— Маленькому?.. Да он в два раза больше моей Влады! И он начал задирать ее первым!
Я поправила свое расстегнутое пальто и взглянула на заведующую. Я едва отошла от стресса, через который прошла накануне, а здесь — на тебе, новые неприятности! Мне пришлось вызвать такси, потому что от меня потребовали приехать как можно скорее. Я летела сюда со всех ног, игнорируя боль в руке, и вот, новость — Владу исключают из детского садика, в котором с таким трудом удалось выбить место!
— Послушайте, мне все равно, кто начал первым… — устало вздохнула заведующая. — Но папа Тёмочки приказал, чтобы вашей ноги больше не было в нашем заведении! У вас нет прописки в нашем городе, так что, будьте добры, заберите документы и ребенка!
— Тогда верните мне деньги, которые я сдала на нужды вашего садика!
— Какие деньги?!
— Которые я принесла вам в конверте!
— О чем вы говорите?! Не было никаких денег!
— Не было?! А те десять тысяч рублей, которые вы взяли с меня в качестве взноса за место?!
— Не было никаких взносов! — нагло усмехнулась она.
Моя расшатанная нервная система была на пределе. Мне хотелось швырнуть в нее чем-то тяжелым, и я едва сдерживалась.
Моя маленькая мерзавка стояла здесь же, рядом и сосредоточенно смотрела в пол. Ее не трогали доводы заведующей. Она сжимала в маленьких ручках испорченную куклу и упрямо поджимала губы. Ей испортили игрушку, и она дала сдачи. Мальчик упал и сломал нос. Итог — мы исключены из чудного заведения.
— Я напишу жалобу в вышестоящую инстанцию! Ясно вам?! И никакой папа-спонсор не поможет удержаться на рабочем месте!
— А вы не слишком много на себя берете?! — вскрикнула она. — Забирайте свои документы и уходите, раз не умеете воспитывать ребенка! Сегодня она покалечила, завтра убьет!
— А знаете, мне ничуть не жаль этого наглого Тёмочку! — набрав в грудь воздуха, выпалила я. — Если его папа помог садику, это не значит, что его сыну можно ломать чужие игрушки и травить девочек!
—Травить?! Кто кого еще травит?! Тёмочка теперь заикается! Его еще никто так не обижал!
— И поделом ему! — буркнула я. Сгребла с ее стола документы, впихнула их в сумочку, схватила Владу за руку и потащила к выходу.
Мы быстро забрали ее вещи из шкафчика: пару маечек, юбки, колготки, чешки и сумку с роликовыми коньками, на которых Влада собиралась покататься вечером в сквере.
— Мам! Ну, он же первый начал! Он Ариану сломал! А я ей только новый наряд сшила!
— Слышать ничего не хочу! — шикнула я, и Влада замолчала.
Я повесила на левое плечо сумку с роликами, взяла пакет с вещами и быстро зашагала на улицу. Влада бежала за мной, как маленький хвостик — понуро опустив голову в красной шапке и теребя в руках сломанную куклу.
Как только мы покинули зону садика, я достала из кармана пальто мобильный и вызвала такси.
В голове не укладывалось, что моя дочка снова набедокурила! Со своим обидчиком она поступила точно также, как с Аришиной вазой за три тысячи рублей.
«С этим надо что-то делать… что-то делать…» — угрюмо посматривая на дочь, размышляла я. Но что?! Ее обидели, она отомстила. Верная тактика, но в мире, где надо все время притворяться и изворачиваться, она не поможет. Только принесет неприятности.
«Хотелось бы мне посмотреть на этого Тёмочкиного папу! Плюнула бы ему в лицо за такого гадкого сына!» — продолжала пылать досада в моей груди.
— Мама… — робко коснулась моей руки дочка. — Ты же не разлюбишь меня?
Я хмуро взглянула на нее. В карих глазках впервые за все время появился страх.
— Если ты не изменишь свое поведение, нас нигде не примут!
— Он растоптал куклу, которую ты подарила!
— Ломать ему нос было не обязательно!
— Я не ломала! Он упал!
Подъехало такси. Я покачала головой и дернула Владу за руку.
— Садись в машину!
Она понуро забралась на заднее сидение и всю дорогу молчала.
Такси привезло нас к небольшому скверу рядом с многоэтажкой, в которой мы делили квартиру с Таней.
Мы выбрались из машины, и меня ослепило осеннее солнце. Надо же, оттепель! То самое бабье лето, последнее тепло перед долгими холодами.
Я добралась до лавочки, села и достала из сумки очки от солнца.
Влада, с опаской взглянув в мою сторону, потянулась за сумкой с роликами.
— Раз уж нас выгнали, а погода сегодня хорошая, можно я покатаюсь, мам?
— Катайся! — хмуро буркнула я.
Помогла ей переобуться в ролики и уткнулась в новостную ленту в своем мобильном.
Но новости не читались. В голове царил хаос. Я не знала, что делать дальше. Агентство, занимающееся вопросами иммиграции, написало письмо, в котором уведомляло меня о возможности переезда, а денег не хватало — последние две недели я несла сплошные убытки.
Оставаться на работе было опасно для жизни — как знать, что придет в голову Артуру в следующий раз?
Владу выгнали из садика, и теперь она повисла на мне. Работать в полную силу я не смогу — правая рука плохо двигается. До тех пор, пока не встану в строй, придется тянуть деньги из заначки на переезд.
Я сидела на лавочке и понуро рассматривала желтые листья в палисаднике. Нам придется ужаться, сократить расходы на жизнь. Только и это вряд ли поможет.
— Я лечу! Лечу-у-у! — нараспев кричала Влада. Раскинув руки в разные стороны, она неслась на роликах по дорожке.
«Сейчас упадет…» — зажмурилась я.
…Нет, не упала. Сделала крутой поворот и снова понеслась по дорожке. Она любила кататься на полной скорости и никакие лекции на тему безопасности не могли сдержать ее нрав.
«Надо собраться и сделать последний шаг навстречу мечте. Там, в Италии, постепенно сотрутся воспоминания о ее отце. Мы сможем начать сначала: я и дочка. Нет никакого смысла лезть в его жизнь, время упущено», — продолжала размышлять я.
Кто-то сел рядом со мной. Я не подняла головы, но остро ощутила аромат мужской туалетной воды — резковатый и приятный.
Не люблю, когда нарушают мое личное пространство. Вокруг еще три свободных лавочки. Сядь на любую из них! Нет, надо сесть на ту, которая занята! Не люблю, когда нарушают мое личное пространство. Вокруг еще три свободных лавочки. Сядь на любую из них! Нет, надо сесть на ту, которая занята!
— Привет, — произнес завораживающий, с характерной хрипотцой мужской голос.
Вздрогнув, я подняла голову и столкнулась со взглядом карих глаз Влада.
Гладковыбритый, в красивом костюме и кашемировом пальто нараспашку — он выглядел сногсшибательно. Перед глазами против воли поплыли воспоминания: рубашка без пуговиц, идеальный пресс…
