ничего общего с Артуром!
— А я думаю, есть!
Я попятилась назад и уперлась спиной в стену. Схватила со стола, где еще недавно рисовала картинки Влада, тяжелую подставку для цветов. Швырнула мужчинам под ноги, и керамическая подставка разлетелась на осколки.
Один из громил ойкнул и схватился за ступню.
— Она мне пальцы сломала! Вот дрянь!
— Очень глупый поступок! — брезгливо выдохнул Марат.
Он перестал жевать жвачку и пошел на меня.
— Что вам от меня нужно?! — взвизгнула я.
— Ничего личного! Артур Олегович должен стать сговорчивее. Ты будешь нашей страховкой.
Его подельник схватил меня за правую руку, и плечо обожгло болью. Я вскрикнула и принялась отчаянно отбиваться. По ткани серой футболки медленно растекалось алое пятно — наложенные накануне швы разошлись.
Мне брызнули в лицо чем-то едким и перед глазами все поплыло. Я ощущала, как меня куда-то упорно тащат, но не могла сопротивляться. Сознание медленно меркло, растворяя безумную тревогу в странной тягучей безучастности.
Глава 10. Залесский
У сверкающего огнями ночного клуба «Панорама» остановились два автомобиля — большой черный джип и бронированная иномарка. Сидящий рядом с водителем охранник выскочил из джипа и почтительно открыл заднюю дверцу. Скоро на выложенную мраморной плиткой дорожку ступила нога гостя. Сверкающие туфли из дорогой кожи, стильный пиджак, под которым проступала черная водолазка, стильные джинсы, легкий налет презрения на мужественном лице, которое не портил даже тонкий шрам: скандально известный предприниматель Влад Залесский прибыл на территорию партнера по бизнесу.
Следом за ним из второй машины выбрался его соратник Андрей Гордеев. Он поправил черную кожаную куртку, пригладил свои остриженные под «ноль» волосы, смерил оценивающим взглядом громилу — охранника на входе и махнул своим людям идти следом за ним.
Совершенно разные внешне — и Залесский, и Гордеев тем не менее были похожи: такое сходство приобретают давние друзья, которые прошли сквозь огонь и воду, и которым проще умереть, чем предать друг друга.
Охранник не шевельнулся. Лишь почтительно склонил голову перед гостями.
